для надежности парик, я вошла внутрь.
Дверь я открыла очень аккуратно, и эта предосторожность оказалась не лишней, так как колокольчик вверху на той стороне только дрогнул, но оповестить о моем появлении не успел, я поймала его короткий язычок на первом же раскачивании. Вестибюль перед лестницей на второй этаж встретил меня мрачной пустотой. Где-то в глубине помещения послышалось какое-то шевеление, похоже, администратор все же решил занять свое место, но дожидаться его я не стала, тем более что в наушнике послышалось, что Елизавета Ричардовна вошла в какую-то комнату.
Не теряя времени, я бесшумно поспешила наверх. Коридор был пуст, только из-за двух дверей доносились какие-то звуки. Но довольно быстро сумела абстрагироваться от всего постороннего, что не относилось к причине моего появления по этому адресу. Света, видимо, из-за экономии в самом коридоре не было, лишь тускло поблескивала лампочка над верхней ступенькой лестницы. Черные очки пришлось снять, но я не боялась быть обнаруженной, судя по разговору в наушнике, выходить в коридор в ближайшее время Елизавета Ричардовна не собиралась. Миновав все двери, я замерла у последней, рядом с которой довольно кстати располагался чулан для хозяйственной утвари, в нем-то я и скрылась от посторонних глаз, не без труда уместившись между шваброй, ведром и полкой с чистящими средствами. К стене комнаты, в которой находилась Елизавета, я прикрепила радиостетоскоп, благодаря которому теперь, даже если «жучок» не сработает, все разговоры будут мне слышны.
– Что так долго?! – недовольно пробурчал мужчина, хрипло закашлявшись.
– Как смогла, Севушка поздно выехал, – ангельским голоском, в котором отчетливо слышались заискивающие нотки, протянула Елизавета Ричардовна.
– Прекрати называть его так! – вспылил мужчина, и приступ кашля повторился.
– Прости, прости меня, успокойся, – засуетилась супруга Остроликого. – Это я по привычке, я же не могу быстро переключиться, иначе собьюсь и выдам себя, ну потерпи, осталось ведь недолго…
– Я слишком давно жду, я устал! – мужчина явно давил на Елизавету.
– Я знаю, знаю, милый, я тоже устала, мне тоже надоело это вранье, но мы же все спланировали… – торопливо принялась утешать она, перемежая речь поцелуями.
– Ну, хватит, не сейчас! – грубо оборвал ласки незнакомец.
Некоторое время в комнате висело гнетущее молчание. Елизавета, тяжело дыша, судя по шуршанию, приводила одежду в порядок.
– Я люблю тебя, не злись, – примирительно выдавила Елизавета Ричардовна.
– Я тоже тебя люблю, – смягчился мужчина, – но я устал, устал находиться в тени, устал прятаться, быть незаметным, как какое-то ничтожество…
– Да нет, что ты такое говоришь, ты талантлив, ты – гений! – принялась было утешать она, но закончить не успела.
– Гений?! А ты ничего не путаешь?! – вдруг разгорячился собеседник супруги Остроликого. – Это он – ГЕНИЙ, это он – ТАЛАНТ! И об этом всюду кричат! – закончил он с горечью. – Как так получилось, что ему все, а мне ничего, одни объедки, хотя, пардон, и они мне не достаются. И зачем, зачем я тогда на все согласился?! Почему я думал, что сам ничего не добьюсь, а теперь погряз во всем, как в липкой паутине, и выхода нет… – В голосе незнакомца отчетливо прослеживалось обреченное согласие с поворотами злодейки судьбы.
– Так сложилось… – трагически, после некоторой паузы, начала Елизавета Ричардовна. – Никто не виноват, я тоже думала, что все правильно делаю, когда папин недописанный роман ему передала, я тоже думала, что это ради общего блага, что он любит меня… – она сглотнула, прогоняя слезы. – А потом поняла, что никого он не любит, только себя, – послышался тяжкий вздох. – Но он везунчик, все у него славно, и ведь чутье имеет, недаром вцепился в тебя мертвой хваткой, когда ты был морально разбит разгромной статьей недоумка критика… И он ошибся тогда, несправедливо оценив тебя, но скоро все встанет на свои места! – провозгласила она как заклинание. – Ты слишком долго ждал звездного часа, потерпи еще немного, мы должны выстрелить в тот момент, когда обстоятельства будут самыми благоприятными, иначе все зря! – с неожиданным напором завершила свою речь супруга Остроликого.
– Как ты хороша сейчас! – вдруг произнес таинственный постоялец третьеразрядного отеля, и венцом этой фразы стала вполне логичная развязка. Как ни противно было слушать последовавшие шорохи, звуки поцелуев и прочий аккомпанемент любовных игрищ, мне пришлось это сделать.
Конечно, в голове у меня родились кое-какие мысли относительно личности любовника Елизаветы Ричардовны. Но все это необходимо было проверить. Разговор их нес вполне определенный смысл, который очень подходил под направление расследования, но, не обладая подтвержденными фактами, категоричных выводов я делать не спешила.
Тем временем свидание окончилось, Елизавета Ричардовна вышла в коридор, я не спешила высовывать нос, так как помнила, что света лампочки у лестницы вполне хватит, чтобы она заметила мое присутствие. Выжидая, пока она скроется на лестнице, я приложила радиостетоскоп к двери чулана, однако мое ухо сразу же уловило некоторую странность, словно в мрачном коридоре находился не один человек. Взглянув в дверную щель, я ничего не смогла увидеть, кто-то закрыл собою обзор. Едва стук каблуков туфель Елизаветы Ричардовны стих, как я немедленно вышла в коридор. Человек, перекрывший мне обзор, как раз заходил в свою комнату, я, слегка толкнув его вперед, шмыгнула за ним. В номере царил полумрак, лишь горела лампочка в темно-зеленом светильнике на прикроватной тумбочке. Мужчина замер, видимо, от шока, и не сразу обернулся ко мне. Интуиция подсказывала мне, что медлить не стоит. Я тронула его за плечо, привлекая внимание, а он, наверно, расценил этот жест как нападение, я почувствовала, что его тело напряглось под моими пальцами, он дернулся и хотел ухватить меня за руку, но я догадалась о его намерении за секунду до того и отстранилась. Мужчина обернулся, на лице у него не было выражения испуга, скорее недоумение, когда он увидел, что его непрошеный гость – всего лишь женщина. Однако он не обронил ни звука и попытался нанести мне прямой удар в лицо. Резко качнув головой, я не позволила ему такой роскоши и в ответ преподнесла подарок, ткнув кулаком под ребра. Он жалобно взвыл, но устоял, развернулся всем корпусом и навалился на меня сбоку, чтобы прижать к стене. Я крепко стояла на ногах, но мужчина был крупный и тяжелый, и сдаваться он не собирался.
Тело мое, почувствовав возбуждение первых секунд схватки, ощутило необыкновенный прилив энергии, и я прекрасно понимала, что эта неожиданная драка мне необходима как тренировка не посещавшему несколько дней стадион легкоатлету. Получая удовлетворение от каждого движения, в следующий момент я выгнула спину, вытянула руки вперед и попыталась его оттолкнуть, но он продолжал напирать и даже преуспел, единожды вскользь попав мне по печени. Комнатка оказалась маленькой, поэтому мне сложно было маневрировать, и я позволила ему припереть меня к стенке, но тут же ударила его головой по переносице, и в тот момент, когда он от боли расцепил пальцы, накинулась на него, не давая опомниться. Понимая, что не имею права его калечить, я аккуратно сдавила его плечо, чтобы усмирить его раздухарившийся пыл. Потом ухватила за расслабившиеся в результате нажатия на болевые точки кисти рук, толкнула его на хлипкий стул, что имелся в комнате, и лихо перекрутила его запястья за спинкой своим ремнем.
– У нас совсем мало времени, – начала я, щелкнув выключателем, – вам лучше быстро ответить на мои вопросы, Лев, – услышав имя, мужчина вздрогнул, но протестовать не стал. Я с удовлетворением отметила, что счет в мою пользу.
– Кто вы? – задал он вполне логичный вопрос.
– Это не важно. Так вы согласны или мне применить воспитательные меры?
– Что вам нужно?
– Как давно вы состоите в связи с супругой Остроликого? – Я ни на секунду не отводила глаз от его лица. Лев Негодин, а это, несомненно, был он, оказался мужчиной средних лет, немного обрюзгший и помятый на вид, с вьющимися русыми волосами.
– Три года, – после долгой паузы ответил он. Мне понравилось, что все оценив правильно, он не задает типичных для подобной ситуации вопросов. Взгляд у него был какой-то усталый, даже скорее потухший, словно он давно потерял интерес к происходящему и жил по инерции.
– Кому из вас пришла в голову идея с кражей второй части сценария?
– Мне! – по тому, как гордо он выставил вперед подбородок, я поняла, что он пытается выгородить даму. Хотя вполне возможно, что эта идея была плодом их совместных рассуждений.
