прошипел себе под нос нецензурное и метнул на меня грозный взгляд из-под насупленных бровей. Я хорошо прочитала все те проклятия, что не пытался скрыть его взор, но лишь усмехнулась в ответ. Все его помыслы о мести, которую он планировал обрушить на мою голову, вряд ли когда-нибудь будут претворены в жизнь, поскольку он уже имел честь убедиться в степени моего профессионализма и, думаю, на всю жизнь запомнил силу стального захвата моих тренированных рук. – Второго берите, и мужчине у входа требуется медицинская помощь, – быстро крикнула я Авдееву и выволокла своего заключенного на свет в павильон, где неуверенно переминались в ожидании оставшиеся члены съемочной группы.
– Бригаду срочно! – отрывисто скомандовал по рации Авдеев и продиктовал месторасположение павильона. – А этого в отдел, и второго подберите, – кивнул он сотрудникам, и трое молоденьких полицейских браво промаршировали в коридор.
– Позвольте, а что, собственно, происходит, где Севушка? – первой опомнилась Елизавета Ричардовна.
– Он в порядке, – уверила я ее и, сдав двум дюжим молодцам поверженного лжегероя, поспешила в женскую гримерку.
– Всеволод Александрович, – осторожно позвала я, чтобы не напугать задремавшего в кресле гения киноискусства.
– А?! Что?! Что случилось?! – подскочил он так, словно на него случайно плеснули ледяной воды.
– Ничего не случилось, точнее, все уже закончилось! – уверенно ответила я.
– Как?! – Он выпучил глаза. – И что, я свободен?
– А вы и не были заняты, – не сдержалась я от подначки.
– Ну, то есть я имею в виду, мне больше не угрожают? – В голосе его одновременно звучали и недоверие, и слабая, еще не оформившаяся надежда на лучшее.
– Сейчас проедем в полицию, закончим с необходимыми процедурами, и все, гуляй Вася, как говорится…
– Какой Вася, я Сева! – не понял мой клиент.
– Ну, конечно, – улыбнулась я, заправила упавшую на лицо прядь каштановых волос и кивнула ему на дверь. – Пойдемте, день и так был длинным.
– Пойдемте, – по слогам повторил он и последовал за мной.
Тем временем Василий Авдеевич отвез всех подозреваемых в отделение. Я поспешила к заднему выходу, куда уже подъехала «Скорая». Прежде чем увезут потерпевшего, я хотела сама убедиться, что его жизнь в неопасности.
– Ну как он, доктор? – кинулась я к мужчине в белом халате.
– Вероятно, сильное сотрясение мозга, пару дней проведет в больнице, но, к счастью, череп не проломлен… А вы, собственно, кто? – нахмурился мужчина.
– Я из службы безопасности…
– Что ж вы недоглядели, человек чуть не погиб! – укорил меня доктор.
– По моим подозрениям, погибнуть он должен был не в результате этого удара, преступник уготовил ему несколько иную роль, – задумчиво ответила я. – Но вы правы, доктор, я обязана была его предостеречь и от этого, но, увы, всегда надо чем-то жертвовать, – с грустью закончила я.
– Но ведь мы говорим о человеке, как вы можете так цинично все раскладывать по полочкам, словно пасьянс какой-то?! – возмутился мужчина.
– Приходится, – я открыто посмотрела ему в лицо. – Поверьте, возможно, я уберегла его от гораздо более худшего потрясения… – И с этими словами я развернулась, чтобы пойти в павильон и позвать к раненому его жену. Но, видно, ее любящее сердце само почувствовало нехорошее – в нескольких шагах от «Скорой» я нос к носу столкнулась с Верой Котовой.
– Что случилось? – Взгляд ее заволокла пелена готовых пролиться слез.
– Не волнуйтесь, уже все хорошо, его жизнь вне опасности, – быстро уверила я ее и отступила на шаг, пропуская к мужу.
– Коленька?! Да что же это?! – в следующее мгновение воскликнула Вера, кинувшись на грудь любимого, уложенного на носилки.
– Все в порядке, – слабо успокоил ее мужчина, а я вздохнула с облегчением, услышав голос Николая.
Глава 10
В отделении полиции было, мягко говоря, неспокойно. Майор, нервно промокая крупные капли пота на лбу, пытался утихомирить всех фигурантов и свидетелей по делу Остроликого.
– Евгения, наконец-то, – выдохнул он с некоторым облегчением и пригласил меня пройти в кабинет.
– Она самая, – я ослепительно улыбнулась и уверенно промаршировала за ним, успокаивающе покивав недоумевающим членам съемочной команды, которые обретались в коридоре.
В кабинете находились оба задержанных.
– Прежде чем я все объясню, надо пригласить сюда Остроликого без супруги, а остальных отпустить, – скорее распорядилась, нежели предложила я.
– Как?! – удивился полицейский, но спорить не стал. – Хотя, если вы уверены…
– Уверена, – отрезала я, а про себя подумала, что администраторши, оператор с ассистентом и гримерша Катя свои свидетельские показания могут дать и завтра. Маша, конечно, играла небольшую роль в деле, но мне не хотелось, чтобы она слышала мои объяснения, так как я прекрасно представляла, как воспользуется она информацией.
Майор вышел, и в следующую минуту в кабинет осторожно заглянул Остроликий. Встретившись взглядом со мной, он аккуратно протиснулся в дверь, следом попыталась вплыть Елизавета Ричардовна, но молодой сержантик, дежуривший у двери, ловко выпроводил ее обратно в коридор.
– Евгения, может, вы, наконец, все объясните?! – Голос Всеволода подрагивал от нетерпения. Я не успела ответить, так как он обратил внимание на задержанных и изумленно воскликнул: – Максим?! Игнат?! Что происходит?! Почему они в наручниках? Это какая-то ошибка, – добавил он растерянно себе под нос и внимательно посмотрел на меня, словно хотел прочитать ответ у меня на лице.
– Да, некоторая нестыковка тут имеется, – не могла не согласиться я, понимая чувства режиссера.
– Что значит есть нестыковка?! – воскликнул вновь вошедший майор. – Мы что, взяли не тех?! – спросил он с укоризной в голосе и взгляде.
– И да и нет, – проговорила я уклончиво, но, понимая, что игры в загадочность сейчас неуместны, сразу приступила к объяснениям. – Максим Полоцкий, который перед вами… – услышав свое имя, начинающий актер встрепенулся и с нескрываемой надеждой во взоре уставился на меня, – он пытался помочь. И сделал это из благих побуждений, не предполагая, что его порыв только помешает.
– Подождите, я не совсем понимаю, мне что, освободить его, что ли? – Майор тряхнул головой, словно пытался привести мысли в порядок.
– Да, – только и ответила я.
– Ну уж, нет, – вдруг заартачился полицейский. – Освободить – это легко, и много времени не займет, но сделаю я это лишь после того, как вы расскажете всю историю целиком, да и то, если посчитаю возможным и правильным произвести подобное действие, – без обиняков напомнил он о своем главенствующем статусе.
– Конечно, – легко согласилась я и начала: – Две недели назад вокруг господина Остроликого стали происходить странные события. Точнее, так показалось ему, я же сразу определила их как неудачные попытки покушений на его жизнь. – И я напомнила про эпизоды с возгоранием осветительного прибора и падением на кресло режиссера строительной балки. – Должна отметить, что Всеволод во всем этом усмотрел благословение высших сил и расценил как чудесную возможность пропиарить картину в мистическом ключе перед премьерой, доведя информацию до впечатлительных зрителей. К счастью, рядом с ним находились обычные люди, вернее, более трезво смотрящий на вещи человек, – я назвала имя банкира. – Он-то и посоветовал, а если быть точной, приказал режиссеру, как главный инвестор его проекта, нанять меня в качестве телохранителя…
– Что?! – не сдержав удивленного возгласа, перебил меня Максим Полоцкий.
– Она все правильно сказала, – понуро подтвердил Остроликий.
