слышал первую часть? Слава и имя, которые переживут смерть! Чего еще может желать воин?
Эперит подумал, что царевич прав. Его судьба все еще оставалась в его руках, и какая женщина может заставить его отказаться от чести? Он посмотрел на Одиссея, который успокаивающе ему улыбался. Определенно Пифия говорила про их дружбу, совсем недавно обретенную. Если ему разрешат присоединиться к небольшому отряду воинов, то надо надеяться, что тогда и начнет разворачиваться обещанная ему судьба. Она неизбежно приведет к славе и известности.
Пифона в первой пещере не было видно, и паломники вскоре снова оказались на улице, стоя под ночным небом, полным звезд. Было хорошо уйти от важничающих и много о себе думающих жрецов, вонючих паров, жрицы-прорицательницы, напоминающей змею, ее мерзкого и ужасного защитника. Эперит глубоко вдохнул ночной воздух и улыбнулся. Жизнь только начиналась.
Когда они приблизились к лагерю, Одиссей отвел молодого воина в сторону.
— Эперит, ты слышал, как меня называла Пифия?
Юноша нахмурился.
— Да, — сказал он. — Одиссей с Итаки.
Командир позволил остальным уйти вперед. Когда они скрылись из виду, он сложил руки на груди и внимательно посмотрел на Эперита.
— И что ты думаешь? — спросил он.
— Это зависит от того, кто ты — Кастор с Крита или Одиссей с Итаки.
— Меня зовут Одиссей, — ответил мужчина. — Может, ты обо мне слышал?
Юноша пожал плечами и виновато покачал головой.
— Неважно. Моему имени, как и твоему, еще предстоит прославиться в Греции. Однако я прошу прощения за то, что был вынужден тебя обманывать. — Он показал на кинжал, заткнутый за пояс Эперита. — Это хорошее оружие. Он принадлежал деду моего отца, и уверяю тебя, что мне было нелегко с ним расстаться. Все это не было частью какой-то хитрости или шутки. Я отдал его тебе, потому что имел в виду то, что говорил. И хочу, чтобы кинжал остался у тебя в знак продолжения нашей дружбы.
— Но почему ты был вынужден меня обмануть? И откуда мне знать, на самом ли деле ты Одиссей с Итаки? Я даже не знаю, где находится Итака.
Одиссей улыбнулся. Впервые с момента их встречи Эперит не видел в новом друге сдержанности, осмотрительности и осторожности. Выражение лица у него изменилось. Глаза загорелись, он выглядел счастливым и на несколько мгновений забыл об испытаниях, выпавших на их долю в этот день.
— Итака — это скалистый остров недалеко от западного побережья Акарнании, — заговорил он. — Это не очень красивый остров. Но мы счастливы там, это наш дом. Народ, по большей части, упрям, глуп, ленив. Но итакийцы — самые отважные, бесстрашные и приятные люди во всей Греции. Они живут в мире между собой, и я легко отдам жизнь за то, чтобы они такими и остались. Когда я уезжаю с родного острова, то думаю о нем каждую минуту, а когда я там, то не вспоминаю ни о каких других местах. — Одиссей пожал плечами и покачал головой, словно признавая, что не смог отдать должное своему дому. — Когда-нибудь ты приедешь к нам и все увидишь сам. Тогда мы сможем сесть у горящего костра с большим количеством вина, и я спрошу тебя про Алибас и твой народ. Хорошо?
Эперит легко улыбнулся, надеясь, что ему никогда не придется рассказывать про позор, который привел к ссылке.
— Что касается того, кто я на самом деле, — продолжал Одиссей, — Пифия не соврала. В этом ты можешь быть уверен.
— А Кастор, сын Гилакса, критский царевич? — спросил Эперит. — Кто он?
— Кастор — это маска. Я надел ее на себя, когда уплыл от родных берегов. Видишь ли, друг, несмотря на кажущийся мир и простоту, Итаку раздирают внутренние противоречия. Некоторые знатные господа не согласны с тем, что бразды правления находятся в руках моего отца. Они планируют мятеж, но у них недостаточно сил, пока они не убедят большее количество людей выбрать их, а не законного правителя. Поскольку я сын и наследник Лаэрта, эти мятежники еще больше хотят убрать меня с пути. Если отец передаст мне трон, то на острове снова будет молодой царь. Знатные господа бояться, что народ Итаки тогда подержит меня. Когда мы с тобой познакомились, требовалось вначале убедиться, что ты не очередной наемный убийца, отправленный врагами моего отца.
— Но разве враг стал бы помогать спасти твою жизнь?
— Наверное, нет, если бы мог меня опознать. Но Эвпейт, главный противник моего отца, нанимает наемных убийц с Тафоса, чтобы ту сделали за него всю грязную работу. Эти люди не с Итаки, они не узнают меня при встрече, поэтому наемному убийце требуется выяснить мое настоящее имя перед тем, как взяться за оружие. Поэтому я путешествую под именем Кастор.
— Теперь мне трудно думать о тебе, как о ком-то другом, — признался Эперит. — Но я верю тебе, Одиссей. Может, ты окажешь мне услугу в ответ?
— Конечно! Это самое меньшее, что я могу сделать.
Эперит показал большим пальцем через плечо — на храм на вершине склона.
— Пифия сказала, что дружба, скрепленная в битве, приведет к славе.
— Я хорошо ее слышал. Значит, ты тоже думаешь, что речь шла о нашей дружбе?
— Да. И я хочу славы, о которой она говорила, и имени, которое переживет смерть. На самом деле, имя Эперит — это все, что у меня осталось. Я хочу присоединиться к твоему отряду и отправиться вместе с тобой назад на Итаку.
— Маловероятно, что ты найдешь там славу, — рассмеялся Одиссей.
— Я верю жрице-прорицательнице.
— Значит, я могу рассчитывать, что ты станешь защищать трон моего отца?
— Я поклялся сражаться за тебя и твои цели, — напомнил ему Эперит. — И я не люблю узурпаторов.
— Тогда решено, — сказал Одиссей и сжал ему руку, чтобы таким образом запечатать соглашение. — Мы тронемся в путь на рассвете, ты сможешь присоединиться к дворцовой страже. Возвращайся в лагерь и поставь в известность Галитерса — он объяснит тебе твои обязанности. Я присоединюсь к вам позднее.
— Позднее? Куда ты собрался в такое время?
— В лагерь паломников. Нужно посмотреть, не продаст ли кто-нибудь мясо. Я неделю не ел нормально.
С этими словами Одиссей развернулся и пошел назад — вверх по склону, к затухающим кострам.
Эперит уже собрался идти за остальными, но внезапно вспомнил высокого жреца, Элата. Ведь он же приглашал Одиссея на встречу у озера! Значит, царевич отправился на поиски старого жреца, а рассказ о покупке еды — это просто еще одна ложь? Юноша понял, что от его вероломного нового друга не так-то просто добиться честности. Но ему было интересно выяснить, какие тайны жрец оставил только для ушей Одиссея. Он решил выяснить это сам.
Чтобы обман не раскрылся, Одиссею требовалось подняться назад на плато, а потом обойти рощу, окружавшую священное озеро. Поэтому Эперит пришел к месту встречи задолго до него и смог спрятаться за кустами у края поляны. Царевич Итаки появился через некоторое время в одиночестве, он сел у края озера, ожидая Элата. Долго это не продлилось.
Жрец появился из-под деревьев, будто призрак. Эффект усиливался из-за развевающихся белых одежд. При своем огромном росте Элат сразу же оказался в центре, его присутствия нельзя было не заметить. Он воткнул необычно длинный посох в землю и плюнул в священное озеро.
— Ну, Одиссей, ты меня уже узнал?
Одиссей поднялся на ноги и огляделся на поляне, желая удостовериться, что они тут одни. Эперит стоял неподвижно, скрываясь за кустами, однако мог наблюдать за их встречей сквозь проем между листьями.
— Да, — официальным тоном ответил царевич, скрестил руки на груди и сурово посмотрел на старика. — Ты — Элат, главный жрец Геи.
Жрец рассмеялся и направился к итакийскому царевичу, протянул руку, желая коснуться уха Одиссея.
