сражения, которое в эти минуты перекинулось на левую сторону широкого двора.
На ногах держалось примерно тридцать человек, но большинство оказались тафианами под командованием Политерса. Позади них на тонких ножках бегал Эвпейт, пытаясь подбадривать своих. Это был седой полный мужчина средних лет с самодовольным видом. На бледной коже выделялось много родинок, она казалась прозрачной в тусклом лунном свете. Роскошные одежды и доспехи свидетельствовали о любви к дорогим вещам, чем он и прославился. Одежда и доспехи оставались незапятнанными, несмотря на продолжающееся сражение. Хотя дом Эвпейта украшало много изображений героев и батальных сцен, его собственная смелость существовала лишь в воображении. Ему не хватало храбрости для участия в грязном деле, напряжения сил и риска, которых требует битва.
Пока Ментор наблюдал из затененного места у дворцовых стен, две стороны разделились. Он увидел Лаэрта рядом с пятью оставшимися итакийскими стражниками. Старый царь поднял копье и предложил Эвпейту решить судьбу острова схваткой один на один. Несколько воинственных тафиан одобрительно закричали и посмотрели на своего командира.
Купец с улыбкой ответил на вызов.
— Лаэрт, друг мой, не злись! Я не забыл то время, когда ты спас меня от толпы, или то, что ты когда-то был царем на этих островах. Поэтому я не хочу, чтобы тебе кто-то без необходимости наносил увечья. Зачем нам с тобой бороться за трон? Эти тафиане смело сражались за то, чтобы завоевать свободу своим итакийским союзникам — и спасти их от твоей ошибки, Лаэрт. Поэтому не может быть никаких споров насчет того, кто сейчас здесь правит.
Лаэрт презрительно посмотрел на купца.
— Ты никогда не станешь правителем, Эвпейт. Предательство ведет за собой предательство, а твои действия принесут тебе только обман. Встань на колени перед своим законным царем и молись богам, чтобы я тебя помиловал.
Эвпейт сделал шаг вперед и пренебрежительно взмахнул рукой.
— Царь — это только носитель титула, занимающий определенное место. Но это еще и человек, который когда-то умрет. Однако люди, народ — это нечто другое. Народ переживет отдельного человека. Он переживет нас всех, поэтому его следует почитать выше любого человека. Я выступаю от нашего народа. Именно поэтому я должен тебя сменить, Лаэрт. Ты не оправдал доверия людей, ты ленился и заботился только о себе и своих интересах.
— Ты смотришь на все глазами купца, Эвпейт, — ответил Лаэрт. — Ты не понимаешь, что в мире есть и другие вещи, а не только то, скольким владеет или не владеет человек. Ты родился в богатой семье, которая научила тебя думать о приобретении богатств. Ты знаешь, что покупать и где продавать, и провел всю жизнь, торгуя различными товарами. Поэтому тебе можно верить в том, что касается денег и получения прибыли. Я же, с другой стороны, родился в правящей семье. Меня заставляли думать о благополучии моего народа, о том, как обеспечивать людей всем необходимым и защитить их. Меня с детства учили сражаться и командовать войском. Мне объясняли, как брать у людей в мирные богатые годы и как давать им в трудные времена. Мне показывали, как следить за каждой частью моего царства, начиная от урожая и работы ремесленников до торговли купцов и тайных планов знатных господ, чтобы сохранялись равновесие и гармония. Именно так я и провел свою жизнь, и не могу сказать, хорошо это или плохо. Но если даже в твоих обвинениях есть доля правды, могу уверенно заявить: при мне народ был един, никто не враждовал друг с другом! Только из-за тебя итакийцы пролили кровь друг друга на нашу родную землю. Только ты, Эвпейт, разделил эти острова и уничтожил то, что столько лет помогало нам держаться вместе и жить в мире. Твоим первым шагом стало приглашение старинных врагов на наши берега. При их помощи ты убил своих соплеменников, поставив под вопрос будущее. Самая большая моя ошибка — в том, что я позволил тебе распространять ложь среди нашего народа.
Две группы людей слушали царя, и его голос становился все более властным, несмотря на усталость и ранения. В это время Ментор услышал, как по коридору у него за спиной идут другие люди. Он оглянулся, схватил длинное тафианское копье и щит одного из многочисленных убитых наемников, лежавших во дворе, потом отступил в тень и прижался спиной к стене. Как раз когда он встал на выбранное место, во двор вышел Корон, за которым следовал Политерс и остатки тафиан, ворвавшихся в большой зал.
Лаэрт увидел приближающееся подкрепление и понял, что сражение проиграно. Ему стало ясно, в каком отчаянном положении они находятся. И нельзя допустить гибели еще большего числа людей. Поэтому правитель бросил оружие, сдаваясь, и приказал своим людям сделать то же самое.
Эвпейт одержал поразительно быструю и полную победу. Хитростью, обманом, безжалостностью и напористостью он сбросил царя и захватил власть.
Ментор выскользнул незамеченным из дворцовых ворот. Он знал, что теперь Итаку может спасти только возвращение Одиссея.
Глава 11
Дорога в Мессению
Ментор поднял голову и посмотрел на Одиссея.
— Это не все, — сказал он. Несмотря на пережитые испытания, воин сидел прямо, словно копье проглотил. — Рыбаки, которые помогли мне бежать, сообщили, что одна галера уже ушла к материку. На борту находились тафиане под командованием Полиба. Эвпейт понимает, что пока ты жив, у итакийцев остается надежда, они могут начать сопротивление. Ему известно от команды твоего корабля, где ты высадился на берег. Поэтому враг намерен охотиться на тебя, пока ты еще остаешься в пределах его досягаемости.
После завтрака они уселись в тени деревьев, где Одиссей собрал совет. За исключением Эперита, у всех воинов отряда остались на Итаке семьи и друзья. Но казалось невероятным, что их родиной теперь правит Эвпейт. Какое-то время никто не знал, что сказать.
Тишину нарушил Дамастор. Дома его ждали жена и маленький сын, он не хотел оставлять их на милость тафианских пиратов. Воин заявил, что у них не осталось выбора — они должны отправиться в ближайший прибрежный город и плыть на каком-то корабле назад на Итаку. Они знают местность лучше тафиан, и могут выяснить их точное количество и используемые средства обороны, наблюдая за ними с окружающих город возвышенностей. Если приплыть ночью, то захватчики могут и не узнать об их возвращении. Одиссей созовет народную армию и отберет остров у Эвпейта.
Послышались одобрительные возгласы, но энтузиазма оказалось мало. Поражение Лаэрта испортило всем настроение, зародив сомнения в душах. Эперит видел по печальным выражениям лиц, что люди не уверены в своих шансах. Сложно нанести поражение гораздо более многочисленной силе Эвпейта. Даже Галитерс выглядел угрюмым, явно пребывая в смятении. Казалось, что новость не сломила одного Одиссея. Вместо этого царевич смотрел на удаленную береговую линию и думал, что делать.
Через несколько минут он встал и оглядел своих людей. Одиссей смотрел на грязные и усталые лица, а воины, в свою очередь, глядели на него, ожидая решения. Царевич объяснил: если они сейчас поспешат на Итаку, то могут застать Эвпейта врасплох, а островитяне будут достаточно злы, чтобы вступить в борьбу. Но скорее всего, их маленький отряд перережут. Вот тогда Итака навсегда останется в руках врагов. Альтернативой было продолжение пути в Спарту, где можно найти сильных союзников, после чего вернуться с подразделением, действительно способным бросить Эвпейту вызов. Но это предоставит узурпатору время, чтобы закрепиться и упрочить свои позиции.
— Что бы мы ни думали, решение принимать тебе, господин, — сказал Галитерс. — У нас у всех на Итаке остались дома и семьи, но ты — наследник престола. Ты знаешь, что лучше. Мы готовы положиться на твое решение.
— В таком случае я должен помолиться, — объявил Одиссей. — Если вы мудры, то поступите, как я. Скажу о решении по возвращении…
Он развернулся к другой стороне возвышенности, а до того многозначительно посмотрел на Эперита и кивнул ему, молча приказав следовать за ним. Молодой воин немного подождал, затем отправился за Одиссеем.
