вооружены длинными и крепкими палками, они явно не собирались оказывать незнакомцам радушный прием. Их сопровождало несколько собак, которые принялись яростно лаять при виде группы воинов. Один из молодых людей подошел к стене и запер ворота, чтобы и собаки остались внутри, а нежеланные посетители не зашли.
— Кто вы такие и чего хотите? — крикнул он.
— А это случайно не Эвмай? — прищурился Галитерс. — Он обычно всегда вел себя дружелюбно с незнакомцами.
— Дела на Итаке изменилась после нашего отплытия, — напомнил ему Одиссей. — Он не ожидает нашего возвращения.
Сын Лаэрта сделал несколько шагов по направлению к дому и вытянул руку ладонями вперед, демонстрируя мирные намерения.
— Положите оружие. Мы пришли, как друзья, верные царю.
Мужчины и не думали опускать палки, а их черные собаки залаяли еще громче.
— Какому царю? — крикнул Эвмай. — Политерсу или Лаэрту?
Вернувшиеся воины пораженно переглядывались. Намек на то, что Эвпейта сбросил гораздо более жестокий и безжалостный Политерс, не стал хорошей новостью.
— Мы чтим нашего господина Лаэрта, истинного хозяина этих островов. А наши мечи выступят против любого, кто с этим не согласен.
Эвмай открыл ворота и приказал собакам возвращаться на свои места.
— Тогда добро пожаловать, друзья, — сказал он, а его товарищи опустили оружие. — Заходите и перекусите с нами, чтобы мы могли узнать ваши имена и цель появления здесь.
— Ты знаешь и одно, и другое, — ответил Одиссей, направляясь вниз со склона и по узкой дорожке, которая вела к хозяйству.
Эвмай резко вдохнул воздух и упал на колени со слезами счастья на глазах. Другие последовали его примеру, в неверии повторяя имя Одиссея.
— Вы вернулись, мой господин! — закричал Эвмай. — Пусть боги благословят этот день, и простите нас за то, что не проявили гостеприимства, но после вашего отплытия случилось столько всего ужасного! Эвпейт воспользовался вашим отсутствием, чтобы сбросить Лаэрта, он сам сел на трон. Затем его сменил Политерс и теперь правит бронзовым кулаком. Любое открытое неповиновение наказывается смертью. Новостей о вас у нас никаких не было, хотя мы каждый день молились о возвращении.
Одиссей взял раба за руку и поднял на ноги, жестом показывая остальным, чтобы тоже встали.
— Я слышал про Эвпейта. Ментор бежал и нашел нас на Пелопоннесе. Но я не знал про Политерса. Награда предателя — быть преданным. Эвпейт теперь все это испытал на себе. Но, боюсь, Политерс окажется более трудным противником, если я попробую отвоевать Итаку.
Эвмай кивнул.
— Это так. Несомненно, Ментор рассказал вам про тафиан, но он не мог знать, что сейчас здесь расквартирован целый гарнизон — сто человек. Это будет трудная задача, только если с вами не прибыла армия.
Произнося эти слова, он поднял голову с внезапным блеском надежды в глазах. Но Одиссей покачал головой.
— Царь Тиндарей дал нам сорок спартанцев. Они отдыхают с другой стороны возвышенности. Но в целом нас меньше шестидесяти человек. А на других островах есть тафиане?
— На Закинфе, Самосе и Дулихии правят те, кто поддержал восстание. Если только появляются какие-то намеки на недовольство, Политерс отправляет целый корабль с тафианами. Через день или два все беспорядки прекращаются. Но по большей части они остаются здесь. Политерс — не дурак. Он всегда боялся, что когда-нибудь вы вернетесь и потребуете назад свое наследство. Оттого-то и собирает здесь силы, готовясь к вашему возвращению.
— А моя семья? — наконец спросил Одиссей, хотя этот вопрос все это время беспокоил его больше всего.
— Вашу мать и сестру держат во дворце, а Лаэрта — в плену, в бывшем доме Эвпейта. Его охраняет Корон. Эвпейт очень боялся его убить, но из дворца доходят слухи, что новый царь намерен казнить Лаэрта.
— Значит, мы прибыли вовремя, — объявил царевич, выражение его лица сделалось целеустремленным. — Скажи мне, а ты или кто-то из твоих товарищей не собирается сегодня отводить свиней в город?
— Да, двое из нас сегодня планировали идти в полдень.
— Хорошо. А теперь послушай меня. Я хочу, чтобы ты расспросил самых верных людей в городе. Сообщи им, что я вернулся, выясни, кто намерен рядом со мной сражаться против Политерса. Те, кто хочет это делать, должны быть готовы присоединиться к нам в любую минуту. Найди человека, который позволит тебе у него переночевать. Когда я тебя позову, ты должен как можно быстрее собрать отряд. И будь постоянно наготове, ты можешь потребоваться мне гораздо быстрее, чем ожидаешь.
— Я все сделаю, господин, — ответил Эвмай.
Забили полудюжину свиней, туши разделали, а Антифия отправили за остальными воинами отряда, чтобы тот привел их в усадьбу. К тому времени, как все добрались до хозяйства и поели, стояла уже середина утра, поэтому Эвмай и другие свинопасы поспешно собрали дюжину свиней для отправки в город. Они свистнули собак, а потом своими длинными палками стали сгонять животных в стадо. Когда они уходили, Одиссей опустил руки на плечи свинопаса и посмотрел ему в глаза.
— Пенелопа и ее рабыня останутся здесь, — сказал он. — Я также оставлю пару людей ее дяди для защиты госпожи. Но если мы не вернемся, ты должен проследить, чтобы они сели на корабль, отплывающий на материк. Понял меня?
Эвмай уже собирался ответить, но тут поймал успокаивающий взгляд новой жены хозяина. Она разговаривала с Акторией, но услышав слова мужа, подошла и встала перед ним.
— Ты недооцениваешь меня, Одиссей, если думаешь, что я позволю оставить себя заботам других. Если уходишь, то я последую за тобой.
— Сражение — не место для женщины, — ответил муж ровным, но приказным тоном. — Если мы потерпим поражение, то тафиане будут безжалостны к пленным. Для женщины смерть — благословение в сравнении с тем, что они с тобой сделают. Нет, я должен знать, что ты в безопасности, Пенелопа, и что если я умру, то тебя доставят назад домой.
Она с вызовом встретила его суровый взгляд, и все могли видеть ее царское происхождение и воспитание.
— Мой дом теперь — Итака, — объявила она. — Я буду жить здесь или умру здесь. Я не вернусь в Спарту, чтобы провести остаток дней во вдовьем наряде. Мое место — быть рядом с тобой и разделить твою судьбу, какой бы она ни оказалась.
Они стояли друг напротив друга и смотрели в глаза. Тень неизбежного расставания окружила их, принеся с собой внезапную неуверенность и страх, когда оба поняли, что могут никогда больше не увидеться. Пенелопа смотрели на грубые черты лица мужчины, которого она когда-то ненавидела (или пыталась себя в том убедить). Теперь сама мысль о расставании с ним представлялась невыносимой.
Одиссей встретился с ней взглядом и понял, что Пенелопа — это фундамент его будущей жизни. В ней он найдет целостность, которой недоставало молодому царевичу.
Он осторожно и нежно вытянул руку и погладил ее руку кончиками пальцев. Почувствовав мягкое тело женщины, Одиссей вспомнил слова Пифии, и они придали ему сил. Здесь уже находилась спартанская царевна, о которой говорила прорицательница. А разве она не сообщила и о том, что ему судьбой предназначено править? Что он станет царем? Одиссей ободряюще улыбнулся жене.
— Пока еще ты не станешь вдовой, Пенелопа, — сказал он ей. — Если только меня не обманули боги, я не умру, пока не стану царем этих островов. Поэтому мужайся и делай так, как я прошу. Если ты уже что- то поняла во мне, то знаешь: я не сдамся просто так.
Она мгновение неотрывно смотрела на него, затем кивнула и опустила глаза. Одиссей тут же повернулся к Диоклу, который находился рядом.
— Выдели двух своих лучших людей, чтобы остались здесь с моей женой и ее рабыней. Остальные —
