ограничились лишь соболезнованиями в телеграммах. Так что легенда советского телевидения ушла тихо. Так же, как она жила последние три года.
Ранним утром гроб с телом Леонтьевой перевезли в местный Дом культуры – чтобы проститься с «дорогой Валенькой», как ее называли многие, смогли все желающие. Родные – старшая сестра Людмила Михайловна, три племянницы и их дети – еле держались на ногах от горя. Их поддерживала близкая подруга Леонтьевой Людмила Туева. Она приехала из Москвы вместе с последним учеником телеведущей, сотрудником Первого канала Александром Орловым.
Ближе к 11 часам утра на площади у Дома культуры собрались несколько сотен человек, в основном жители Новоселок и окрестных селений. Люди шли с цветами – одни с шикарными букетами, другие с простенькими веточками сирени и черемухи, наломанными в своем саду…»
«Твой день» (В. Меметова): «Старшая сестра Валентины Леонтьевой Людмила Михайловна, в последний раз прощаясь с любимым человеком, долго не могла отпустить ее руку из своих ладоней. Когда церемония прощания закончилась, обессиленную женщину вывели под руки дочери.
В 12 часов тело Леонтьевой перенесли в храм Святого архистратига Михаила.
– Вы были для нас не просто красивой телеведущей! Мы выросли, впитав добро, что вы несли в дома с голубого экрана. Благодаря вам мир стал чище! – сказал отец Андрей, закончив заупокойное богослужение…»
«Комсомольская правда»: «В траурном карауле у гроба телеведущей отдежурили многие ульяновские VIP-персоны. А вот сын Дмитрий так и не приехал. Хотя многие были уверены, что на похоронах он все же появится. В толпе говорили разное – даже что он будто бы специально уехал за границу…»
«Твой день»: «На кладбище Людмила Михайловна едва держалась на ногах, но ни на минуту не отходила от могилки сестры, внимательно вглядываясь в лица мужчин, подходивших к гробу сестры. Женщина тщетно пыталась узнать знакомые черты. Она ждала, что вот-вот появится сын Валентины Михайловны Митя, как его называла тетя Валя, и успеет проститься с матерью.
– Мама, да не приедет Митя: он же тебе ясно сказал, что сейчас в Париже отдыхает и не сможет приехать, – шепнула Людмиле Михайловне дочь Галина.
За минуту до того, как гроб опустили в землю, Людмила Михайловна перекрестилась и тихонько сказала дочери:
– Бог ему судья!
Гроб великой артистки по старинной актерской традиции опустили под громкие аплодисменты…»
В одном из своих последних телеинтервью В. Леонтьева призналась: «Я не хочу больше жить, хочу умереть». Эта фраза не была случайной. Судя по всему, знаменитая телеведущая и в самом деле устала жить в этом мире, в этой стране. И дело было не только в том, что от нее по сути отвернулся ее единственный сын (ведь другие родственники, которых было много, ее не бросили – ухаживали за ней, как могли скрашивали ей досуг). Просто Валентина Михайловна поняла, что ЕЕ ВРЕМЯ БЕЗВОЗВРАТНО УШЛО. Время не меркантильное, душевное, человечное. Вместо него пришло другое время: жестокое, жадное, черствое. Когда мерилом всего и вся стали деньги и где ее родное телевидение, которому она отдала почти полвека своей жизни, превратилось в лавку для бесчувственных торгашей и менял, которые думают только о собственных барышах и совсем не заботятся о человеческой душе. Жить в этом мире Валентине Михайловне стало просто невмоготу.
То, что на похороны великой телеведущей не приехал ни один из сильных мира сего, глубоко символично. Да, они росли на ее передачах, но они стали другими людьми – уже не из ее мира. Они, наивные, думают, что их уход из этой жизни будет более красивым и звонким. Судя по всему, так и выйдет, поскольку деньги решат все (на них можно купить и место на престижном кладбище, и устроить вселенский пиар в СМИ). Но не все можно купить за деньги. Память о большинстве из этих людей растает как дым уже на следующий день после их похорон. А память о таких людях, как Валентина Леонтьева, будет храниться вечно, поскольку она служила той части народа, которая всегда составляла и будет составлять большинство.
ЛЕПЕШИНСКАЯ Ольга
ЛЕПЕШИНСКАЯ Ольга (любимая балерина Сталина; скончалась 20 декабря 2008 года на 93-м году жизни).
Несмотря на свой преклонный возраст, великая балерина была относительно здорова. И умерла она, судя по всему, не от болезней, а просто потому, что устала жить. В первую очередь в той стране, которая пришла на смену советской, где она, дочь рядовых мостостроителей, сумела сделать головокружительную карьеру, став примой Большого театра и любимой балериной самого Сталина. На новую же Россию она смотрела с недоумением, а часто просто с ужасом. Видимо, поэтому в конце жизни она просила близких ей людей не хоронить ее, а кремировать, после чего прах… развеять по ветру. И это, видимо, не было блажью выжившей из ума женщины, это был осознанный порыв человека, который просто не хотел, чтобы в капиталистической России у нее была могила. Лепешинская также не заблуждалась на тот счет, какая вакханалия дележки ее наследства начнется после ее смерти среди людей, которые в последние годы были к ней близки. Умри она в советское время, ничего подобного бы не произошло – все- таки нравы были не те. А в капиталистической России большинство людей в погоне за материальным достатком попросту ополоумели.
Все это балерина прекрасно видела, поэтому жить больше не хотела. А тут еще из жизни ушел единственный близкий ей человек – подруга Ариадна Москаленко, или просто Рита. Ближе человека, чем эта 87-летняя женщина, которая жила вместе с Лепешинской, у балерины не было. Поэтому, когда 6 ноября 2008 года та скончалась, Лепешинская тоже стала готовиться к смерти. Уже через неделю после смерти Риты она стала отдавать распоряжения знакомым: во что ее одеть на похоронах, что положить в гроб. На слезы и недоуменные реплики знакомых балерина отвечала: «Зачем плакать, когда уже все решено». Спустя две недели Лепешинская тихо скончалась. Ее тело было кремировано, а прах захоронен спустя 40 дней. Однако практически сразу после ее смерти начались «пляски» вокруг ее наследства. Например, одна из статей в центральной прессе так и называлась: «Кому достались квартира и бриллианты Лепешинской – любимой балерины Сталина». Впрочем, это уже совсем другая история.
ЛИВАНОВ Борис
ЛИВАНОВ Борис (артист театра, кино: «Морозко» (1924; Дед Мороз), «Частная жизнь Петра Виноградова» (1935; главная роль – Петр Виноградов), «Дубровский» (1936; главная роль – Дубровский), «Депутат Балтики» (1937; Бочаров), «Балтийцы» (1938), «Минин и Пожарский» (1939; князь Пожарский), «Крейсер «Варяг» (1947), «Адмирал Ушаков» (1953; князь Потемкин), «Михайло Ломоносов» (1955), «Слепой музыкант» (1961; Максим Яценко), «Степень риска» (1968; Седов), «Кремлевские куранты» (1970; Забелин) и др.; скончался 22 сентября 1972 года на 69-м году жизни).
Когда в 1970 году МХАТ возглавил Олег Ефремов, Борис Ливанов был в числе первых, кто выступил против. А когда к его мнению не прислушались, он заявил, что отныне ноги его не будет в театре (а он прослужил во МХАТе 46 лет!). Поскольку Ливанов продолжал числиться в театре, но даже за зарплатой не приходил, то ему ее носили на дом. Незадолго до смерти Ливанова пригласили в Болгарию поставить «Братьев Карамазовых». Он уехал в Софию, на совесть поработал там, и спектакль имел большой успех. Ливанова даже наградили болгарским орденом Кирилла и Мефодия. Но, вернувшись в Москву, Ливанов вновь попал в творческий вакуум и стал быстро сдавать. У него обнаружился рак поджелудочной железы, и с тех пор он практически не вставал с больничной койки. В сентябре 1972 года Ливанова положили в Центральную клиническую больницу. Там он и скончался 22 сентября.
Вспоминает О. Стриженов: «Мне позвонил в этот печальный и трагический день Василий, сын Бориса Николаевича, и ошеломил вестью – отец умер. Мы с Василием и с прилетевшим из Болгарии Петром Гюровым поехали в морг больницы ЦКБ КПСС, где в тишине и безлюдье попрощались с любимым человеком. Потом перенесли гроб в катафалк и доставили в Художественный театр.
– Все, – сказал я Василию, – он нам больше не принадлежит, теперь прощаться будет народ. И действительно, огромная вереница людей не уменьшалась до самого вечера…»
Москва прощалась с великим мхатовцем 25 сентября. По словам О. Стриженова, «на траурную церемонию пришли все, даже те, из-за кого ему пришлось уйти из театра. Многие, глядя на мертвое тело, не могли избавиться от выражения испуга. Они-то знали все. Знали, почему удалили Ливанова из своего театра.
