голоса?“ Гайдай выпил рюмку и ушел. На следующий день мне позвонили со студии и пригласили на озвучку.
Арчил по-русски говорил хорошо. Но он много работал на эстраде, и его частенько подводила манерность. Гайдай всеми силами пытался ее из него выколотить. А однажды не выдержал и честно ему сказал: «Я тебя перетонирую!» И слово сдержал…»
Когда Гомиашвили узнал о решении Гайдая, он сильно на него обиделся. Как вспоминает он сам: «Когда я посмотрел смонтированную ленту, она мне не понравилась. Сказал Гайдаю, что если бы я знал, что режиссер такое говно, то не снимался бы в его фильме. На что Гайдай парировал: „Если бы я знал, что ты такой говенный артист, то ни за что бы тебя не снимал“…
Мы с ним потом не общались пять лет…»
За свою самую звездную роль Гомиашвили получил самый большой в своей киношной карьере гонорар – 6120 рублей.
7 июня 1971 года состоялась премьера фильма в кинотеатре «Россия» (кстати, финал картины тоже происходит у этого кинотеатра, крохотную роль мальчика там сыграл 8-летний сын Гомиашвили Миша). Хвост из желающих попасть на сеанс растянулся на несколько сотен метров, а смех в зале не смолкал практически все две серии. (Кстати, 11 февраля 1971 года в Нью-Йорке состоялась премьера фильма «12 стульев» режиссера Мела Брукса, так вот она была встречена публикой гораздо спокойнее.)
Рядовой зритель встретил «12 стульев» с восторгом, что позволило фильму занять 6-е место в прокате (39,3 млн. зрителей). А вот официальная критика приняла фильм менее восторженно. Так, 17 августа в газете «Правда» Г. Кожухова писала: «Не станем спорить: картина „Двенадцать стульев“ до уровня юмора романа с тем же названием не подымается. Однако история мировой кинематографии пока, кажется, еще не знает случая, чтобы экранизация какого-либо знаменитого юмористического произведения (скажем, Марка Твена или Карела Чапека) была признана во всем достойной оригинала. Не вдаваясь в панику насчет фатальной невозможности такого совпадения, ограничимся констатацией известного факта, что законы „высечения“ смеха в литературе и на экране неодинаковы…»
Еще более критично отозвалась на ленту и на игру Гомиашвили в ней газета «Туркменская правда». В номере за 16 ноября устами А. Тарасова было заявлено следующее: «Арчилу Гомиашвили недостает чисто личностного обаяния по сравнению с Сергеем Юрским. Может быть, там, где Остап должен быть веселым наглецом, Гомиашвили попросту нахрапист. И нет той веселой непринужденности, с которой этот импровизатор взирает на жизнь, пользуясь ее дарами…
В этой книге нет несмешных эпизодов. Значит, их не должно быть и в фильме. У Гомиашвили не хватает оттенков для передачи искрометных колебаний остаповского настроения – он слишком статичен и оттого скучен даже там, где смешит сама выдумка авторов. Очень жаль, но это самый скучный человек в фильме. И тут снова вспоминаешь импровизационную легкость Сергея Юрского. Он обогащал ситуации и текст самим собой и этим добавлял интерес к каждому эпизоду. Было интересно, не что сделает Бендер – мы это знали, – а как он это сделает или скажет. Гомиашвили декларирует то, что ему задали, и уже в середине фильма перестает быть интересным как личность…»
Однако были и другие отклики на игру Гомиашвили – положительные. Один из них появился в популярном журнале «Советский экран» и принадлежал критику М. Кузнецову. А написал он следующее: «Конечно, к исполнителю роли Остапа Бендера зритель предъявляет наибольшие претензии. В одной рецензии было метко замечено, что исполнение А. Гомиашвили ближе к эстраде, нежели к кино или театру, и что актер слабее всего в тех эпизодах, где его герой остается наедине с собой… И все же следует признать, что Л. Гайдай действительно открыл для кино новое дарование, а молодого актера – поздравить с дебютом в труднейшей роли на Большом экране в прямом и переносном смысле слова. Его Остап – живой, достоверный, сыгранный увлеченно… Он обаятелен, неустанно владеет вниманием зрителя – словом, обладает весьма значительными достоинствами…»
Роль Бендера открыла перед Гомиашвили двери в московскую тусовку. Благодаря ей он получил и шикарную трехкомнатную квартиру в доме на набережной (раньше эта квартира принадлежала Светлане Аллилуевой). Как это произошло? Вместе с создателями «Двенадцати стульев» Гомиашвили приехал на встречу с работниками хозяйственного управления Совмина СССР. И начальник управления, растроганный встречей, подошел к Гомиашвили и прямо спросил: «Не хотите улучшить жилищные условия?» – «Кто же не хочет?» – вопросом на вопрос ответил актер и уже через несколько дней держал в руках заветный ордер на квартиру.
После роли Остапа Бендера Гомиашвили мог упрочить свой успех у публики, сыграв роль… советского разведчика Штирлица в телесериале «Семнадцать мгновений весны». В это трудно сейчас поверить, но это действительно могло произойти. Вот как об этом вспоминал сам актер:
«Я должен был сниматься в роли Штирлица, меня уже утвердили, и я работал над сценарием. Но, к несчастью, у нас с режиссером Татьяной Лиозновой закрутился роман. К тому же Вячеслав Тихонов вел себя очень активно, доказывал, что эта роль создана для него. Я тогда в Москве был новый человек, а Тихонов уже был Тихоновым. Началось давление на режиссера, а Татьяна заняла нейтральную позицию. Меня это очень оскорбило. Я обиделся, все бросил и уехал в Грузию. Получил одну телеграмму с просьбой вернуться – от Бритикова, директора Киностудии имени Горького, потом другую – с предложением играть Мюллера. Но я изначально был увлечен образом Штирлица. В последней телеграмме Бритиков сообщил мне, что съемочная группа не может ждать – на роли Штирлица и Мюллера назначены другие артисты. А мне пожелали творческих успехов…»
В 1973 году Гомиашвили приняли в труппу Театра имени Ленинского комсомола. Подъезжал он к нему на роскошном «Мерседесе» (по словам Гомиашвили, в те годы он был единственным обладателем такой машины, потом она появилась у сына Щелокова, затем у шахматного чемпиона Анатолия Карпова, чуть позже у Владимира Высоцкого).
В начале 70-х изменилась и личная жизнь Гомиашвили – он женился во второй раз. В 1973 году на свет появилась дочь Татьяна, чуть позже еще одна – Катерина.
Что касается кино, то Гомиашвили уже редко снимался, иногда лишь делая исключения для своих друзей-режиссеров, которые хотели видеть его в своих картинах. Так, в 1978 году на экраны страны вышел фильм Георгия Данелия «Мимино», где Гомиашвили сыграл главного злодея – того самого негодяя Папишвили, которого избил Мимино и из-за которого едва не угодил в тюрьму.
В 1980 году Гомиашвили во второй, и в последний, раз сыграл в кино Остапа Бендера. В фильме Юрия Кушнерева «Комедия давно минувших дней» он вместе со своим партнером по «12 стульям» Сергеем Филипповым, который опять играл Кису Воробьянинова, вновь искал богатство – только теперь это были не бриллианты, а миллион золотых, которые были спрятаны еще до революции неким богатеем в одном приморском городке, где снимались комедии периода немого кино. Фильм получился слабый, однако присутствие в нем четверки знаменитых комиков (кроме Гомиашвили и Филиппова, в нем еще снимались Георгий Вицин и Евгений Моргунов в образах Труса и Бывалого) создало фильму определенный ажиотаж и позволило собрать неплохую кассу.
В том же 80-м Гомиашвили снялся и в шпионском боевике, причем в главной роли. Речь идет о ленте узбекского режиссера Латифа Файзиева «Золотое руно».
Тем временем в 1980 году Гомиашвили покинул Ленком, причем со скандалом. По его же словам: «Моя театральная жизнь не состоялась „благодаря“ Марку Захарову. Весь парадокс заключался в том, что я привел в Ленком своего „убийцу“: именно я уговорил директора театра Рафика Гарегиновича Экимяна пригласить главным режиссером в театр Марка Захарова. Но оказалось, что у нас с ним – разные группы крови и мы поклонялись разным богам. В жизни не забуду этот фарс… И я ушел из театра…»
Из Ленкома Гомиашвили перешел в труппу Театра имени Пушкина. В нем он проработал восемь лет. Затем ушел «на вольные хлеба». Чем же занимался в те годы Гомиашвили? В конце 80-х он оказался в Западном Берлине, где встретил 75-летнего бизнесмена Майкла Фильда. Фильд начинал с помойных ям, а стал мультимиллионером. Будучи уже богатым человеком, эмигрировал из Америки в Германию. О своей жизни Фильд написал книгу, которую назвал «Глазами таксиста». Эта книга заинтересовала Гомиашвили, и он решил снять по ней фильм, в котором предполагал сыграть главную роль. Режиссером он выбрал Валерия Харченко, пригласил его в Германию, и они сели за сценарий. Однако Фильд подписывать контракт на постановку не спешил – не верил, что этот проект получится.
Между тем Гомиашвили влез в крупные долги, которые требовалось возвращать. Но где взять денег,
