закладывали взрывы на три дубля. Я давал знак платком, и начинало грохотать. А раз у меня случился насморк… Я достал платок, чтобы высморкаться, а один сапер решил, что я даю отмашку, и включил рубильник. Остальные за ним. Полторы тонны тротила ухнуло. Меня чуть инфаркт не хватил – на поле люди, не дай бог, кого зацепит! Обошлось…»
К слову, немецких танков на съемочной площадке было не так уж и много. По заказу «Мосфильма» один из крупных наших заводов – Львовский – изготовил десять «тигров», восемь «пантер» и пять самоходных установок типа «фердинанд». Их показывали крупным планом, а на дальнем обычно фигурировали наши танки, перекрашенные под немецкие.
По ходу съемок пришлось срочно менять одного из актеров – того, кто играл роль Конева. Этот артист практически с первых же дней утверждения на роль вел себя достаточно странно. Например, стал донимать маршала Конева телефонными звонками, во время которых дотошно выспрашивал у него не только детали военных операций, в которых участвовал полководец, но и всякую бытовую мелочь, вроде того, во что был одет Конев, чем питался, когда ложился спать и т. д. Дело дошло до того, что Конев позвонил на «Мосфильм» и потребовал оградить его от этих домогательств. Однако актер настойчиво продолжал гнуть свою линию. В итоге его сняли с роли и отправили в психушку. А на его место взяли Василия Шукшина.
Однако, несмотря на начало работ, ни у создателей, ни у защитников фильма еще не было полной уверенности, что эту работу в любой момент не остановят. Ведь противники картины продолжали ставить палки в колеса ее авторам. Например, все та же группа высокопоставленных военных постоянно трепала нервы Озерову, требуя урезать число эпизодов с участием Жукова, а эпизоды со Сталиным вообще не снимать. Но режиссеру хватало смелости не слушать этих рекомендаций. Более того, он самолично вписал в сценарий дополнительные эпизоды с участием Сталина и снимал их… по ночам, когда никого из руководства на студии не было.
Первые два фильма эпопеи – «Прорыв» и «Огненная дуга» – были закончены в начале 1969 года. Но выпустить на экраны страны их тогда не удалось. Однако это произошло отнюдь не из-за козней недоброжелателей, а исключительно по стратегическим соображениям: «верха» решили приурочить эту грандиозную эпопею к 25-й годовщине Великой Победы в мае 1970 года и к мировой премьере очередного американского блокбастера о подвигах союзников «Паттон» режиссера Франклина Шеффнера. А пока Юрий Озеров практически с ходу приступил к продолжению эпопеи – стал снимать третий («Направление главного удара»), а затем и 4-й и 5-й фильмы («Битва за Берлин» и «Последний штурм»). Здесь уже никаких препятствий ему никто ни в чем не чинил, и он снимал эпизоды с участием Сталина и Жукова в таком количестве, в каком сам желал.
Премьера двух первых фильмов эпопеи состоялась 6 мая 1970 года. Триумф был полный: до конца года фильмы собрали 56 миллионов зрителей, принеся 1-е место в прокате. Приказом Кинокомитета создателям фильма были выписаны денежные премии: в частности, Юрий Озеров получил 170 рублей.
На момент выхода первых двух фильмов Озеров уже заканчивал третий и четвертый фильмы эпопеи и собирался приступить к пятой части – «Последнему штурму». Однако эти картины зритель воспримет куда более спокойно, несмотря на то что сняты они будут с тем же размахом, что и первые два. Как итог: 3-й фильм соберет чуть больше 35 миллионов зрителей, а 4-й и 5-й – 28 миллионов. Однако поскольку главной целью эпопеи был не финансовый успех, а идеологический, с этой задачей фильм, безусловно, справился. Показанный в 115 странах мира, он рассказал людям о том, какой ценой досталась победа в самой кровопролитной войне за всю историю человечества и что главную роль в нем сыграли не союзнические войска (хотя и их вклад в общую победу был неоценим), а войска Советского Союза.
Эпопея «Освобождение», которая в 1972 году была отмечена Ленинской премией, мгновенно вознесла Юрия Озерова на самый Олимп кинематографического мира. Он стал членом коллегии Госкино, секретарем правления Союза кинематографистов СССР. Озеров был вхож и в самые высокие государственные кабинеты, поскольку его бывший однополчанин Леонид Брежнев теперь дорос до высокой должности – был генеральным секретарем ЦК КПСС. Во многом именно эта дружба станет поводом к тому, что именно Озеров будет первым (и единственным) советским кинорежиссером, кто изобразит Брежнева средствами художественного кинематографа. В его следующей эпопее о войне, «Солдаты свободы» (1977), где речь шла об освободительной борьбе народов Восточной Европы против фашизма, появится эпизод из весны 45-го с участием полковника Брежнева. Его роль сыграет Евгений Матвеев.
Эпопея «Солдаты свободы» будет гораздо менее популярной у зрителей. Задуманная как грандиозная батальная картина, она в итоге превратится в откровенный панегирик руководителям стран социалистического содружества. Причем даже тем из них, которые в войну ничем себя не проявили. Да и присутствие Брежнева на широком экране воспринималось большинством зрителей как откровенный подхалимаж со стороны создателей эпопеи. И Озеров, приступая к работе над этой лентой, прекрасно отдавал себе отчет, какого рода претензии к нему могут быть предъявлены. Однако остановиться уже не мог, поскольку заказ на картину исходил с самого кремлевского верха. К тому же он считал неправильным, если в его эпопее будут присутствовать главы других социалистических стран (например, лидер Румынии Николае Чаушеску, который в войне вообще не участвовал), а Брежнев, который дослужился в войну до полковника, будет отсутствовать.
Совсем иначе повел себя соавтор Озерова сценарист Оскар Курганов (Эстеркин), который так расстроился из-за провала картины (а может, просто захотел реабилитироваться перед либеральной интеллигенцией за свое участие в нем), что позволил себе дать довольно смелое интервью польскому журналу «Фильм». Эта публикация вызвала международный скандал, который едва не стоил сценаристу карьеры. Однако, благодаря тому что Курганов был фронтовиком и лауреатом Ленинской премии (за «Освобождение»), сильно наказывать его не стали: только перестали привлекать к созданию фильмов по «госзаказам».
После «Солдат свободы» Озеров решил взять тайм-аут в создании фильмов на военную тему и переключился на другую тематику, которую любил не менее сильно – на спортивную. В 1979 году его назначили руководителем творческого объединения «Олимпиада-80», которое было создано для пропаганды средствами кино будущей Московской Олимпиады. Озеров снял несколько документальных фильмов об Олимпиаде-80, главным из которых стала лента «О спорт, ты – мир!» За эту работу Юрий Озеров был удостоен своей второй Ленинской премии. Стоит отметить, что на тот момент в мире существовало только два кинорежиссера, которые сняли по два официальных олимпийских фильма: японец Кон Исикава и Юрий Озеров, который, помимо фильма об Олимпиаде-80, снял еще фильм про Мюнхенскую Олимпиаду 1972 года.
В середине 80-х страна стала готовиться к 40-летию Победы, и большинство деятелей искусства не могли остаться в стороне от этого события. В том числе и Юрий Озеров. Поэтому в 1984 году он вновь вернулся к военной теме, начав снимать еще одну грандиозную эпопею – фильм «Битва за Москву». Сразу после нее им был поставлен фильм «Сталинград» о другой грандиозной битве Второй мировой. Причем последний фильм был снят с участием американских кинематографистов и выпущен в двух вариантах: первый представлял из себя историческую хронику под названием «Сталинград», второй – нечто вроде мыльной оперы на тему войны с соответствующим названием – «Ангелы смерти».
Однако, несмотря на огромные средства, вложенные во все эти фильмы, и всю рекламную кампанию, сопутствующую им, большого успеха у зрителя эти картины не снискали. Во всем виновато было время: в стране шла перестройка с ее гласностью, когда былые авторитеты ниспровергались с небывалой легкостью и даже азартом. Поэтому фильмы Озерова, снятые в эстетике советского кино начала 70-х, воспринимались как архаичные, а то и вовсе ошибочные. Страну буквально захлестнул вал разоблачительных статей о «кровавом вожде Сталине», а Озеров имел смелость показывать «кремлевского горца» великим полководцем. Этого простить Озерову «перестроечники» не могли. В итоге восемь лет он ничего больше не снимал, по сути насильственно отлученный от кинематографа, как и некоторые из его товарищей (вроде Сергея Бондарчука).
Кроме этого, Озерова вынудили уйти с преподавательской работы во ВГИКе (преподавал он там с весны 1979 года). Причем удар ему был нанесен неожиданно, можно сказать, в спину. Это случилось сразу после знаменитого 5-го съезда Союза кинематографистов СССР (май 1986), где была предпринята атака на мэтров советского кинематографа. На волне этого съезда студенты-первокурсники ВГИКа, которых обучал Озеров, внезапно отказались у него учиться. Для Озерова эта буча была вдвойне оскорбительна, поскольку затеял
