выигрывала.
Похороны погибших в автомобильной катастрофе состоялись через несколько дней на Кунцевском кладбище. Проститься с великим хоккеистом пришли тысячи людей. Вскоре после этого ушла из жизни мама Харламова, не сумевшая перенести смерть любимого сына. Что касается невестки, то к ней отношение было однозначным – ее назвали главной виновницей трагедии. Говорят, еще на поминках мама Ирины почувствовала вокруг себя определенный вакуум. Ее сторонились все: и родственники Харламова, и цековские начальники. Да и в поминальных речах ощущалась отчужденность. Единственные, кто поддержал тогда Нину Васильевну, были Иосиф Кобзон и адмирал Шашков. Они и потом ей помогут, когда родственники Харламова захотят отлучить ее от внуков. В заключение этой темы добавлю, что в течение некоторого времени какие-то вандалы целенаправленно оскверняли могилу Ирины.
Спустя десять лет после гибели хоккеиста – 26 августа 1991 года – на месте трагедии появился памятный знак – огромная шайба с надписью: «На этом месте закатилась звезда русского хоккея». Этот памятник установили солнечногорские друзья Харламова. Так вышло, но памятник обошелся бесплатно: ни в гранитной мастерской, ни в строительном управлении, где выделяли автокран, денег за работу не взяли. Сказали: «Что ж мы, не люди? Или хоккей не смотрели?» Правда, сначала с установкой вышла промашка – его поставили на противоположной стороне дороги. Но один из гаишников, кто был на месте происшествия – Виктор Останин, – заметил это и попросил переставить. Было холодно, на дворе стоял ноябрь, но справились с этим быстро: первые же водители, которых остановили для помощи, узнав, кому ставится памятник, немедленно согласились помочь. Первое время водители, проезжая мимо этого места, обязательно сигналили. Говорят, теперь это делать перестали. То ли время изменилось, то ли мы стали другими.
27 августа – Михаил НАУМЕНКО
Этот человек взмыл на гребень успеха в начале 80-х годов прошлого века и считался одним из самых одаренных рок-н-ролльщиков страны. Его песни пользовались большим успехом у продвинутой молодежи.
Михаил Науменко родился 18 апреля 1955 года в Ленинграде в интеллигентной семье, не имевшей никакого отношения к музыке: его отец был доцентом, преподавателем вуза, а мать – библиотечным работником. Даже в детстве Михаил занимался чем угодно, но только не музыкой: он обожал листать энциклопедии и словари, разбирался в марках автомобилей, конструировал самолеты, из которых за несколько лет собрал внушительную коллекцию. Вполне вероятно, из него мог бы получиться вполне неплохой конструктор самолетов, если бы родители не отдали его учиться в английскую спецшколу. И вот там Михаил заразился рок-н-роллом. На дворе была середина 60-х, когда в Советский Союз начали проникать первые записи популярных западных рок-групп типа «Битлз» и «Роллинг Стоунз». Официальные советские власти бросились искоренять эту «заразу» с помощью пропаганды, в который раз упустив из виду прописную истину: чем сильнее ругаешь, тем сильнее любят. Вот и Науменко утром читал в «Советской культуре» разгромную статью про «Роллинг Стоунз», а вечером мастерил самодельную деревянную гитару. Однажды за этим делом его застала родная бабушка Надежда Ивановна. Поглядев на творение рук своего внука, которое по своим формам напоминало нечто среднее между банджо и балалайкой, она отправилась к родителям мальчика и уговорила их купить ему настоящую гитару в музыкальном магазине. «А то ведь жалко мальчишку», – молвила бабушка.
Заполучив настоящую гитару, Михаил стал все свободное время посвящать только ей – разучивал на ней песни любимых «Роллинг Стоунз». И свое простое русское имя Михаил поменял на англоязычное Майк. Кроме этого, он начал собирать не только записи и пластинки популярных западных рок-групп, но и труднодоступную по тем временам зарубежную прессу, переводя на русский язык тексты песен и критические музыкальные статьи. В итоге за несколько лет он достиг в этом деле таких результатов, что с успехом мог бы читать часовые лекции по истории западной рок-музыки, причем на английском языке. Даже его родители удивлялись его способностям на данном поприще. Однако это не помешало им, когда сын закончил десятилетку, отправить его учиться в Ленинградский инженерно-строительный институт, где преподавал его отец. Целей у родителей было две: во-первых, дать сыну серьезное образование, и во- вторых – уберечь его от армии. Однако благие намерения родителей разбил сам Михаил: в армию он действительно не пошел, но образования так и не получил, уйдя из института после четвертого курса. Знай его родители заранее, чем обернется их боязнь отпустить сына в армию, может быть, сами отвели бы его в военкомат. Но получилось так, как получилось.
В самодеятельных рок-группах Майк начал играть еще будучи студентом ЛИСИ – в середине 70-х. Групп было несколько, но самой приличной из них, по его же собственному признанию, была одна с весьма длинным названием – «Союз любителей музыки рок под управлением Владимира Козлова». Потом Майк знакомится с Борисом Гребенщиковым и вливается в состав «Аквариума» на правах лидер-гитариста. В 1978 году они с Гребенщиковым записывают магнитоальбом под названием, явно навеянным идеями хиппи, – «Все братья-сестры». Песни на этом альбоме исполнялись в равной пропорции: половину спел Гребенщиков, половину – Науменко. Но поскольку запись производилась в полуподпольных условиях, то и тираж у этого рок-н-ролльного детища был мизерный – всего 10 экземпляров.
После того как творческий тандем Гребенщиков – Науменко распался, Майк перебывал еще в нескольких группах. В основном это были группы-однодневки из разряда «кабацких» – они собирались только на определенный период (летом), чтобы заработать денег на танцах. Был даже момент, когда Майк работал диск-жокеем в международном лагере. Что касается постоянного места работы Майка, то оно находилось в Ленинградском Большом театре кукол, где наш герой трудился в качестве радиста.
Свою единственную жену Майк повстречал в конце 70-х. Девушку звали Наташа Кораблева, и к рок-н- роллу она имела лишь опосредованное отношение – любила его слушать и только. А с Майком девушку познакомил ее двоюродный брат Вячеслав, который на тот момент играл вместе с Науменко в рок-группе «Капитальный ремонт». Потом молодые люди встретились на свадьбе Вячеслава, и там их знакомство из шапочного переросло в более серьезное. А затем Майк раздобыл где-то альбом Дэвида Боуи, и Наташа, узнав об этом, сама напросилась к нему в гости. По ее словам, это было самое целомудренное свидание в ее жизни: они слушали пластинку и разговаривали о рок-н-ролле. После этого события развивались стремительно. Летом 80-го Наташа устроилась работать в «Теплоэнерго», и ей выделили отдельное жилье – комнату в коммуналке на Боровой. Спустя пару месяцев Майк переехал туда жить. Весной следующего года они официально поженились. Свадьбу справляли в трехкомнатной квартире друзей, где не было вообще никакой мебели. Жених встречал гостей в пиджаке, при галстуке и внешне был сильно похож на молодого Пола Маккартни. Хотя в реальной жизни творчество экс-битла Майка не заводило – ему больше был по нраву покойный Марк Болан из «Ти Рекс». Поэтому своего первенца, который родился вскоре после свадьбы, Майк хотел назвать именно Марком. Но друзья его отговорили: мол, имя еврейское, и у сына могут быть в будущем определенные трудности. В итоге сошлись на имени Евгений.
В тот самый год, когда Майк стал мужем и отцом, свет увидел его второй магнитоальбом под названием «Сладкая N и другие». Как считают многие, по насыщенности хитами и новыми идеями этот альбом стал одним из самых интересных в русском роке. А песня «Дрянь» какое-то время была визитной карточкой Науменко. Как писал питерский самиздатовский журнал «Рокси»: «Майк возвышается над всем остальным рок-потоком, как рабочий, вылезающий из канализационного люка. Единственный из всех он реально поет о том, что реально происходит здесь и сейчас с каждым из нас, и тем языком, в терминах которого мы привыкли думать». В питерских кругах за Науменко закрепляется прозвище «ленинградский Боб Дилан» (у Майка была такая же манера говорить немного в нос).
После выхода «Сладкой N…» слава Науменко шагнула за пределы Питера. Он начинает гастролировать по крупным городам, в частности, приезжает с Гребенщиковым в Москву, где выступает на «квартирниках» (подпольные концерты на квартирах). Именно тогда на свет и появилась собственная группа Майка «Зоопарк». По стилю игры это было нечто похожее на панк-рок, хотя и не чистый. А поскольку большая часть публики была воспитана на более изящных стилях (в начале 80-х в Советском Союзе в большом фаворе была британская группа «Смоки», игравшая в стиле «мягкий рок»), «Зоопарку» приходилось подстраиваться под эти вкусы. Одно время на концертах музыкантам «Зоопарка» приходилось вслед за песнями собственного сочинения исполнять шлягеры «Бони М» и даже «Поворот» группы «Машина времени». Но чуть позже все эти компромиссы были отброшены в сторону, и «Зоопарк» чуждые ему шлягеры уже не играл. Сам Майк отзывался о музыке своей группы следующим образом: «Мы играем
