чувстве, в единстве с тем миром, где родилась песня», – говорила Русланова.
До октября 1917 года Русланова служила в санитарном поезде. В этот период она познакомилась и сошлась с Виталием Степановым, от которого в мае 1917 года у нее родился ребенок.
После революции Русланова вместе с мужем и ребенком жили в разных городах: Проскурове, Бердичеве, Могилеве, Киеве. Поскольку на руках у нее был ребенок, Русланова не работала, но иной раз все-таки выступала с концертами в различных аудиториях. В 1918 году Степанов бросил семью и уехал в неизвестном направлении. Но Русланова недолго горевала и уже через год, будучи в Виннице, вышла замуж за влиятельного человека – сотрудника ВЧК Наума Наумина. Именно при нем к ней и пришла слава.
Дебют Руслановой на профессиональной сцене состоялся в 1923 году, когда она выступила с концертом на сцене эстрадного театра «Скоморохи» в Ростове-на-Дону. А еще спустя год она стала солисткой театрального бюро Центрального дома Красной Армии в Москве.
В 1929 году распался брак Руслановой с чекистом Науминым. Судя по всему, причиной стала разность интересов супругов. С каждым годом росла слава Руслановой как исполнительницы, а ее муж никак не мог с этим смириться. Он придерживался привычного взгляда на женщину как хранительницу домашнего очага, а здесь приходилось мириться с тем, что Русланова каждый раз уезжала на гастроли, пропадая на них иной раз месяцами. Поэтому с каждым годом пропасть между супругами увеличивалась. Так продолжалось до 1929 года, когда на пути Руслановой повстречался ее коллега по искусству – артист Мосэстрады Михаил Гаркави.
В ту пору ему было 32 года, и он был уже достаточно известным конферансье. Брак с ним, безусловно, позволял Руслановой «раздвинуть» свои эстрадные горизонты. Она стала еще активнее гастролировать по стране, и в 30-е годы ее популярность достигла невероятных размеров. Песни в ее исполнении в те годы знали и пели буквально все. Есть достоверное свидетельство того, что ею восторгался сам Федор Иванович Шаляпин. Однажды, услышав по радио трансляцию концерта Руслановой из Москвы, он настолько был поражен, что тут же написал письмо известному советскому конферансье А. Менделевичу: «…Опиши ты мне эту русскую бабу. Зовут ее Русланова, она так пела, что у меня мурашки пошли по спине… Поклонись ей от меня».
В 1933 году Русланова покидает театральное бюро ЦДКА и переходит в качестве солистки в Государственный оркестр эстрады и цирка.
По словам очевидцев, Русланова хоть и была женщиной простой в общении, однако с большим норовом. Если что не по ней, могла так припечатать острым словцом, что никому мало не казалось. На этой почве с ней частенько происходили разного рода инциденты, самый громкий из которых однажды выплеснулся на страницы центральной печати. Случилось это в январе 1938 года.
Русланова должна была участвовать в концерте, организованном Мосэстрадой для стахановцев и ударников Первомайского района Москвы. Певица обещала быть в начале десятого вечера, чтобы выступить в первом отделении концерта. Но она умудрилась опоздать на целый час. К тому времени первое отделение давно закончилось и началось второе. Русланова стала требовать, чтобы ее немедленно выпустили на сцену. Когда ей сказали, что это невозможно, певица принялась нецензурно браниться. Администрация попыталась усовестить разгневанную певицу: дескать, вас будут слушать лучшие люди района, члены райкома, стахановцы. На что Русланова осерчала еще больше и позволила себе хулиганскую выходку по адресу аудитории концерта, сказав: мол, идите вы со своими стахановцами, – и назвала весьма неприличный адрес.
Когда все же очередь Руслановой дошла, она вышла на сцену с хмурым лицом, не стараясь скрывать своего дурного настроения, небрежно спела две песни и величественно удалилась.
В заметке, опубликованной по горячим следам этого инцидента в газете «Советское искусство», анонимный автор вопрошал: «Допустимо ли такое поведение артиста на советской эстраде? Артист обязан уважать аудиторию, перед которой он выступает. Но эту азбучную истину все еще не могут понять некоторые артисты эстрады».
В сегодняшние дни такого рода публикации артистам практически не вредят. Даже наоборот – поднимают их рейтинг еще выше. Но в те годы было совсем иначе. Пример Руслановой показателен: после статьи об инциденте на концерте ее на несколько месяцев отстранили от гастрольной деятельности. Да еще на общем собрании хорошенько пропесочили, чтоб впредь вела себя прилично и нецензурно не выражалась.
Во время войны Русланова активно выступала в составе концертных бригад на фронте. Боевое крещение приняла под Ельней осенью 1941 года на огневых позициях артиллеристов. Во время концерта позиции внезапно атаковали немецкие «Юнкерсы» и «Мессершмитты». По словам очевидцев, несмотря на налет, Русланова так и не прервала концерт и продолжала петь под бомбовый грохот.
Много раз Русланова выступала в госпиталях для раненых, что было для нее уже привычным делом – с такими концертами она выступала еще в Первую мировую. Но один концерт ее все-таки потряс. В тот день она выступала в больничной палате… для единственного слушателя. Это был тяжело раненный воин- разведчик, который, узнав о приезде Руслановой, попросил ее навестить его. Певица присела у его изголовья и стала петь ему одну песню за другой. Голова раненого лежала у нее на коленях, а сам он, часто впадая в забытье, не отрываясь смотрел на певицу и слушал ее песни. Так она просидела почти половину ночи. Потом пришел врач и распорядился отправить раненого в операционную. Русланова посмотрела на врача. Поняв ее вопросительный взгляд, он покачал головой: «Безнадежно. Но попробуем…»
Две санитарки заботливо уложили бойца на носилки. Раненый очнулся, повернул голову, превозмогая, видимо, страшную боль, в сторону Руслановой и нашел силы улыбнуться. Певице в тот момент показалось, что он не выживет. И каково же было ее удивление, когда чуть позже к ней по почте пришел «треугольник», в котором этот самый боец-разведчик сообщал, что победил смерть, награжден орденом Ленина и продолжает бороться с врагом. Этот герой-разведчик прошел всю войну, уцелел и долгие годы сохранял с Руслановой теплые отношения. Она так и звала его – «сынок».
Активная концертная деятельность певицы в годы войны была отмечена правительственными наградами. В 1942 году Руслановой присвоили звание заслуженной артистки РСФСР. В том же году она развелась с Гаркави и вышла замуж в четвертый раз: за известного военного, однополчанина Георгия Жукова – Владимира Крюкова. К тому времени тот был вдовцом: в 1940 году его жена отравилась, после того как ей сообщили, что ее мужа арестовали органы НКВД. Слух оказался ложным, однако это выяснилось слишком поздно. На руках у Крюкова осталась пятилетняя дочь. И вот в мае 1942 года во 2-м гвардейском корпусе, которым командовал Крюков, с концертами выступала Русланова. Тогда-то они и познакомились. А в июле уже расписались. Как рассказывала позднее сама Русланова, генерал покорил ее тем, что нашел на складе старинные дамские туфли на французском каблуке и преподнес их ей. «Он этим своим вниманием меня и взял, – признавалась певица. – А туфли что? Тьфу! Я такие домработнице не отдала бы».
Популярность Руслановой на фронте была поистине феноменальной. Подобной славы она как артистка, наверное, не переживала больше нигде и никогда. Ее «Валенки», «Степь да степь кругом», «Катюша», «По диким степям Забайкалья» слушались и распевались на всех фронтах. Триумфальным оказался и концерт Руслановой у стен поверженного рейхстага в мае 1945 года – она пела вместе с ансамблем донских казаков под управлением Михаила Туганова.
Еще до войны о Руслановой в народе ходили самые разные слухи. Например, говорили, что она сказочно богата и живет на широкую ногу, как настоящая барыня. Как выяснится чуть позже, все это была сущая правда. В деньгах Русланова никогда недостатка не знала, поскольку много гастролировала, причем не только официально, но и давая «левые» концерты. И жизнь вела соответствующую. Она жила в переулке рядом с Домом литераторов, и дома у нее был настоящий музей. По стенам там висели редкие картины, а мебель была редчайшая, павловская. Один диван чего стоил, с покрывалом из чернобурок. Еще у Руслановой была редкой красоты шкатулка из красного дерева, с хитрыми замками, которая была полна драгоценностей. Говоря доступным языком, исполнительница народных песен, крестьянская дочь Лидия Русланова, в детстве скитавшаяся по сиротским приютам и просившая милостыню, теперь вела жизнь роскошную, барскую. По этому поводу приведем лишь один характерный случай.
Как-то другая известная советская певица, Клавдия Шульженко, решила купить у одной знакомой роскошную кровать карельской березы, принадлежавшую некогда самой императрице Екатерине Великой. Кровать была внушительная – шесть квадратных метров, спинка в виде тумбы, от нее вниз – широкие наклонные стенки, а сверху – горка. Однако, заплатив аванс хозяйке, Шульженко потом передумала
