ему позвонила мать Абдулова и предупредила об этом. Но она же посоветовала ему средство, которое могло помочь: надо было обратиться к фельдшеру больницы Владимиру Мартынову. Высоцкий так и сделал. Фельдшер действительно помог: позвонил в приемное отделение и попросил дежурную сестру пропустить к Абдулову Высоцкого. Дежурная засмеялась: «Хватит шутить, Володя! Какой еще Высоцкий? Он, наверное, сейчас во Франции». На что Мартынов ответил: «Это правда, он сейчас у меня, и я его направляю к вам». Как вспоминает фельдшер: «Во время этого разговора Высоцкий, помню, все возмущался нашим больничным режимом, внутренним „драконовским“ (это его слово мне хорошо запомнилось) законом. Его, как и везде в нашей стране, и тут не пускали.
Мы вышли с Высоцким в коридор. Из большого окна я показал ему дверь для посетителей, куда ему следовало идти. Одновременно я увидел «Мерседес» – автомобиль, редкий в то время даже для Москвы, не говоря уже о Туле, который стоял в самом центре площади перед главным входом больницы, прямо под знаком «Стоянка запрещена». Бесспорно, это была машина Высоцкого. Владимир Семенович, глядя в окно, внимательно выслушал меня, затем сказал: «Спасибо, до свидания», повернулся и направился к выходу из нашего корпуса.
На улице его уже ждали. Весть о приезде Высоцкого мгновенно разнеслась по больнице, и те врачи и медсестры, кто не был загружен работой, вышли посмотреть на певца и артиста. Конечно, их было не очень много, но не стоит забывать, что был выходной день и многие отдыхали дома. Зато много было тех, кто находился на излечении и кто, нарушив режим (а было время тихого часа), также вышли на улицу…»
В четверг 29 сентября Таганка чествовала своего шефа – главного режиссера Юрия Любимова, которому исполнилось 60 лет. Не остались в стороне и власти, наградившие юбиляра орденом Трудового Красного Знамени. Подарок был более чем неожиданный, учитывая то, что каких-нибудь несколько месяцев назад «Правда» раздолбала его спектакль «Мастер и Маргарита» и большинство специалистов предрекали после этого закат карьеры прославленного режиссера. Ан нет – его наградили орденом, да еще пообещали через месяц отпустить с труппой театра в первую западную гастроль – во Францию.
Свой день рождения Любимов отмечал на следующий день. Эта дата была знаменательна тем, что именно тогда произошло примирение юбиляра с Анатолием Эфросом. Судьба развела двух этих великих режиссеров два года назад, когда Эфрос поставил на Таганке «Вишневый сад». Причем Любимов сам пригласил Эфроса поставить эту пьесу на сцене своего театра, а когда увидел – возненавидел ее создателя. Спрашивается, зачем тогда звал? Вражда двух режиссеров угнетала весь театр. Они не только не здоровались друг с другом, но старались даже не встречаться на одной территории: если к театру подъезжал кто-то из них и видел у входа машину недруга (у Любимова был «Ситроен», у Эфроса – «Жигули»), то тут же разворачивался и уезжал. Высоцкий три раза приглашал режиссеров к себе в гримерную, чтобы попытаться их помирить, но все было напрасно. Как вдруг в день 60-летия Любимова это чудо свершилось. Вот как об этом вспоминает В. Золотухин: «Таганка празднует 60-летие своего создателя… В театре шумно. Труппа сидит на полу, на афишах знаменитых любимовских спектаклей. Праздник, победа, удача, впереди – Париж, огромное, месячное турне. Бренчат гитары, работает дешевый ресторан. Это актрисы под капусту и соленые огурчики наливают именитым гостям по шкалику водки. Пьянство коллективное еще не запрещено. Любимов разгорячен. Только что знаменитый поэт Вознесенский преподнес юбиляру огромного глиняного раскрашенного Петуха Петровича. Держит его в руках, говорит разные слова и заканчивает: „Чтобы в ваших спектаклях никогда не было пошлости и безвкусицы!“ – и расшибает вдребезги Петьку об пол… Лихо! Лихо! Мало кто понял метафору, но – лихо. Может быть, Андрей Андреевич намекал Мастеру на живого петуха, появляющегося в „Гамлете“… раздражал его живой петух в трагедии Шекспира или просто ради хохмы?.. Но вдруг среди грома, шума и веселья образовалась та самая звенящая тишина. Она образовалась не сразу, а с первым шепотом-известием, что по маршу лестницы поднимается Эфрос и с ним два-три его артиста. Эфрос поднимается в логово к своему врагу, сопернику, жуткому скандалисту. Он поднимается… он приближается. Театр замер, обмер… что-то будет, что, думали все, может выкинуть в первую очередь Любимов – вот чего боялись знающие о конфликте. Эфрос подошел близко и тихо-тихо, но точно ставя слова в ряд образной формулы, произнес: „Юра, я хочу в этот день подарить тебе то, что ты так любишь и что так хочешь и стремишься иметь“ – и подает ему старую книгу. Юра разворачивает и читает: А. Чехов, „Вишневый сад“. И Юра поплыл. Он заплакал. Хотя он ненавидит у мужчин, у артистов слезы. Слезы – это сантимент, который надо задавить сразу, как гаденыша, в зародыше…»
Любимов провел свой день рождения в стиле антиюбилея. Актеры сидели на полу, каждого, кто выступал, угощали рюмкой водки. Кто только не приветствовал Таганку: либеральные журналы и московская милиция, коллеги из театров и «Скорая помощь». Любимов был в джинсовом костюме, балагурил, вспоминал недобрым словом министров культуры, смело шутил. Начальство с удовольствием откушивало водку и закусывало этими остротами, не подавившись…»
В субботу, 1 октября чествовали еще одного юбиляра – Олега Ефремова, которому исполнилось 50 лет. По этому случаю власти наградили юбиляра тем же орденом, что и Юрия Любимова – Трудового Красного Знамени. Торжество состоялось на сцене МХАТа, где работал именинник, сразу после спектакля «Сталевары». В отличие от Таганки, которая отпраздновала день рождения своего шефа по- антиюбилейному, в МХАТе все было иначе: чинно и благородно. И эту строгость официоза испортили все те же таганковцы: Высоцкий спел посвящение Ефремову, в котором просил юбиляра не избираться в «академики».
8 октября популярному писателю Юлиану Семенову исполнилось 46 лет. Он в тот день вернулся из Ленинграда и собирался ехать к себе на дачу на Пахру, чтобы в кругу друзей отметить это событие. В том же поезде в столицу вернулись и Владимир Высоцкий с Вадимом Тумановым. Семенов, естественно, стал зазывать их к себе: мол, выпьем-закусим. Но Высоцкий вежливо отказался, сославшись на то, что ему сейчас недосуг. Как вспоминает В. Туманов: «Мы были в тот момент совершенно свободны, хотели есть, кажется, еще в Ленинграде, и как раз, выйдя из вагона, обсуждали, куда пойти. Почему он не пошел? Точно не могу ответить, но, кажется, что-то в приглашении, в форме его, что ли, показалось Володе некорректным. Он был очень чуток к нюансам…»
11 октября начинаются гастроли Владимира Высоцкого в Казани. Он дает концерты на самых вместительных площадках: во Дворце спорта и в Молодежном центре. Вместе с ним там же выступает и ВИА «Шестеро молодых», однако народ идет прежде всего на Высоцкого, слава которого не сравнима ни с какой другой. Именно казанцам суждено будет стать первыми слушателями нового шлягера от Высоцкого – песни «Дорогая передача». Помните: «Доргая передача! Во субботу, чуть не плача, вся Канатчикова дача к телевизору рвалась…»? Когда Высоцкий ее исполнял, за общим хохотом зала порой не было слышно слов. Да я сам, когда впервые слушал ее по магнитофону, ржал как заведенный, из-за чего приходилось по нескольку раз перематывать ленту обратно. Чего греха таить, в те годы Высоцкий здорово посерьезнел и практически прекратил работать в жанре сатиры. Его последние удачи на этом поприще – песни «Диалог у телевизира» («Ой, Вань, гляди какие клоуны…»),«Про козла отпущения», «Смотрины» («Там у соседа – пир горой…»), «Инструкция перед поездкой за рубеж», «В Шереметьево…» – были написаны три-четыре года назад. Поэтому многим казалось, что Высоцкий времен«Милицейского протокола», «Мишки Шифмана» и «Чести шахматной короны» кончился. Ан нет: оказалось, жив, курилка!
Вспоминает А. Кальянов: «Шестеро молодых» аккомпанируют Высоцкому. За пультом – я. Владимир Семенович дал мне строгое указание: чтобы по монитору он себя – не слышал! Нет проблем. Только занял свое место за пультом в зале, как повалил народ с магнитофонами. Умоляют подключить их к нашей аппаратуре. Но ладно бы один магнитофон, так ведь их набралось больше двадцати! А Владимир Семенович уважал коньячок «Аист». И каждый из фанов с магнитофонами преподнес мне по бутылке этого «птичьего» коньяку. После концерта я Высоцкому все рассказал и честно заслуженным поделился. И он очень даже обрадовался. Тут же выпили по стаканчику с ним – для пробы. А потом перед каждым концертом Владимир Семенович принимал чай с коньяком. Пропорция как сегодня перед глазами: на четверть стакана коньяк, остальное чай…
Был еще один забавный случай. Высоцкий всегда выходил на сцену с немного расстроенной гитарой. Профессионалы думали: может быть, он не слышит, что у него гитара расстроена? На гитаре он шустро
