человеком, который привел к беременности. Молодые собрались пожениться, но для этого Изе требовалось оформить развод с Высоцким. Именно по этому случаю она и приехала в Москву. Кстати, Высоцкому этот развод понадобился еще раньше – когда у него один за другим родилось двое сыновей. Иза ему этот развод давала, высылала в Москву документы, но Высоцкий… каждый раз их терял. Но в сентябре 64-го, когда Иза сама приехала в Москву, все прошло без каких-либо приключений. В мае 65-го у Изы и ее мужа родится сын Глеб.
9 сентября 1964 года Высоцкий был взят по договору на Таганку на два месяца во вспомогательный состав с окладом в 75 рублей в месяц. Первый выход на сцену состоялся 19 сентября: Высоцкий подменил заболевшего актера в роли Второго Бога в спектакле «Добрый человек из Сезуана». По причине ремонта старого здания Таганки спектакли тогда проводились в Телетеатре на площади Журавлева.
24 октября на Таганке начинаются репетиции еще одного спектакля – «Десять дней, которые потрясли мир». У Высоцкого в нем сразу несколько ролей: матрос на часах у Смольного, анархист и белогвардейский офицер. В этом же спектакле он впервые выступит в качестве певца – в образе анархиста лихо сбацает народную песню «На Перовском на базаре».
На той репетиции присутствовал бывший педагог Высоцкого по театральному училищу Андрей Синявский. В те дни в издательстве «Наука» вышла его книга (в соавторстве с Меньшутиным) «Поэзия первых лет революции», которую он захватил с собой и подарил Высоцкому, сделав на ней трогательную надпись: «Милому Володе – с любовью и уважением. 24.Х.64. А. С.».
Рождение второго сына, встреча с Любимовым – все эти события на какое-то время привели Высоцкого в то душевное равновесие, которого он, быть может, давно не имел. Как результат: из-под пера Высоцкого на свет явилась одна из первых песен о войне – «Штрафные батальоны». Л. Абрамова по этому поводу очень точно выразилась: «Эти выходы вне человеческого понимания, выше собственных возможностей: они у Володи были, и их было много. И происходили они совершенно неожиданно. Идут у него «Шалавы», например, и потом вдруг – «Штрафные батальоны». Тогда он этого не только оценить, но и понять не мог. А это был тот самый запредел. У интеллигентных, умных, взрослых людей, таких, как Галич и Окуджава, – у них такого не было. У них очень высокий уровень, но они к нему подходят шаг за шагом, без таких чудовищных скачков, без запредела». Вполне вероятно, что материалом к песне «Штрафные батальоны» для Высоцкого послужили рассказы участкового милиционера Гераскина, который, посещая по долгу службы их компанию на Большом Каретном, иногда участвовал в их застольях и в подпитии рассказывал ребятам о своей нелегкой фронтовой судьбе, о своей службе в штрафбате.
В том году это был не единственный прорыв Владимира Высоцкого в запредел. «Батальоны» подтолкнули его к созданию целой серии военных песен, таких как «Высота», «Братские могилы», «Падали звезды», «Павшие бойцы». Тогда же родились и первые «политические» песни Высоцкого: песня «Жил был дурачина-простофиля» была посвящена Хрущеву, которого в октябре 64-го насильно отправили на пенсию.
Вторая песня – «Отберите орден у Насера» – была посвящена тогдашнему президенту Египта, которому Хрущев со своего «барского» плеча в мае 64-го года даровал не шубу даже, а Звезду Героя Советского Союза. Журналист Игорь Беляев спустя четверть века после этого события писал: «Сам Насер, получив уведомление о намерении высокого советского гостя (в мае 64-го Хрущев был в Египте на открытии Асуанской ГЭС) наградить его столь почетной, но весьма специальной наградой, очень тактично дал понять, что ему не хотелось бы, чтобы эта высшая советская военная награда была вдруг вручена ему. Однако попытки президента уговорить советского лидера отказаться от задуманного не привели к желаемому результату.
Тогда Насер решил обратиться к Н. С. Хрущеву с другой просьбой, которая, как он рассчитывал, должна была удержать его от намеченного шага: вручить такую же награду одновременно и маршалу Амеру, вице- президенту Египта. Расчет был прост: тот явно не заслуживал высшей награды, а раз так, то ее не получит и президент Египта.
Однако Н. С. Хрущева ничто не удержало от задуманного. Так в Египте появилось сразу два Героя Советского Союза».
Подобное беззастенчивое разбазаривание знаков национальной гордости вызывало у простых советских людей, в том числе и у Высоцкого, чувство глубокого недоумения и горечи. «Потеряю истинную веру», – пел Владимир Высоцкий, выражая тем самым мнение 200-миллионного советского народа.
Песня довольно смелая по тем временам, за исполнение которой к Высоцкому вполне могли бы применить меры устрашающего характера. Но к тому моменту Хрущева, инициатора вручения Насеру звания Героя, уже сместили, и песня эта оказалась даже как бы к месту. Так же «к месту» оказались и другие «политические» произведения певца, но уже из «китайского цикла»:«В Пекине очень мрачная погода» (1963), «Мао Цзэдун – большой шалун» (1964), «Возле города Пекина» (1965), «Как-то раз цитаты Мао прочитав» (1965). В одной из песен («В Пекине очень мрачная погода») заключительными строчками были:
15 октября (на следующий день после смещения Н. Хрущева) Высоцкий предпринимает первую серьезную попытку запечатлеть свои песни для истории: он записывает на магнитофон 48 своих произведений. Там были и песни «китайского цикла», и «Татуировка», и«Нинка», и многие другие его вирши.
1965
Врастание Высоцкого в Таганку проходит столь успешно, что уже в январе его переводят из вспомогательного состава в основной. На душе у него радостно: кажется, впервые за долгие годы странствий по разным театрам он понимает, что нашел то, что надо.
Супруге Высоцкого начало нового года запомнилось иным: «За хлебом – очереди, мука – по талонам, к праздникам. Крупа – по талонам – только для детей», – вспоминает Л. Абрамова.
Помнится, и мне родители рассказывали об этих очередях, а я все думал, в какую же зиму это было? Оказывается, в 65-м. Родители вставали к магазину с раннего утра по очереди – пока один стоял, другой находился со мной дома. Магазин – старая булочная, известная еще с дореволюционных времен – находился на знаменитом Разгуляе, напротив МИСИ, того самого, где Владимир Высоцкий проучился полгода. Теперь на месте этой булочной стоит здание Бауманского райсовета.
И вновь воспоминания Л. Абрамовой: «И вот кончилась зима, и Никита выздоравливал, но такая досада – в этих очередях я простудилась, горло заболело. Как никогда в жизни – не то что глотать, дышать нельзя – такая боль. Да еще сыпь на лице, на руках. Побежала в поликлинику – думала, ненадолго. Надолго нельзя – маму оставила с Аркашей, а ей на работу надо, она нервничает, что опоздает. Володя в театре. Причем я уже два дня его не видела и мучилась дурным предчувствием – пьет, опять пьет…
Врач посмотрела мое горло. Позвала еще одного врача. Потом меня повели к третьему. Потом к главному. Я сперва только сердилась, что время идет, что я маму подвожу, а потом испугалась: вдруг что-то опасное у меня. И болит горло – просто терпеть невозможно. Врач же не торопится меня лечить – позвали процедурную сестру, чтобы взять кровь из вены. Слышу разговор – на анализ на Вассермана. Я уже не спрашиваю ничего, молчу, только догадываюсь, о чем они думают. Пришел милиционер. И стали записывать: не замужем, двое детей, не работает, фамилия сожителя (слово такое специальное), где работает сожитель… Первый контакт… Где работают родители… Последние случайные связи… Состояла ли
