В отличие от нее я не орала. Можно подумать, не узнаю голос собственного мужа! Нет, эффект неожиданности имел место быть — я весьма чувствительно шарахнулась об угол обеденного стола. Первая мысль мелькнула о том, что давно пора сменить слишком прямоугольный стол на круглый. Мелькнула и пропала. Вторая оказалась более основательной — откуда это Димка прибежал в одних трусах? Быстро вспомнила, что входная дверь открыта нараспашку именно мной. Значит, есть надежда, что все это время спокойно дрых в спальне. По диагонали кровати. То-то я чувствовала присутствие в доме постороннего… А кто сказал, что родной человек иногда не может казаться чужим? Третья мысль была уже вполне деловой. Ничего не видя и ничего не слыша, я потеснила Дмитрия Николаевича, молча прошла к вешалке и уселась под ней в ожидании развязки во имя торжества моей справедливости. Все, как договаривались с Наташкой.
Но тут началось такое… Наташка орала совершенно на другой мотив и бросала в Димку упаковки с нарезкой, йогуртами, майонезом, вчерашними котлетами и прочими нужными вещами. Я успевала отмечать, какие продукты взяла, а какие надо прикупить. Хлеб, например. Димка, что мог, ловил. От пластиковой коробочки с котлетами намеренно увернулся. Я не поленилась подняться и две штуки, выпавшие на пол, съела тут же, можно сказать, в один присест. Откусывала поочередно от каждой и ждала окончания матча. Подруга постепенно теряла силы, ярость утихла.
Вооружившись пакетом молока, Наташка наконец умолкла, прикинула его тяжесть и с хрипотцой в голосе поинтересовалась, в каком шкафу в ее доме прячется ее муж с ее собакой. Хочется опередить его с «сюрпризом». Я сразу поняла, что в голове подруги гуляют не те мысли. Договорились же… На всякий случай вскочила и закрыла входную дверь.
— Борис на даче. Уехал электричкой. — Димка был сама вежливость. Даже в одних трусах не потерял самообладания, сделал вид, что не заметил, как одет. — Молоко можно положить на стол.
— Понятно. А ты? — растерянно поинтересовалась Наташка.
— А я как человек с железными нервами вас ждал. Да вот прилег — ночь-то была беспокойная.
— Дим, ты лучше оденься. Сейчас такое расскажем — залихорадит! Чистую правду. Только Борису нини. Дай слово — ни слова!
— Только при условии, что…
— Слушай, железный Дмитрий, неужели ты думаешь, что я?..
— Решено. Даю честное слово!
На протяжении всего печального повествования Димка ни разу не хмыкнул, не фыркнул и даже не улыбнулся. Почему — стало понятно позднее. Не будучи уверенной в том, какую именно правду-матку Наташка собирается резать, я не решалась покинуть место под вешалкой, хотя оно мне уже здорово поднадоело. Одевшийся Димка, шествуя мимо, пригласил было меня к столу, но я стеснительно отказалась, молча помотав головой. Договорились же с Наташкой… На счастье, подруга обо мне вспомнила почти в начале печальной повести о своей первой любви и, обозвав клушей, выразила недоумение — веду себя, как в гостях. Незваных. Я прихватила тару с котлетами (все не с пустыми руками) и шустро вписалась в компанию, заседающую за пустым столом. На короткое время упаковка стала его подлинным украшением. Котлеты быстро съелись, а без них она вызывала раздражение. Чтобы не отвлекаться, Димка переместил ее на пол.
По-моему, Наташка слишком сгустила краски. Особенно в части «вещих» снов. Во всяком случае, меня опять стало познабливать. От страха. Димка сидел спокойно, облокотившись на стол и подперев кулаком щеку. Мистические явления и разные там НЛО — область, не вызывающая у него доверия. Реалист! Подозреваю, что подруга «разошлась» именно поэтому. Заметив мое подрагивание, муж обрадовался и предложил погреться чайком, тем более что котлеты были переперчены. Пришлось заняться чайной процедурой. Как ни странно, но подготовка к ней меня успокоила.
— Ну что ж, вполне понятная история, — вынес бодрое заключение Дмитрий Николаевич.
— То есть в каком плане «понятная»? — озадачилась Наташка.
— В том, что криминальная. Не думаете же вы, что Кириллов действительно умер?
Мы промолчали.
— Впрочем, как и его мать. За отца не ручаюсь, раз вы с ним сегодня не встречались. У этой семьи какие-то разборки с неизвестными нам личностями. И это нас не касается. Ну а сны… Наталья, до первого ночного свидания с Кирилловым ты о нем с кем-нибудь говорила?
Наташка похлопала ресницами, насупилась и принялась возить свою чайную ложку по столу.
— Говорила… — наконец повинилась она.
— С кем?
— Сама с собой… Как раз в прошлый четверг, ну, на той неделе мне не уступил место в метро один тип, чертами лица напомнивший Кириллова…
— Так может, это он и был? — заволновалась я.
— Ир, не влезай, а? — Наташка принялась загружать ложку крошками от бисквитов. — В таком случае Кириллову пришлось бы законсервироваться в возрасте двадцати пяти — двадцати семи лет. Словом, я принципиально стояла с огромной сумкой возле этого хлыща и даже не стала втискиваться в освободившееся напротив место, а он делал вид, что спит. Время от времени я вроде как нечаянно толкала его сумкой, парень вздрагивал, но свои нахальные глаза упорно не открывал.
— И какого лешего ты над ним торчала? — возмутилась я. — Мало тебе других нахалов в метро?
Димка одобрительно отлил в мою чашку чай из своей бадьи.
— Так говорю же, этот был похож на Кириллова! Ну как вы не понимаете?! Раз приняла решение никогда с ним не встречаться, то хоть воспользоваться подарком судьбы и мысленно высказать его ухудшенной копии все свои претензии и замечания.
— Высказала? — ласково поинтересовался Димка.
— А як же! Много. Я если разойдусь… Короче, до самого дома хватило. Чуть мимо подъезда не прошла. — С тяжелой сумкой! — восхитился Димка.
Наташка глянула на него с подозрением, но следов издевательства над собой не выявила, он был полон сочувствия.
— Ерунда, — не веря своим глазам, осторожно пояснила подруга. — В ней синтетическая подушка лежала. Легче легкого.
Димка заразительно захохотал. Я растерялась. С одной стороны, следовало ему подхохотнуть, с другой — Наташка обидится. На всякий случай пару раз хихикнула, но при этом заговорщицки подмигнула подруге и скосила глаза на Димку. Мол, смех без причины нехороший признак. Однако подруга четко определила причину. По своему собственному разумению. И передразнила Димку издевательским смешком:
— Ты, Ефимов, в вопросах быта круглый ноль. В перовых и пуховых подушках быстро заводятся клещи. Невидимые, но злобные. Именно они плодят аллергиков. Несчастные, сами того не подозревая, вылеживают свою болезнь. Я постепенно меняю свои подушки на новые, с искусственным наполнителем.
— Да кто бы возражал? — склонив голову к столу и потирая рукой лоб, продолжал веселиться Димка. — Ладно. Я хочу открыть страшную тайну твоих навязчивых сновидений. — Он поднял голову и посмотрел на Наташку неожиданно серьезным взглядом. — Ты, разумеется, достала Кириллова своими упреками и в глубине души желала, чтобы он раскаялся и повинился. Раз в реальности это не планировалось, ты заставила его сделать это во сне. Иными словами — сама спровоцировала первое сновидение. Ну а последующие уже дублировались от страха. Знаешь, есть такое понятие — навязчивая идея.
— А тайм-аут в выходные дни?
— Идейная ты наша! Что касается выходных дней, то они у тебя были заполнены воспитанием Бориса и собаки, кучей домашних дел, которым несть числа. Умаялась, бедная, не до ночных кошмаров было.
Объяснение звучало вполне резонно, и когда Димка перевел взгляд на меня, я тут же заявила:
— Не надо! Ясно! Я всю ночь прокошмарила исключительно благодаря навязчиво-идейной Наталье. Она целую неделю долдонила мне о своем многосерийном, но одноэпизодном сне. Повторение — мать учения, зазубрила его так, что сама зациклилась.
