261
Еще одна сноска: в книге «Четвертая сессия Академии художеств СССР» (Москва, 1950) напечатана, среди многих других выступлений, речь члена-корреспондента Академии художеств Богородского, заявившего, что «метод социалистического реализма полностью овладевает сознанием советских художников» и что «понятие новаторства будет скоро расшифровано как уменье видеть и чувствовать действительность глазами, сердцем и умом последователя ленинско-сталинской философии». Хотелось бы спросить у этого оратора: а что если художник пожелает «видеть и чувствовать» действительность своими собственными глазами, сердцем и умом, а не глазами, сердцем и умом «последователя»? Кем должны будут считать такого художника? Ретроградом?
262
Здесь: пролистаем (фр.).
263
С годами многое забывается. Иногда — случайно; иногда — умышленно. Савелий Зейденберг, академический живописец (Шагал, наверное, помнит его громадную картину, висевшую в мастерской: «Ермак Тимофеевич на лодке со стрельцами»), отнюдь не был академическим преподавателем. Он всячески поддерживал и поощрял индивидуальные особенности своих учеников. Я до cиx пор помню его фразу: «Искусство — это культ вдохновения; мастерство и техника — только слуги этого культа». Если имя Шагала пользуется сейчас мировой известностью, то имя его учителя тоже не должно быть забыто.
264
В многочисленных биографиях Шагала этот период его юности не упоминается. Обычно мы читаем, что Шагал был учеником Льва Бакста. Но к Баксту он попал годом позже, как и я, перешел к профессору Академии художеств Ционглинскому. Бакст посоветовал Шагалу поехать в Париж. То же самое посоветовал мне Ционглинский, и мы (Шагал и я) снова встретились в Париже, в 1911 году. Но за два года до того мы просидели (или — простояли) длинный ряд месяцев за соседними мольбертами у Зейденберга. В это именно время Шагал сделал свои первые «шагаловские» композиции. Мы были связаны юношеской дружбой, и он показал мне эти картины не в школе Зейденберга, а у себя на дому.
265
Почти каждый турист разгуливает сегодня с фотографическим аппаратом, перевешенным через плечо, или покупает открытки с фотографиями (уже — в красках) почти каждого кусочка земного шара. Художник для этого больше не требуется.
266
Boulevard Montparnasse.
267
Первый человек, оценивший и купивший картины таможенника Руссо.
