миллиона миль. — Она убийца, причем очень особенная. Для очень особенных мишеней.
Верить ей не хотелось, однако Алекс слишком хорошо помнил, с какой решительностью Джекс приставила к его глотке нож, хотя, спору нет, на то у нее имелась уважительная причина — как-никак он притиснул ее спиной к стене и сдавил горло предплечьем. Что ей было делать? Впрочем, слова Бетани заставили его призадуматься.
— Особенные мишени… Что ты имеешь в виду? — спросил он. — Чем они такие особенные?
— Джекс убивает тех, кто стремится к миру.
Он наконец догадался:
— Например, дипломатов…
— В том числе. Она эксперт. Ее посылают только ради самых исключительных индивидуумов, которые, подобно дипломатам, желают единства, упорядоченности и предпочитают полюбовное урегулирование конфликтов.
Взгляд у Бетани был отсутствующий, словно она смотрела куда-то в другой мир. Темная враждебность исказила ее черты.
— Она бы многое отдала, лишь бы пощекотать меня своим ножом…
Алекс промолчал.
Лицо Бетани приняло прежнее выражение и озарилось ободряющей улыбкой.
— Ничего у нее не выйдет. Я слишком хорошо защищена, даже для Джекс.
— Но почему эта суперквалифицированная убийца хочет тебя прикончить?
На самом деле Алекса интересовало, отчего Бетани считает себя такой особенной, однако не в том он был положении, чтобы спрашивать напрямую. Пришлось завуалировать вопрос.
В голове тем временем крутились рассказы Джекс о том, что она пришла из другого мира. Как состыковать это со словами Бетани?
Женщина пригладила волосы — словно заставляла себя отвлечься от мрачных дум о Джекс.
— Давай-ка не будем больше расстраивать друг друга неприятными воспоминаниями, а вспомним лучше про нас с тобой. Сегодня совершенно особенная ночь. — Она подалась еще ближе, ведя пальцем по щеке Алекса. К ней вернулся прежний соблазняющий тон. — Пришла пора выполнить обещание, которое тебе дала Бетани.
Алекс понимал, что выбора у него нет. Он прикинул способ, как можно освободить хотя бы одну руку, однако в пределах досягаемости не имелось ни одного подходящего предмета. Дергаться, тянуть, вертеть запястьями можно сколько угодно, все равно ничего не выйдет. К тому же у Бетани был тейзер, так что любая попытка сопротивления обречена.
К нему вернулась одна любопытная мысль, которая уже проскакивала в голове. Если Бетани невзначай коснется электродов, то в момент нажатия на спуск тейзер проделает с ней то же самое, что и с Алексом. Интересно, она сама-то догадывается об этом? И еще более важный вопрос: сможет ли он проделать такую штуку? И как быть потом? Что это даст? Наверное, ничего…
Да, она все рассчитала. Полностью владела ситуацией. А когда закончит свои дела, появится здоровяк с ножом…
Бетани расстегнула ремень Алекса и принялась стягивать с него брюки. Добравшись до колен, она лукаво улыбнулась и навалилась сверху.
Усевшись, как наездница, завела руку назад и расстегнула молнию на спине, потом стянула платье через голову. Нижнего белья на ней не было. Все, что сулила обтягивающая серебристая упаковка, оказалось чистой правдой.
— Ты расстроил мои планы в свой день рождения и этим очень меня огорчил. Пришлось ждать следующего цикла.
Происходящее начинало обретать понятные черты. Безумные, но понятные.
Бетани наклонилась, чтобы поцеловать Алекса в губы. Он отвернулся, и она подарила ему легкий клевок в щеку.
— Но мне сказали, что сейчас я полностью готова. У меня есть эксперты, которые подтвердили, что сегодняшняя ночь — та самая. Ах ты, счастливчик… Пора обзавестись наследником.
17
Бетани уселась поплотнее, голыми коленями сжав бока Алекса, и подалась вперед. Прильнула губами к его шее, пока он невидящими глазами смотрел в темноту. От липких прикосновений этой женщины подкатывала рвота.
Алекс был взбешен. Вот он лежит — связанный, беспомощный. Как он мог такое допустить? Нет, он не представлял, что можно было бы предпринять, но все равно… Так просто сдаться… Хуже того, он не обольщался напрасными надеждами и знал, что его ждет, когда она наконец получит желаемое. Образ здоровяка, облизывающего нож, не выходил из головы.
— Ну, ты готов возвести наши отношения на следующий уровень? — Ее интимный шепоток давал понять, что сама она давно к этому готова. — Или хочешь, чтобы Бетани тебе немножко помогла?
Ситуация до того абсурдная, что Алекс не находил слов. Его бы воля — свернул бы шею этой дряни.
Прежнее чувство паники уже растаяло под жаром гнева.
Бетани качнулась вперед, наваливаясь Алексу на грудь, и стальные стрелки, как гарпуны, еще глубже впились в мышцы — и, кажется, уперлись в ребра и грудину. Он заскрежетал зубами от боли.
Пока Бетани покусывала ему мочку уха, потерявшись в собственном чувственном занятии, Алекс попытался сдвинуться в сторону, как-то выиграть время.
— Бетани, свет не видывал таких, как ты! — в бешенстве воскликнул он.
— Надо же, как интересно. — Она мягко рассмеялась ему в ухо. — Ты о каком свете говоришь?
Масштаб и глубина ее ответа потрясли Алекса. Эх, надо было верить Джекс… А он вместо этого взял и решил, что ее рассказы про другой мир — чистый вздор. Надо было прислушаться. Ведь что она сказала ему на прощание? «Ждите теперь беды…»
И такими же были последние слова, произнесенные дедом.
Алекс попытался собраться с мыслями.
— Я не об этом, — заявил он. — А о том, что такая, как ты, недостойна вынашивать моего ребенка.
Это заставило ее сесть прямо: движение, ровно противоположное тому, на что он надеялся.
Бетани насупила брови:
— Что-что?
— Ты мне не подходишь. Давай-ка взгляни фактам в лицо. Ну какая из тебя мать для продолжателя рода Ралов?
Когда в окно плеснул свет очередной молнии, Алекс увидел, что лицо Бетани горит негодованием.
— Вот как?
— Если бы ты не была такой дурой, то давно бы это поняла. Кто ты такая, чтобы рожать моих детей?
— Ах ты, наглец… — прошипела она. — Но ничего, ничего… Ты сделаешь мне ребенка — своего наследника! — и я буду его воспитывать сама. После того как сделаешь свое дело, ты мне будешь уже не нужен. А ребенок станет меня боготворить. От тебя здесь почти ничего не требуется.
Он не сводил с нее глаз.
— Только через мой труп. Вернее, через твой. Уж я позабочусь, помяни мое слово.
— Да как ты смеешь! — В свете молнии ее лицо побурело от притока злой крови. — Как смеешь ты, жалкий ублюдок, говорить со мной таким тоном?!
Она вскинула тейзер и надавила на спусковой крючок.
В Алекса ударила вся мощь высоковольтной дуги. Боль просто неимоверная. Он отчаянно дернул
