международном съезде, и лечебный препарат, пропагандируемый десятками «звезд», который оказался фальшивкой. Началось судебное расследование, скандал быстро замяли.
Нс то важно, кто похвалил муку, а то, кто не стал ее хвалить, несмотря на все ухищрения, старания и соблазны фабрикантов и их агентов. А они умеют просить убедительно, умело льстят, когда надо, добиваются своего. Миллионные предприятия обладают немалым влиянием, это сила, которой не каждый сумеет противостоять.
Многое в этих разделах — отзвук моего бракоразводного процесса с медициной. Я видел непоследовательность опеки, халтурную помощь. (Брудзиньский вместе с так и не оцененным по заслугам Каминьским — первым заговорил о равноправии педиатрии и добился его) На бедности и запущенности начало нагло наживаться заграничное производство препаратов. Сегодня у нас есть уже пункты опеки, фабричные ясли, лагеря, курорты, школьный медицинский надзор, больничные кассы. В наши дни уже можно полагаться на питательные препараты и лекарства, их задача поддерживать, а не заменять гигиену и общественную опеку над ребенком.
24
У ребенка температура.
Насморк.
Это очень опасно? А когда он выздоровеет?
Наш ответ итог размышлений, основанных на знаниях и на наблюдении.
Итак: сильный ребенок справится с болезнью за день-два. Если болезнь серьезная, а ребенок слабенький, недомогание может затянуться на неделю. Видно будет.
Или, скажем, болезнь пустяковая, но ребенок очень мал. У грудных детей насморк со слизистой носа часто переходит на горло, трахею, бронхи. В этом вы сможете убедиться сами.
Наконец: из ста аналогичных случаев девяносто кончается скорым выздоровлением, в семи — недомогание затягивается, в трех — развивается серьезная болезнь и даже возможна смерть.
Правда, может, за легким насморком скрывалась другая болезнь?
Но мать требует точного ответа, а не предположения.
Диагноз можно дополнить исследованием выделений из носа, мочи, крови, спинномозговой жидкости, можно сделать рентгеновский снимок, вызвать специалистов. Тогда процент достоверности в диагнозе и анамнезе, даже в лечении возрастет. Но не будет ли этот плюс сведен к нулю вредом многократных осмотров, присутствием множества врачей, из которых каждый может занести куда более страшную инфекцию в волосах, складках одежды, дыхании?
Где он мог простудиться?
Этого можно было избежать.
Но эта легкая болезнь, не даст ли она ребенку силы противостоять более серьезной, с которой он столкнется через неделю, через месяц, не улучшит ли она защитный механизм термического центра мозга, желез, составных частиц крови. Разве мы можем изолировать ребенка от воздуха, которым он дышит и в кубическом сантиметре которого содержатся тысячи бактерий?
И не будет ли это новое столкновение между тем, чего мы хотели, и тем, чему вынуждены уступить, еще одной попыткой вооружить мать не знанием, а разумом, без которого не вырастить хорошего ребенка?
25
Пока смерть косила рожениц, о новорожденном думать было некогда. На него обратили внимание, когда асептика и помощь при родах стали гарантировать жизнь матери. Пока смерть косила новорожденных, все внимание науки было сконцентрировано на бутылочках и пеленках. Может, недалек тот час, когда мы заговорим не только о вегетативном, но и о психическом развитии ребенка до года, о его личности, о его жизни. Сделанное до сих пор ничтожно это еще даже не начало работы.
Бесконечен ряд психологических задач и задач, находящихся на границе между соматикой и психикой новорожденного. Наполеон страдал родимчиком. Бисмарк был рахитиком. И, уж бесспорно, каждый пророк и преступник, герой и предатель, прежде чем стать зрелым человеком, был младенцем. И собираясь исследовать истоки мыслей, чувств и стремлений, узнать, что они из себя представляли, пока не развились, дифференцировались и определились, мы должны обратиться к нему, к новорожденному.
Только при вопиющем невежестве и верхоглядстве можно не заметить, что в новорожденном воплощена некая четко очерченная индивидуальность, складывающаяся из врожденного темперамента, силы интеллекта, самочувствия, жизненных впечатлений.
26
Сто новорожденных. Я склоняюсь над кроваткой каждого. Они разные: одни прожили недели, другие месяцы, разного веса и разное прошлое у их «кривых», больные, выздоравливающие, здоровые и едва удерживающиеся среди живых.
Я встречаю разные взгляды — тусклые, подернутые пеленой, лишенные выражения; упрямые и болезненно сосредоточенные, живые, дружеские и вызывающие. И улыбки — приветливая, внезапная, дружеская или улыбка после внимательного изучения, или улыбка-ответ на мою улыбку и ласковое слово.
То, что поначалу казалось мне случайностью, повторяется изо дня в день. Записываю, выделяю детей доверчивых и недоверчивых, уравновешенных и капризных, веселых и мрачных, нерешительных, запуганных и недружелюбных.
Всегда веселый ребенок: улыбается до и после кормления, разбуженный и сонный, поднимет веки, улыбнется и заснет. Всегда мрачный: здоровается беспокойно, едва ли не плача, за три недели улыбнулся мимолетно всего раз…
Осматриваю горло у детей. Протест живой, бурный, горячий. Или нехотя скривится, нетерпеливо мотнет головой и уже радостно улыбается. Или подозрительная чуткость к каждому движению чужой руки, взрыв гнева, прежде чем понял…
Массовые прививки оспы, по пятьдесят в час. Это уже эксперимент. Снова у одних реакция мгновенная и решительная, у других — постепенная и неуверенная, у третьих — равнодушие. Один ограничивается удивлением, другой беспокоится, третий бьет тревогу; один быстро приходит в себя, другой помнит долго, не прощает.
Кто-нибудь скажет: а грудничковый возраст? Верно, но только в известной мере. А быстрота ориентации, память о пережитом? О, мы знаем детей, которые болезненно пережили знакомство с хирургом, знаем, что бывают дети, которые не хотят пить молоко, потому что им давали белую эмульсию с камфорой.
А разве что-то другое влияет на психический облик зрелого человека?
27
Один новорожденный.
Едва родился, как сразу поладил с холодным воздухом, жесткой пеленкой, неприятными звуками,
