Отношение Ветхого Завета к Новому Завету?
Что означают слова: «Мир создан ради церкви»?
Позиция 11. АЛЬТЕРНАТИВА МАТЕРИАЛИЗМА
1. «Кто меня враждебной властью из ничтожества воззвал (А. Пушкин). «Мы волей случая заброшены посреди изобилия звезд и материи», — Андре Мальро. Во вселенной без Бога «человек зам ним и сгинет, не оставив после себя никакой пустоты во вселенно по-прежнему полной, словно свежее яйцо. Мироздание производи миллионы мыслящих тростинок, не позаботившись сообщить им хот маломальские резоны их сотворения», — С. Великовский. Панфанаимзм (повсесмертие) материализма. «Человек весь не более как случайность, — Геродот.
2. Мир, где нет Личности, где человек одинок — не имеет человеческого измерения. «Уже христианство стало государственной религией, уже гремели вселенские соборы, а небольшая групп языческих философов создает свою концепцию античности (неоплатоники). Но дни языческой мудрости уже были сочтены, и эти самые мыслители, так глубоко понимавшие сущность античной философии, все- таки в конце концов пришли к тому, что все это пустыня. Почему? Нет никого, раз нет личности, и есть только «что» Космос — это «что», а не «кто». Поэтому я бы определил печальный и трагичный конец античной внеличностной культуры словами поэта XX века: «Я несусь и несу неизбывных пыланий глухую грозу, рыдаю в пустынях эфира», — А. ф. Лосев.
ВОПРОСЫ
Может ли материализм дать смысл человеческой жизни, личности?
Приведите оценки А. Ф. Лосевым материалистического пессимизма?
(Диалектика мифа)
Есть ли некий опыт подтверждающий правоту материализма, или это мироощущение рождается из- за отсутствия некоего важного опыта?
Позиция 12. ИДЕАЛИСТИЧЕСКИЕ АЛЬТЕРНАТИВЫ ХРИСТИАНСТВУ
1. Теория эманаций; манихейство; пантеизм (мир есть сфера единая с Божеством). Христианин не может согласиться с пантеизмом, в частности, в силу аргумента, выдвинутого Декартом: «я мыслю — следовательно, я существую». Себя самого я не могу мыслить как состояние постороннего для меня сознания. «Я есмь» — а значит в мире есть нечто, кроме Бога.
2. Спиритуалистический нигилизм, отрицающий ценность материи. «Взгляните на девушку в пору ее расцвета по 15-ому году. Не кажется ли эта сверкающая, ослепительная красота великолепной в эти мгновения? А между тем прекрасное, манящее и желанное в этой блестящей красоте и есть не что иное, как мучение телесности. Взгляните на то же существо в другую пору ее жизни, по 80-му году: всмотритесь, какая она разбитая, согбенная, иссохшая на клюку опирающаяся, едва плетущаяся, бессильная, выцветшая, беззубая, облысевшая, с дрожащей головою, морщинистая, темными пятнами покрытая… Вот вам ничтожество телесности! А потом, братия, взгляните на ту же сестру недугующую, тяжко страждущую, загрязненную испражнениями, поднимаемую и обслуживаемую другими. А потом взгляните на тело той же сестры на одре смертном, через день, два, три после кончины ее, как оно вздулось, почернело, предалось тлению. А потом взгляните на скелет с обрывками мяса, залитый кровью. сдерживаемый связками. Ну, что же братья? Куда же делась та сияющая, прежняя красота? куда исчезла? и как сменилась жалким, безобразным претящим ничтожеством телесного?» — Будда. «Когда ты видишь женщину, воспламеняющую твои помыслы, то представь, что предмет твоего пожелания — земля, что воспламеняет тебя пепел — и душа твоя перестанет неиствовать. Представь, что она изменилась, состарилась, заболела, что глаза ее впали, щеки опустились, весь прежний цвет поблек; подумай, чему ты удивляешься. Ты удивляешься грязи и пеплу. Говорю это, не осуждая природы — да не будет! — не унижая ее и не подвергая презрению, но желая приготовить врачество для больных. Бог сотворил ее такою, столь уничиженною, для того чтобы показать и Свою собственную силу. и Свое попечение о нас, бренностию природы располагая нас ко смирению и укрощая всякую нашу страсть, а вместе с тем — являя Свою мудрость, по которой Он мог и в грязи образовать такую красоту. Посему, когда я уничижаю естество, тогда открываю искусство Художника. Ибо как ваятелю мы удивляемся более не тогда, когда он производит прекрасную статую из золота, а тогда, когда вырабатывает точный и совершенный образ из грязного вещества, так и Богу мы удивляемся и воздаем хвалу потому, что грязи и пеплу Он сообщил отличную красоту и в телах наших явил неизреченную мудрость», — св. Иоанн Златоуст.
3. Отношение буддизма (и в целом язычества) и христианства к проблеме не только материальности, но и к реальному многообразию мира различно: для языческой мистики разнообразие возникает вследствие греха, для христианства разнообразие мира и людей благословлено Богом: «Видимую тварь из небытия в бытие привел Он в каком-то великом разнообразии и со множеством разностей, и ее не было, пока не приведена в бытие», — преп. Макарий Египетский.
ВОПРОСЫ
Верно ли утверждение, что буддизм и христианство едины в своей глубинной сути и различны лишь в обрядах?
Современно ли христианство с идеалистическими системами типа гегелевской?
Отношение к ценности материи в христианстве и его отличие к ней языческих религий. («Противоречивые понятия о Боге» и «Вторжение» Льюиса «Бог и сравнительное изучение религий» Честертона из книг — «Любовь, Страдание, Надежда» и «Вечный человек»)
Позиция 13. БИБЛИЯ КАК АЛЬТЕРНАТИВА ЯЗЫЧЕСКИМ МИФОЛОГИЯМ
1. От мира современных библейскому рассказу языческих «космогонии» повествование Моисея отличается тем, что во-первых, нет теомахии (мир возникает не в борьбе богов); во-вторых, нет теогонии (в которых сначала рассказывается о нескольких поколениях богов, лишь последние из которых имеют отношение к нашей вселенной);); в-третьих, нет звездной мифологии (в Библии действие сразу переносится на землю; «В начале создал Бог небо и землю. Земля же была…»). Обожествлявшиеся язычниками светила здесь не только не имеют личных имен (их библейские названия подчеркнуто демифо-логизированы: «светило большое» и «светило малое»), но и явно поставлены в служебное положение по отношению к человеку («для различения знамений»). Солнце есть солнце, а не Ра, луна есть луна а не Астарта. Страшные чудовища вавилонских мифов здесь продета ют безобидно играющими на поводке у Бога (Бегемот в книге Иова) Критика мифологии роднит священных писателей Библии и ионийских философов. «Господь назвал сушу землей, и собрание вод — морем» — это уже не Океан Гомера. И в каком-то смысле это еще и депоэтизация мира.
2. Нет дуализма. Нет космической борьбы света и тьмы, хаоса и порядка — «Я образую свет и творю тьму» (Ис. 45, 7). Вопреки дуализму, в котором Бог создает мир не из «небытия», а из вечной материи («У платоников Бог как бы участвует в складчине». — св. Василии Великий), Библия свидетельствует, что материя, время и пространство однажды получили свое начало в бытии, а не были совечны Богу. И это — действительно свидетельство Того, Кто один только и может быть свидетелем («был ли ты, когда Я клал основания земли?» — вопрос Бога Иову). Только доверяя словам матери, я могу узнать, кто мой отец.
3. Образ творения противостоит образам органического порождения. Возникновение мира мыслится в категориях эстетического, художественного творчества. «Творец» славянского перевода «Символа веры» — «Поэт» греческого оригинала. «Мир есть художественное произведение», — св. Василий Великий. И этим также человек изымается из мира безличностной природной органики.
4. Итак, мы имеем двойное свидетельство книги Бытия: о Боге, создавшем мир, и о мире, созданном Богом. Мир не проклят, не плох не дезавуирован Богом.
ВОПРОСЫ
