По мнению Р. Г. Скрынникова, «дворовая ведомость» 1573 г. была составлена в Новгороде, куда царь к марту 1573 г. «вернулся со своим двором» из похода на Пайду. Там царь и «пометил» свое жалование дворовым людям, «находившимся при нем». Этим Р. Г. Скрынников и объясняет то, что в данном списке нет многих именитых деятелей двора.
Дело, однако, в том, что эти самые деятели двора, не попавшие в список, как раз находились с царем во время похода на Пайду — боярин князь Ф. М. Трубецкой, князья П. Д. и С. Д. Пронские, князь В. А. Сицкий, окольничий Д. А. Бутурлин и другие. Если бы список дворовых 1573 г. составлялся по принципу раздачи жалования дворовым чинам, находившимся с царем в походе, — в нем оказались бы те дворовые, которых называет Р. Г. Скрынников.
В списке перечисляются отнюдь не походные, а «стационарные» должностные лица дворцовой обслуги. Невозможно себе представить, чтобы в поход на Пайду в составе Постельного приказа шли многочисленные «истобники» и «сторожи комнатные», 16 портных, «московского двора дворник», стряпчие Большого и Малого погребов, гвоздочники. Гвозди в походе не делались, их брали с собой, как и готовую проволоку. Поэтому «гвоздочник» и «проволочник» — явно не походные профессии. Вряд ли везли в поход «верхнюю» и «нижнюю» казну. В походе не приходилось оставлять на решение царя — быть ли данным людям «в задворных… или в стряпчих конюхах», каждый уже был назначен на то или иное дело. И, наконец, незачем было в походе размечать жалование нескольким десяткам «новиков», принятых в Сытный приказ «в умерших место». Вполне очевидно, что эти «новики» взяты не вместо погибших в боях под Пайдой «поваров», «помясов», «куретников», а вместо дворовых сытников, казненных по подозрению в отравлении царицы Марфы.
На основании приведенных здесь многочисленных наблюдений можно заключить, что сомнения некоторых исследователей в том, что список дворовых 1573 г. — это список опричников, входивших в ближайшее и наиболее доверенное окружение царя, неосновательны, так как не имеют подтверждений в источниках.
Вывод о том, что список 1573 г. является списком опричников, укрепили интересными наблюдениями А. Л. Зимин и В. И. Корецкий. Зимин обратил внимание на то, что царский двор 1573 г. построен в полном соответствии с указом 1565 г. об учреждении опричнины и о создании «особного» опричного двора, дошедшим до нас в летописном пересказе. Корецкий обнаружил в списке двора 1573 г. «опричников, испомещенных в 1571 г. в Обонежской пятине и служивших во 'дворе' целыми семьями». Из этого факта исследователь делает вполне определенный вывод: «Итак, в вихре опричных и „удельных' переборов, высылок, перемещений присутствует некая постоянная величина, служащая Ивану IV надежной опорой. Это его ближайшее опричное окружение, 'государев двор'».[29]
Царское войско. Система подчинения и управления
В системе доказательств отмены опричнины важное место занимает определенное истолкование событий, связанных с нашествиями Девлет-Гирея на Москву в 1571 и в 1572 гг. Истолкование это таково.
После сожжения Москвы татарами в мае 1571 г., когда опричное войско якобы не оправдало надежд царя и вызвало его гнев, прекратилось деление армии на опричную и земскую и таким образом был сделан «первый важный шаг к примирению между земщиной и опричниной». «После победы над крымцами в начале августа 1572 г. опричнина была уничтожена вовсе», — пересказывает суждения Л. М. Сухотина, полностью с ним солидаризируясь, С. Б. Веселовский.
Однако такое истолкование военных событий 1571 и 1572 гг. не соответствует свидетельствам источников.
Первую попытку напасть на русскую столицу Девлет-Гирей совершил в мае 1570 г. К Рязани и Кашире подошла его пятидесятитысячная армия. На пути орды оказались сравнительно малочисленные опричные полки, которыми командовал воевода Д. И. Хворостинин. Смело напав на татар и разгромив по частям их отряды, Хворостинин еще до подхода главных русских полков «крымских воевод побил». Поход хана на Москву был сорван. Вполне очевидно, что эта замечательная победа опричных полков ничего, кроме укрепления доверия к преданности опричников, вызвать не могла. Однако, как ни странно, именно к этому времени некоторые ученые относят появление первых признаков отмены опричнины, в частности слияние опричных полков с земскими.
Через год, в мае 1571 г., Девлет-Гирей снова двинулся на Москву. Рядом с огромным земским войском, выставленным в качестве заслона, отряд опричников был крайне немногочислен — всего три опричных полка шли во главе с царем Иваном навстречу татарам к Серпухову. В это время Девлет-Гирей обошел земское войско, переправившись через Оку в слабо защищенном месте возле Кром, и устремился к Москве. Царь Иван, опасаясь окружения и плена, ускакал в Ростов.
Москву обороняли земские полки во главе с воеводами — боярином И. Д. Вельским, боярином М. И. Воротынским, отошедшим от Оки, и боярином М. И. Вороным-Волынским. И только один полк опричников стоял в Москве за рекой Неглинной, обороняя вновь выстроенный царский дворец. Остановившиеся в предместьях столицы татарские войска подожгли городские посады. Поднявшаяся буря способствовала мгновенному распространению огня, и за три часа он почти полностью истребил центр города. Тысячи жителей и воинов погибли в давке, дыму и огне. «От пожарного зною затхнулся» главный воевода И. Д. Вельский. Погиб и воевода М. И. Вороной-Волынский. Москва и южные уезды страны, по которым прошла орда, были разорены дотла.
Начался розыск о «боярской измене». Царь утверждал, что изменники-бояре сами «навели» на Москву крымское войско. Грозный хорошо понимал необоснованность подобных обвинений, и главный «изменник» князь И. Ф. Мстиславский был освобожден после поручительства за него священного собора, многих дворян и бояр. Никто из деятелей опричнины в связи с поражением русской армии и пожаром Москвы к обвинению привлечен не был. Напротив, опричные воеводы Д. И. Хворостинин и Н. Р. Одоевский выступили поручителями за И. Ф. Мстиславского.
Утверждение, что опричная армия была после сожжения Москвы упразднена и что произошло, как пишет Р. Г. Скрынников, слияние военных сил опричнины и земщины, делает совершенно непонятным, почему опричные полки через год, в момент нового нашествия Девлет-Гирея, вновь выступают по своим отдельным опричным росписям и действуют под командой своих воевод «из опричнины».
Р. Г. Скрынников именует армию, выступившую в апреле 1572 г. навстречу орде, «земско-опричной», стараясь подчеркнуть с помощью соединительной черточки ее слитный характер. Однако «земско- опричным» русское войско было и раньше, во все годы опричнины. Отдельные земские и опричные полки в конечном счете составляли единое войско, а порой соединялись полк с полком под единым командованием. В 1572 г., через год после событий 1571 г., в момент смертельной опасности для Русского государства, русское войско сохраняло точно такую же организацию и структуру, как и в прежние «опричные» времена. Тем самым утверждения о том, будто после мая 1571 г. структура русского войска изменилась, не могут быть приняты.
Битва на Молодях завершилась победой русских войск. Выдающуюся роль в разгроме врага и тем самым в спасении Русского государства сыграли воины-опричники. 30 июля опричник Т. Аталыкин во время боя захватил в плен командовавшего вражеской армией Дивея-мурзу.
Подводя итог подробному описанию битвы на Молодях, в которой блестяще действовали опричные полки и опричные воеводы, Р. Г. Скрынников пишет: «Согласно укорепившейся традиции, славу победы над татарами приписывают обычно главному воеводе князю М. И. Воротынскому… Подобное мнение представляется мне неверным… Подлинным героем сражения на Молодях был не Воротынский, а молодой опричный воевода князь Д. И. Хворостинин». После такого описания и такой оценки действий опричных полков и опричных воевод в молодинской битве с удивлением воспринимается вывод, сделанный на следующей странице: «Блестящая победа объединенной земско-опричной армии над татарами оказала определенное воздействие на внутренние дела государства, ускорив отмену опричнины». Подобное заключение было бы более уместна в том случае, если бы битва на Молодях была проиграна по вине опричников. Но отменная логика ведет к иному истолкованию фактов: то, что земские воеводы в 1571 г.
