— Так Бим-то, это пес такой был. Кино же показывали.
— Ну и что? Мне это имя нравится. Кошки-то, говорят, умнее собак… Посмотрим, что из зверюги вырастет!
И зажили кот с Григорием вместе…
…На дворе стояла зима. Каждое утро, хозяин уходил на работу, оставляя Бимку одного. Скучновато, конечно, было. Кот, належавшись на своем стуле, залазил на подоконник и смотрел в промерзшее окно, наблюдая за тем, что творится на улице. То человек пройдет, то собака пробежит, то прилетит и усядется на яблоню ворона.
Не смотря на то, что Григорий откармливал беднягу, постоянно хотелось есть. Видимо, наголодовался, когда жил в черном теле у соседей. И вот сейчас, какая-то неуемная жадность к съестному была у кота. Он ел, практически, всё и помногу. И хлеб, и суп, и кашу, и даже печенье. Не говоря, о «деликатесах» — рыбьих и куриных косточках, которые приносила мать Григория, живущая, с отцом, в большущем деревянном доме через дорогу.
Бимка, однако, об этом доме ничего не знал. Привык уже, к долгожданным приходам этой пожилой доброй женщины, неизменно приносящей, что-нибудь, вкусненькое. Ждал и своего Хозяина с работы. По- другому, кот о Григории и не думал, а признавал, именно как Хозяина. Он и покормит, и поласкает, и накажет, если что. От него ведь, все зависит, — вся кошачья бимкина жизнь!
Вечерами, Хозяин всегда что-то писал на кухонном столе, и кошак, подогнув передние лапы калачиком на полу, прижимался, всем телом, к его ноге.
А со временем, Хозяин допустил даже спать с собой в ногах, потому что в доме с печным отоплением, под утро, было уже холодновато, и Бимка мерз.
Иногда, правда, Григорий докучал своими издевательствами. Он укладывал кота на спину и начинал, гладить и грубо мять живот, захватывая всеми пятью пальцами шкуру, приговаривая: «Сволочь… Сволочь…». Но Бимка прекрасно понимал, что это творится не со зла, а от любви к нему, и поэтому, лишь делал вид, что злится, понарошку покусывая Хозяину руку или слегка царапая ее. Он ведь тоже его любил…
Но однажды Григорий был страшно рассержен, когда кот, бессовестно, украл, со стола, кружок колбасы, которую тот приготовил, чтобы съесть, но вышел за чем-то в чулан. Бимка не смог сдержать своих чувств, жрать, как всегда хотелось, а тут такой аппетитный кружок! Он вскочил, не помня себя, на стол и, тут же, начал поглощать продукт, жадно урча. Что тут было! От удара по хребту, котяра полетел с кухни аж в комнату, несколько раз перевернувшись! Срочно спрятался под кровать, но Григорий, нагнувшись, вытащил прямо за хвост. Бимка, от ужаса, прижал уши и покорно ждал своей участи, повалившись на бок. Но ничего больше не произошло! Хозяин, как-то сразу, остыл и погладил по голове.
— Ах ты, голодай! Ворюга! Криминальный элемент!..
Больше колбасы, без присмотра, Григорий не оставлял.
С наступлением теплых весенних деньков, Бимка, постепенно, начал выбираться на улицу, потихоньку бродить. Он обследовал дом и его окрестности: побывал на чердаке, лазил в дровяник, — да мало ли куда! — полеживал, на лавочке у ворот, на солнце. А однажды, догадался пойти в дом напротив, за матерью Григория, принесшей, как всегда, косточки. Видимо, кота заинтересовал источник, откуда те берутся, а может, просто инстинктивно отправился за женщиной, к которой привязался, опять же, из-за еды.
В доме у родителей, жили молодая кошка-«богатка» Мурка и, купленный у каких-то ханыг за 100 рублей, найденыш, кокер-спаниель Чак. При появлении непрошенного гостя, Мурка, зашипев, выгнула спину. Но поскольку была «дамой», драться не стала, а отбежала на безопасное расстояние, из прихожей в комнату, и оттуда таращила, полные ненависти, желтые глаза на пришельца. Чак же, в силу своего дружелюбного характера, обнюхал напряженного, как пружина, Бимку и завилял коротким хвостом- обрубком. Знакомство состоялось.
— Вот, пришел в гости, — усмехнулась мать, подойдя к столу, за которым обедал супруг. — Смотри, как поправился, а то ведь, был натуральный шкелет! Все равно, он страшный, некрасивый! Башка большая, шерсть не гладкая…
— Ты не приучай, сюда-то ходить, — заметил отец. — Нам своих нахлебников хватает… Ишь, припёрся! Знает, где жиром намазано! Скажи Григорию, чтобы обратно к себе забрал.
Но угостить Бимку, все ж таки, угостили. И кот понял, что жизнь здесь, намного интереснее и лучше, чем сидеть одному, иногда и не покормленным, и ждать целый день Хозяина. А тут — Хозяйка, которая всегда что-нибудь, да готовит, и у которой, следовательно, всегда есть, что пожрать! Поэтому, после того, как Григорий унес его обратно к себе, Бимка, через пару дней, уже самостоятельно, вторично, пришел в родительский дом, да там, как-то, и остался ночевать. А потом, и вовсе «прописался». Григорий, «устав» кормить у себя кошака, этому не препятствовал.
И началась у Бимки жизнь, полная впечатлений и радостей! Постепенно Мурка к нему привыкла, а пёс дак стал настоящим другом. По вечерам, наевшись из одной чашки, они бегали по комнатам, друг за другом, весело играя. Чак лизал коту морду, а тот подставлял еще и спину. Более того, собака стала ревновать котяру к членам семьи, а когда Григорий «мучил» Бимку, тут же прибегала и норовила укусить.
А какой удивительный мир открывался за порогом дома! Великолепный чердак, курятник, в котором водились вкусные мыши, крыша пристроек к дому, огромный огород. А за ним, — необозримые просторы других огородов и домов. Где обитали коты и… кошечки! Да-да, кошечки, к которым, у Бимки, уже проснулся весенний интерес.
Главное же, в доме у родителей Григория, было море жратвы! Бимка бесконечно, что-нибудь да, ел, но так и не мог до конца насытиться. Мать, специально, покупала дешевую рыбу, куриные лапы, «Чаппи», а отец баловал кота, которого отчего-то вдруг полюбил, кусочками колбасы. И это не говоря о том, что в напольной чашке, 3 раза в день, неизменно, был суп, а хлеба, хоть залопайся. Но постоянно голод, голод не давал Бимке покоя, а посему, он воровал безбожно то, что плохо лежит из еды.
Домочадцы смотрят телевизор в комнате, а «тать» на кухне, тихонько в темноте, заскакивает на стол для посуды и разных объедков, и жадно хавает, что попадется под лапу. А однажды даже, заглотил целлофановый пакет для мяса, не прожевывая!.. Конечно, Бимке, за «преступления», доставалось по первое число, однако он, увы, исправлению не подлежал.
Но что касается Григория, Хозяина, то кот его, отнюдь, не забыл. Григорий наведывался к родителям часто, — телевизора своего не было, поэтому, вечерами, засиживался в их доме. Потом, шел к себе, через дорогу, спать. И Бимка бежал за другом, — подняв вертикально хвост и мяукая, — чтобы переночевать в доме, который его когда-то приютил. А наутро, когда Хозяин уходил на работу, кошак провожал до угла улицы, а потом, возвращался, обратно, к родителям…
— Ты смотри, какой стал здоровый! Загривок-то, как у атлета! А щеки хомячьи. Тяжелый, блин! — Григорий, по обыкновению, любовно тискал Бимку, потом поднял за передние лапы.
— Не ломай ему руки! — стала защищать кота мать. — Он ведь боится!
— Да ни хрена такому не сделается! Боров…
— А все-таки, кот наш красивый… Угловая-то Светка говорит, что урод, страшный больно, а для меня, хоть как, — Ален Делон!
Бимка, спрыгнув с колен Григория, слыша, что говорят о нем, подошел к матери, подставляя спину под руку, — чтобы погладили…
Он уже больше года жил, припеваючи, в этой семье. Все его любили, поэтому, чувствовал себя хозяином положения. Кошку — ни во что не ставил, собака «молилась» на своего «бога». Вечером, когда семья, — и люди, и животные, — собирались у телевизора, Бимка пробирался к отцу, сидевшему за столом, и, сложив калачиком лапы, ложился на живот прямо перед ним. И закрывал, от удовольствия, глаза от почесывания за ушами. Короче, идиллия, да и только! Взаимность…
Но за пределами дома, у него, сплошь и рядом, были враги — местные кошаки. Война шла не на жизнь, а на смерть за самок и отстаивание территории. По ночам, слышны были, жуткое мяргание и шум ожесточенных драк. Бимке здорово доставалось, — особенно, от одного кота-бандита с драным ухом. То глаз запухший, то морда исцарапана, то подвернута в борьбе лапа. После этого, он обычно отлеживался
