Повели нас оформляться, и три дня нас оформляли. Мы об этом позвонили секретарю партколлектива тов. Назарову. Он собрал собрание партколлектива, и этого парня, который на оформлении сидел, сняли с работы».
Понемногу беломорстроевцы начинают располагаться на производствах, приступать к работе. Ясно, что нашлись не совсем «перековавшиеся». Это говорит лишь о том, что мы не вступили еще в бесклассовое общество, классовый враг окончательно побежден и разгромлен, но не добит, борьба продолжается. Вскоре по прибытии беломорстроевцев на Электросталь кто-то пустил среди них слух об отправке в скорости обратно в лагеря и что будто уже списки на отправку составлены. Четверо, растревожившись, выпили, захмелев, учинили в столовой драку.
Основная масса бывших лагерников дает суровый отпор проявлению старых привычек. «Когда колеблющиеся бывшие рецидивисты Беляев, Тараканов, Володин, Хлыбов начали воровать, вернулись на старый путь, мы организованно потребовали от парткомитета Электростроя привлечь их к ответственности, чтобы они не позорили имя строительства ББВП им. Сталина» (из обращения беломорстроевцев к Электростали).
Нет пощады прогульщикам. Беломорстроевцы выносят постановление: «Мы, рабочие, прибывшие с БМС, клеймим позором прогульщиков и пьяниц, которые дезорганизуют производство, и требуем от администрации, невзирая на лица, изгонять из нашей среды всех, кто еще пытается нарушить труддисциплину, также и осуждаем прогульщика Сухарева и требуем немедленно удалить его с производства, выселить из барака, изъять у него продкарточку и не пускать в столовую. А также сообщить массовику, работающему среди нас, — обсудить данное решение среди других бригад беломорстроевцев о поступке Сухарева, пьяницы, который прогулял два дня, и сообщить характеристику Сухарева соответствующим организациям о его поступке» (из протокола общего собрания рабочих, прибывших с Беломорстроя и работающих на втором участке строительства заводов Б. Электросталь, 19 сентября 1933 г.).
Многие из беломорстроевцев навсегда подружились с машиной
Завод Электросталь освободил Советский союз от импорта магнитной стали. Однако завод продолжает расти. Строятся новые цехи (прокатный, молотовый и др.). В лесу, в километрах двух от завода, вырастает социалистический городок, здесь и работает основная группа беломорстроевцев (около полутораста человек).
В тесной комнате, в обиталище культурника-массовика Кошелева, разговор идет о рецидивистах. Скупой на слова приятель хозяина, бригадир Булин, вдруг огрызается:
— Мне воровать надоело…
— Что такое?
Непонятные речи. Кошелев разъясняет:
— У нас тут ребята вагонетки друг у друга воруют, нехватка у нас вагонеток на стройке.
— А-а… Ну, этого рода кража не наказуема.
Территория стройки покрыта сетью деревянных мостков и неглубоких канавок. Местность болотистая: ее осушают. По мосткам слетаются ударники на свой квартальный слет. Их созывает гармошка, заменяющая гонг. В зале заседаний гудят го юса. Повестка дня исчерпывается быстро — докладчик-прораб блистает отсутствием, его помощник не подготовлен к докладу, оба тотчас же получают строгий выговор в протоколе собрания. Прения, однако, развертываются — ведь в сущности итоги работы за третий квартал у всех на глазах, они ясны и без доклада. Булин, угрюмый в быту, оказывается умелым оратором. В его речи обобщения складно чередуются с примерами из практики стройки. После этакого оратора не промолчишь — кого-нибудь да заденет. Говорит массовик Кошелев. Это вносит еще больше страстности в обсуждение тревог дня. Поднимаются на трибуну бригадиры Кутов и Казарин. Они читают свои речи по бумажке, потому что они выступают сейчас как ответственные представители своих бригад. Это не речи — это рапорта бригад о своей работе и заявки на участки в конкурсе повышения производительности труда к 16-й годовщине Октября.
В конце говорит секретарь партячейки Кузин и громко читает список лучших ударников, премируемых за отличную работу на стройке социалистического городка. Первые семь фамилий в списке — семь беломорстроевцев (от 156 до 223 процентов выполнения программы).
Бригада Петряка дает на стройке Электростали по 85–87 замесов в сутки. Она соревнуется с бригадой арматурщиков. Сам Петряк — теперь член редколлегии стенгазеты — собирается поехать учиться в Московский техникум.
Не хуже держатся беломорстроевцы в Криворожье.
Криворожье — центр добычи железной руды, здесь все живет рудой, даже заборы и заваленки из глыб железной руды. Постройка Криворожского металлургического завода воздвигается в трех километрах от города. Будущий кузнечный цех на четвертом участке — длинное щетинистое здание. Тут работает бетономешалка беломорстроевской бригады Соклакова. Юркий Сапиро, ссыпав в ковш тачки щебенки, передохнув, торопливо говорит:
— Октябрю мы обязуемся сдать первую половину цеха в готовом виде. Только бы нас перевели сюда на участок — мы тогда выиграем в сутки два рабочих часа.
Цензовский, работающий в Криворожье, рассказывает: «Мы на строительстве 165-го канала по двое суток не уходили с трассы. Здесь мы, передовые бригадиры, разбились по отстающим и стали учить их работать. В течение трех дней бригады, выполнявшие свой план на 80 процентов, стали перевыполнять его».
Знаменский, приехавший в Криворожстрой, отлично работает сейчас токарем на четвертом участке. Навыков советской общественности не теряет, организационной практики БМС не забыл.
Широкая гласность, свободное обсуждение задач стройки, открытая критика недочетов и быстрое сообщение об успехах и новых приемах работы были введены в ежедневную практику Беломорстроя. Привычка дает себя знать. На новых местах беломорстроевцы ведут активную общественную работу. Идет чистка партии, и вот бывшие соцвреды — ныне активные строители социалистических предприятий — выкладывают на чистке свои впечатления о местных порядках, о работе местных коммунистов, делятся беломорстроевским опытом.
Навыки, привитые в лагерях санчастью, сказываются и сейчас. Недаром велось соревнование на чистоту в бараке, свежую и прибранную постель, личную опрятность. Недаром КВЧ приучала к культурному использованию досуга.
Свои жилые бараки беломорстроевцы Криворожья зовут гостиницей. В самом деле, у них чисто. Особая комната выстроена для красного уголка. К вечеру, после работы, дежурящая здесь молодая женщина зазывает в читальню, как в гости:
— Заходите к нам — читайте книжечку украинску. Чи вы не украинец. Газету русску читайте. Пожалуйте, товарищ Праздничный, заходите.
Комендант общежития Щека купил сегодня гармошку. Он принес и заиграл. И тотчас же находятся желающие поплясать. В читальне получается нечто вроде вечеринки. В дверях собирается публика поглазеть. Столы сдвигаются в дальний угол. Веселье длится до полуночи.
Люди растут, среди них большая тяга к учебе, повышению квалификации, к устройству жизни на новых началах.
«У нас работает кружок из 30 человек по проработке III пленума ВЦСПС, который кончил программу. Работает драмкружок — десять человек, рабкоровский — двадцать человек. Работают три красных уголка в бараках. Выпущено шесть номеров стенгазеты, обучается в группах неграмотных 66 человек, в бараках проведено 20 разных бесед на текущие, 15 производственных зарядок-митингов, 2 совещания ударников по обмену опытом. Принято в профсоюз 100 человек лучших ударников».
Уже вышло постановление ВЦИКа
3. Поручить ОГПУ Союза ССР обеспечить дальнейшее поднятие квалификации в строительном деле наиболее талантливых работников из числа бывших уголовников-рецидивистов и при поступлении их в
