— Он сделал вам больно. — Приподнявшись на локте, Алпин осторожно трогал кровоподтеки на ее атласной коже. — Не важно, как ведет себя человек, когда опасность миновала. Бывает, после сражения мужчины падают без сил, дрожа и обливаясь потом от страха. Я слышал, как вы звали меня, — тихо сказал он, целуя синяк на ее шее. — Я слышал ваш зов в своем мозгу.
— Поразительно! Я действительно звала вас по имени — мысленно. Проклятие Роны связало наши семьи на целых четыре столетия. Может быть, в этом все дело.
Софи ерошила его волосы, а он поцеловал ссадины на ее труди.
— Мне не больно, — сказала она, когда он, нахмурясь, провел по кровоподтеку своим длинным пальцем.
— Мерзавец оставил следы на вашей коже.
Софи обняла ладонями его лицо и поцеловала в губы.
— Значит, от меня несет его запахом и на мне его клеймо. Но дело можно поправить.
Алпин легонько куснул ее подбородок, пристраиваясь меж ног Софи.
— Каким же образом?
— Замените его запах своим, — мягко ответила она, проведя ступней по всей длине его ноги. — Оставьте на мне свое клеймо.
— Какая умница! Но это займет уйму времени и сил.
— Я на это и рассчитываю, — прошептала она, прежде чем поцеловать его в губы.
Глава 8
Алпину пришлось собрать волю в кулак, чтобы покинуть Софи, пока та еще спала. Наступил день свадьбы. Нынешней ночью ему уже не держать Софи в объятиях! Ему захотелось снова забраться в постель, прижаться к Софи, как испуганному ребенку. Нужно заставить ее покинуть Нохдаэд, но язык отказывался произнести эти жестокие слова. Алпин боялся, что его мир окончательно погрузится во мрак, если он не сможет хотя бы изредка видеть Софи. Разумеется, любви между ними больше не будет, поклялся он себе, с отчаянной неохотой выходя из спальни. Сегодняшний день знаменует конец их тайной идиллии, и он твердой и решительной рукой проведет эту черту.
Очутившись в главном зале, он занялся последними приготовлениями к свадьбе. Поскольку священник отказался переступить порог Нохдаэда, им предстоит отправиться в деревню. Алпину понадобилось особое позволение венчаться на закате, под предлогом необычайной чувствительности кожи к солнечным лучам. И священнику, и всем остальным было ясно, что это ложь, но позволение было дано, тем более что к просьбе прилагался увесистый кошелек. Без сомнения, деньги понадобились церкви также на то, чтобы прекратить мрачные слухи. Итак, подумал он, взглянув на бледную дрожащую невесту, ничто не препятствует его женитьбе.
Утро перешло в день, и Алпин с трудом сдерживал желание пойти к Софи. Все больше мрачнел, с каждым часом, с каждым новым всхлипом своей несчастной невесты. Алпину казалось естественным, что Эрик разделял его дурной настрой. Но лишь когда они все собрались во дворе замка, чтобы ехать в церковь, он вдруг понял, что за целый день хотя бы мельком не видел ни Софи, ни Неллу. Эрик подвел к нему коня.
— Где Софи? — спросил он его.
— Уехала, — ответил Эрик, когда Алпин взлетел в седло.
— Уехала? Куда?
— Несколько часов назад она и Нелла уехали домой. Леди Софи сказала — так будет лучше, потому что вы будете связаны с леди Маргарет узами брака, клятвами, произнесенными в Божьем храме, и ваши дороги теперь расходятся. Боялась, что не выдержит искушения, если останется. Я отправил с ними трех парней. Не хотел, чтобы они путешествовали без охраны.
— Конечно, нет, — пробормотал он, пришпоривая коня, чтобы догнать остальных.
Известие ошеломило Алпина. Он ехал по деревне, глядя перед собой невидящими глазами. Он хотел, чтобы Софи уехала, полагал, что так будет лучше. Но теперь, когда она исчезла, он ощутил тоску, которой прежде не знал. Все произошло так, как и следовало ожидать; но у него возникло ощущение непоправимой ошибки. Казалось, он поступил благородно. Если человек отказывается от того, что ему дорого, во имя блага других, он может гордиться собой. Его греет осознание того, что он поступил правильно. А сейчас в душе у него царил пробирающий до костей холод.
Глупо, думал Алпин, бездумно следуя чьему-то приказанию опуститься на колени подле рыдающей невесты. Софи погостила в его жизни всего месяц. Почти все это время он или старался ее избегать, или грубил ей. И вот теперь она ушла.
Почему же ему кажется, что весь мир разлетелся вдребезги?
Он взял потную дрожащую ладошку невесты и взглянул ей в лицо. Она была несчастна и до смерти напугана, хотя за две недели, проведенные в Нохдаэде, он едва сказал ей пару слов. Софи видела его худшие проявления, но ни разу не дрогнула. Может быть, напрасно он считал Софи слишком слабой и хрупкой, чтобы вытерпеть все, что может принести им будущее?
— Сэр Алпин? — окликнул его священник. — Клянитесь же. Пора принести брачный обет.
Алпин взглянул на священника, потом на Маргарет.
— Нет, — сказал он, медленно поднимаясь с колен. — Только не этой девушке.
— Но мы решили это с твоим отцом! — закричал сэр Питер, буравя Алпина взглядом. — Твой меч в обмен на ее приданое, земли и звонкую монету. Ты не можешь так просто сказать «нет».
— Могу. Если вам нужен мой меч, можем заключить другой договор, но не брачный.
— Но деньги, земля? Твой отец очень хотел их заполучить.
— А мне не нужны ни земли, ни деньги. Мне нужны, — Алпин вспомнил Софи, — улыбки. — Он посмотрел на Маргарет, которая рухнула к ногам священника, целуя подол его облачения и вознося благодарственные молитвы. — Мне нужна храбрость. Мне нужна та, что будет рядом, не падая в обморок при каждом моем появлении. Я хочу, чтобы меня любили, — добавил он тихо, сам удивляясь этим словам. — Пусть я прослыву самолюбивым негодяем, но я получу то, чего мне хочется, и не выпущу из рук.
— Слава Богу, — сказал Эрик. — Она отправилась на юго-восток. Они с Неллой отказались брать лошадей и поехали на пони, так что, если поторопитесь, очень быстро их догоните.
С чего это он так обрадовался, удивился Алпин. Впрочем, сейчас некогда было выяснять причину.
— Пожалуй, останься тут и покарауль священника. Он должен быть наготове, когда я вернусь.
— Нет, я поеду с вами. — Он приказал одному из своих людей, Дункану, стеречь священника, а сам повернулся к Алпину. — Вам нужно ее догнать, вернуться, обвенчаться с ней и укрыться в стенах Нохдаэда, пока не наступил рассвет. Я поскачу за вами и Неллой, а охрана может не торопиться.
— Нелла, вот как? — Алпин усмехнулся, когда Эрик залился краской. Потом он направился вон с церковного двора, мимоходом отметив, что его люди почему-то необычайно веселы. — Нелла, которая гремит амулетами и талисманами? Немного пугливая.
— Да, — согласился Эрик, когда они садились на лошадей. — Но как вы помните, именно пугливая Нелла бросилась на ваш меч в самый первый день, когда вы угрожали леди Софи.
— Да, именно она. Пугливая, но храбрая.
Алпин пустил лошадь легкой иноходью, потому что помнил — несмотря на срочность, следует соблюдать осторожность, проезжая деревней.
— Не важно, что будет дальше, но Софи уже вроде попривыкла к Нохдаэду. Она останется.
— Ты полагаешь, я эгоист?
— Ах, милорд; может, и так, поскольку вы мужчина. Но ваша Софи — не какая-нибудь слабонервная мисс. Она знает все. Знает нашу мрачную историю. Почему бы не позволить ей решать самой?
Эрик прав, думал Алпин. Они добрались до деревенской околицы и пустили лошадей галопом. Софи — умная, сильная женщина, которая прекрасно знает, кто он такой и кем может стать. Она даже знала, что им придется принять нелегкое решение насчет ребенка. Пусть судьба вершится ее маленькими умелыми
