профессий, в основном адвокаты. Среди депутатов от духовенства самой многочисленной категорией были приходские кюре, хорошо знавшие нужды рядовых прихожан и, как показало развитие событий, достаточно восприимчивые к оппозиционным настроениям. И, наконец, где-то около трети представителей дворянства составляла либерально настроенная знать, в той или иной степени принадлежавшая к просвещенной элите.
Поскольку король так и не определил точный порядок работы Штатов, сразу же возникли противоречия относительно процедуры. Третье сословие потребовало, чтобы проверка полномочий депутатов проходило на общем собрании. Это должно было стать первым шагом к поголовному голосованию. Дворянство и духовенство, напротив, высказались в пользу традиционного порядка проверки – по палатам. Споры затянулись на пять недель.
В этом противостоянии определилась группа лидеров, возглавивших борьбу депутатов третьего сословия и вскоре получивших общенациональную известность, поскольку их выступления тиражировались оппозиционной прессой на всю страну. Это были гренобльские адвокаты Ж.Ж. Мунье и А. Барнав, аббат Сийес, видный астроном Ж.С. Байи и др. Наибольшим влиянием среди них обладал граф Мирабо. Юношей он, по воле отца, долгие годы провел в заточении, а позднее снискал себе всеевропейскую славу авантюрными похождениями. Став депутатом Генеральных штатов от третьего сословия, Мирабо, благодаря своей решительности и удивительному ораторскому дару, вскоре занял ведущее место среди руководителей оппозиции.
Согласия между сословиями по вопросу о процедуре проверки полномочий достичь не удалось. Король хранил молчание. И 10 июня депутаты третьего сословия заявили, что они представляют всю нацию. День спустя к ним присоединились трое кюре, а потом и еще полтора десятка. 17 июня, по предложению Сийеса, палата третьего сословия провозгласила себя Национальным собранием, т. е. представительным органом всей нации. Хотя решение было принято из тактических соображений, чтобы оказать давление на депутатов первых двух сословий, оно имело далеко идущие последствия. Провозглашение нации носителем верховного суверенитета посягало на основы абсолютизма, при котором суверенитетом мог обладать только король.
Представители духовенства решили присоединиться к третьему сословию. Того же потребовали в своей палате либеральные депутаты от дворянства. Однако большинство дворян и верхушка духовенства не хотели уступать и обратились к королю с просьбой вмешаться и разрешить спор. Людовик XVI, подавленный смертью своего старшего сына, вяло согласился, но не проявил в своих действиях ни решимости, ни последовательности.
Утром 20 июня депутаты Национального собрания обнаружили, что зал их заседаний без какого-либо предупреждения закрыт на ремонт. Опасаясь, что это – первый шаг к их разгону, они отправились в ближайшее просторное здание – Зал для игры в мяч – и там торжественно поклялись не расходиться до тех пор, пока не дадут государству Конституцию.
23 июня на королевском заседании Людовик XVI поддержал идею равного налогообложения, право Генеральных штатов на утверждение налогов и свободу слова. В то же время он в ультимативном тоне велел депутатам заседать по сословиям и пригрозил им в случае неповиновения роспуском. После ухода короля депутаты третьего сословия отказались подчиниться его приказу. Это был акт открытого неповиновения. Однако монарх не ответил на брошенный вызов, тем самым молча признав свое поражение. На следующий день к третьему сословию присоединилось духовенство, затем либеральные дворяне с герцогом Орлеанским во главе. И, наконец, Людовик XVI сам пригласил упорствующих последовать за ними. 9 июля Национальное собрание объявило себя Учредительным, т. е. учреждающим Конституцию.
Вместе с тем, король не препятствовал и действиям той части своего окружения, которая хотела силой положить конец революции. В начале июля к Парижу было стянуто до 30 тыс. войск. 11 июля Людовик XVI под нажимом королевы и своих братьев уволил Неккера. Это был неудачный политический шаг, сделанный к тому же в совершенно неподходящий момент. Отставка Неккера вызвала панику у держателей государственных бумаг (а таковыми были практически все, кто обладал более или менее значительным достатком), поскольку именно в нем они видели человека, способного предотвратить банкротство государства. Их возмущение нашло отклик у парижских «низов», крайне раздраженных непомерной дороговизной: накануне нового урожая цены на хлеб в те дни достигли самых высоких значений за все столетие. Поползли слухи о том, что правительство хочет уморить народ голодом.
Париж заволновался. По всему городу стихийно собирались толпы, перед которыми уличные ораторы произносили подстрекательские речи. К волнениям присоединились и стоявшие в городе солдаты французской гвардии. 13-го выборщики (те, кто избирал депутатов в Генеральные штаты) от Парижа создали в Ратуше комитет, который начал формировать национальную гвардию из состоятельных граждан. 14 июля 1789 г. толпа захватила склады оружия, после чего направилась к Бастилии. Эта крепость-тюрьма символизировала в общественном сознании репрессивную мощь государства. Реально же там находилось 7 узников и чуть больше сотни солдат гарнизона, в основном инвалидов. Окружив Бастилию, повстанцы принялись беспорядочно обстреливать ее из ружей. После нескольких часов осады комендант сдал крепость при условии сохранения жизни ему и его солдатам. Однако после капитуляции семеро из них, включая самого коменданта, были растерзаны толпой. Узнав о падении Бастилии, король вновь отступил. Он отозвал войска и восстановил Неккера. Посетив Париж, король в знак примирения согласился надеть трехцветную кокарду, в которой к цветам города синему и красному был добавлен белый цвет Бурбонов. С этого времени трехцветное знамя стало знаменем революции. Испуганные происходящим и разочарованные поведением монарха, представители крупной аристократии начали покидать Францию, в том числе и младший брат короля граф д'Артуа.
После событий 14 июля по Франции прокатилась волна «муниципальной революции». Тон ей также задал Париж. Созданный в Ратуше комитет выборщиков провозгласил себя коммуной (муниципалитетом). Мэром был назначен Байи, командующим национальной гвардией – Лафайет. Вслед за столицей новые, революционные муниципалитеты возникли и в других городах, заменив собою прежние власти.
Известия о парижских событиях, дороговизна, недостаток хлеба, вакуум власти спровоцировали многочисленные выступления сельской бедноты в разных районах Франции, сопровождавшиеся разграблением замков и богатых домов. Эта «жакерия» породила слухи о «шайках разбойников», повергавшие в панику целые деревни и города. В конце июля уже вся страна была охвачена «Великим страхом».
Учредительное собрание, ежедневно получавшее известия об аграрных волнениях, в ночь с 4 на 5 августа приняло решение отменить сеньориальные права: те, что являлись наследием личной зависимости (барщина, право мертвой руки), бесплатно, остальные – за выкуп. Также ликвидировались все сословные и местные привилегии, продажа должностей, снимались сословные ограничения на доступ к военной и гражданской службе. Решения этой ночи, закрепленные декретами 5-11 августа, разрушили социальную основу Старого порядка.
26 августа Собрание приняло Декларацию прав человека и гражданина, определявшую принципы будущей Конституции. Декларация провозглашала верховный суверенитет нации, объявляла «естественными и неотъемлемыми» права каждого на свободу, собственность, безопасность и сопротивление гнету, устанавливала презумпцию невиновности, свободу слова и совести.
Людовик XVI отказался санкционировать Декларацию и декреты 5-11 августа. Это дало повод революционным публицистам обрушиться на королевскую власть с новыми нападками, муссируя слухи об «аристократическом заговоре» против народа. Их агитация еще больше нагнетала обстановку, и без того накаленную перебоями с подвозом продовольствия и дороговизной. Когда 5 октября по Парижу пробежал слух о том, что офицеры короля, демонстрируя ненависть к революции, во время банкета топтали трехцветную кокарду, толпа плебса двинулась на Версаль. За ней туда же отправилась национальная гвардия с Лафайетом во главе. Когда парижане прибыли в Версаль, Людовик XVI обещал им санкционировать Декларацию прав. Однако ночью толпа ворвалась во дворец, убив двух гвардейцев короля. Только вмешательство Лафайета предотвратило дальнейшее кровопролитие. Король вынужден был дать согласие на переезд в Париж. 6 октября он с семьей под охраной национальной гвардии и в окружении толпы покинул Версаль.
События 5–6 октября покончили с одновременным существованием двух суверенных центров власти –
