Конституциям консульства и Империи, но своим либеральным характером резко отличался от них. Существенно выросло значение законодательной власти, которая состояла из двух палат – наследственной палаты пэров и выборной палаты депутатов. Это представительное учреждение приобретало контроль над исполнительной властью вследствие принципа ответственного министерства. Только законодательный корпус обладал правом ввести чрезвычайное положение, ущемляющее общественную и индивидуальную свободы. Отдельные статьи Конституции специально гарантировали неприкосновенность личности, свободу культов, печати и петиций. От Хартии Людовика XVIII Конституцию 1815 г. отличало утверждение, что источником власти является воля нации.
Проект Конституции был опубликован в печати и после живого обсуждения вынесен на плебисцит. 1532527 избирателей поддержали этот документ, 4802 проголосовали «против». Как никогда велико было число лиц политически не определившихся, если учесть, что правом голосовать обладали 5 млн французов.
Еще менее благоприятными для Наполеона были результаты выборов в палату представителей. Они были двустепенными, и решающее влияние на результаты получили собственнические слои, которые с настороженностью встретили реставрацию империи. Из 629 представителей лишь 80 безгранично доверяли Бонапарту, 500 человек были либералами разных направлений, полагавших, что власть императора следовало существенно ограничить. С самого начала своей деятельности законодательные палаты принимали подчеркнуто независимые решения, что вызывало нескрываемое раздражение императора.
Главные испытания для Наполеона лежали, однако, в сфере внешней политики. Попытки договориться о мире с императорами России и Австрии не увенчалась успехом. Сложилась новая коалиция европейских держав целью которой было низложение Наполеона. Решающее сражение произошло в Бельгии, при Ватерлоо. 18 июня 1815 г. французская армия, ведомая императором, была наголову разбита англо- прусско-голландскими войсками. В Париже 22 июня палата представителей потребовала от Наполеона отречения от престола в пользу своего сына. Эта последняя попытка спасти либеральную империю не удалась. Союзные войска вновь восстановили во Франции монархию Бурбонов. Наполеон был сослан на остров Св. Елены, расположенный в южной части Атлантического океана. Охрану его, вплоть до кончины, наступившей в 1821 г., осуществляла военная администрация Великобритании.
События, сопутствовавшие вторичному приходу Наполеона к власти («100 дней») существенно изменили историческое видение его фигуры. В 1814 г. император казался деспотом, свержение которого французы встретили с равнодушием или облегчением. В 1815 г. Наполеон вольно или невольно вдохновлял радикально-якобинские и либеральные идеи. Магически притягательная личность Наполеона, сопровождающая ее слава, идеи, которые связывались с его именем, породили наполеоновскую легенду, которая включала в себя представление о бонапартизме как о левой форме национализма, соединившей традиции Революции и Империи. Это объясняет влияние бонапартизма на политическую историю Франции XIX в.
Реставрация Бурбонов (1814–1830)
Особенности политического режима во Франции после восстановления на троне династии Бурбонов были обусловлены глубоким идейным расколом в обществе. Численно преобладала «нация народного суверенитета», воспитанная на либеральных и демократических идеях революции. Однако, сравнительно немногочисленные эмигранты, как правило из среды дворян и духовенства, стремились реставрировать старый порядок. Людовик XVIII ко времени восшествия на престол своих предков был пожилым и больным человеком, согласным на политические и социальные компромиссы во имя гражданского мира. Такая позиция находила поддержку не только в либеральных кругах Франции, но и среди лидеров держав-победительниц, заинтересованных в политической стабильности страны, от которой в течение 20 лет исходили угрозы безопасности европейским монархиям.
Государственно-правовой формой указанного компромисса стала конституционная Хартия 1814 г. Людовик XVIII отверг как излишне радикальный проект Конституции, представленный ему от имени наполеоновского Сената. Авторы проекта, исходя из признания принципа народного суверенитета, полагали, что король призывался свободной нацией занять престол, а потому он должен был присягнуть на верность Конституции, одобренной «французами». Король предпочёл октроировать (пожаловать) основной закон для своих подданных. Тем самым, он отказался признать революционный принцип народного суверенитета, однако, сам факт принятия писаной Конституции свидетельствовал о необратимых переменах, которые произошли во Франции.
Содержание Хартии 1814 г. отвечало задачам установления компромисса между «нацией революции» и эмигрантами. Сочувствие последних должна была вызвать Преамбула, в которой закреплялся легитимный принцип власти: источником прерогатив короля признавалось божественное провидение, личность монарха объявлялась священной и неприкосновенной. Однако первый же раздел Хартии, названый «Публичные права французов», заставлял скорее вспомнить о документах революционной эпохи. В нем провозглашались принципы гражданского равенства всех французов (в частности, равенства перед законом, в налогообложении и профессиональной деятельности), предоставлялись гарантии личных свобод, свободы печати, мнения, вероисповедания. Правда, католическая церковь сохранила за собой статус государственной. В Хартии подтверждались права собственников, включая приобретателей национальных имуществ. Прежние владельцы могли получить лишь то имущество, которое не было продано.
В Хартии 1814 г. содержались гарантии амнистии участникам революции, политическим деятелям эпохи Консульства и Империи. Старое и новое имперское дворянство сохранили свои титулы, однако, система сословных привилегий дореволюционной Франции не была восстановлена.
Система государственной власти, закрепленная Хартией, содержала черты заимствования политического строя Англии, основанного на исторически сложившемся компромиссе между «короной» и «народом», представленным парламентом. Законодательный корпус Франции был двухпалатным. В верхней палате заседали лица, получившие от монарха титул пэра пожизненно или с правом передачи титула по наследству. С согласия короля в заседаниях палаты пэров могли принимать участие принцы крови. Эта палата обладала и функциями высшего суда: ею рассматривались самые тяжелые государственные преступления.
Палата депутатов избиралась населением сроком на 5 лет с ежегодным переизбранием 1/5 ее состава. Предусматривались высокие имущественный и возрастной цензы как для избирателей (300 франков ежегодной уплаты налогов, 30-летний возраст), так, в особенности, для депутатов (1000 франков, 40 лет). Эта мера, призванная не допустить влияния на законодательную власть демократических слоев общества, крайне сужала число лиц, обладавших правом участия в политической жизни страны. Количество избирателей 30-миллионной Франции в эпоху Реставрации не превышало 110 тыс. (и даже снизилось до 89 тыс. к 1827 г.), а депутатами могли стать лишь немногим более 17 тыс. французов. Парламент не обладал правом законодательной инициативы, он лишь обращался королю с просьбой представить законопроект, который после обсуждения принимался или отвергался палатами.
Король, согласно Хартии, признавался главой государства. От его имени осуществлялось правосудие. Кодексы империи были сохранены. Король назначал судей, которые сохраняли должности пожизненно. Глава государства собирал и распускал парламент, обладал законодательной инициативой, издавал и обнародовал законы. Он был главнокомандующим армией, осуществлял внешнюю политику, обладал правом амнистии.
Король возглавлял систему исполнительной власти в стране, назначал министров и принимал их отставку. Следуя английскому примеру тесного взаимодействия исполнительной власти с законодательной, министрам было позволено участвовать в деятельности парламента. Хартией предусматривалась ответственность министров перед парламентом, но форма этой ответственности не была четко определена. Фактически судьба министерства зависела от воли монарха. Режим Реставрации сохранил административную систему и территориальное управление наполеоновской империи.
Внутренняя двойственность Хартии, объяснявшаяся поиском компромисса между сторонниками Старого порядка и новой Франции, делала неизбежным различное толкование конституционного закона противоборствовавшими политическими силами. В 1814–1816 гг. политическая инициатива оказалась в руках бывших эмигрантов, признанным лидером которых являлся брат короля – граф д'Артуа. К этому принцу, а также герцогине Ангулемской, дочери казненного Людовика XVI, в полной мере относится
