дело рук своих, чувствуя немалое удовлетворение оттого, что все присутствующие отработали честно.
— Э-э… — начал объяснять Ы-ых генеральную идею, тыча палицей в направлении Синего болота.
— Э-э!.. — подхватил У-ух и засунул под верхнюю губу две берцовые кости, валявшиеся на земле.
— О-о!.. — закивал сообразительный Э-эх через какой-то час. Подумав немного, добавил: — О- о!..
Взгромоздившись на скакунов, трое отважных устремились вперёд. Их глаза, несколько заплывшие, горели огнём. Уши, носы и всё остальное — тоже. Нетерпеливая мужская жажда настоящей драки заставляла их неистово колотить скакунов по хребтине — до головы-то не дотянешься…
Они подъехали к бурелому, сквозь который кое-где просвечивало Синее болото.
— О-о… — подал Э-эх мысль.
— О-о! — хором воскликнули спутники и вскинули палицы.
Но Э-эх отрицательно постучал дубиной по головам друзей.
Ге озадаченно уставились на него. Разве что-то идёт не по плану? Э-эх скупой мимикой распухшего лица дал понять, что охота, можно сказать, обречена, — если не заглянуть в одно место. Это рядом.
— О-ох! — веско заявил Э-эх, подняв корявый палец.
— О-ох… — посерьёзнев, откликнулись политические единомышленники.
Возле пещеры с ярко размалёванным входом друзья спешились. Из неё тут же выскочил, размахивая палицей, О-ох Кособрюхий, в трёх шкурах, надетых одна поверх другой. Когда ритуал приветствия был завершён, участники напоминали жертвы планетарного катаклизма.
— О-ох?.. — прохрипел Э-эх, на этот раз — с чисто прагматической целью.
Хотелось, чтоб хозяин отозвался — ведь сам Э-эх не мог определить его местонахождение заплывшими глазами.
— Э-эх!.. — прохрипел в ответ хозяин, уважительно избитый едва ли не до полусмерти, и указал палицей на опушку бурелома. Динозавры принялись щипать траву.
Ну а четверо лохматопупых энергично заковыляли вперёд. На всех четверых нельзя было смотреть без содрогания. Впрочем, никто и не смотрел.
На краю бурелома гости увидели яму. Раньше её заполняла грязь, в которой так любили поваляться динозавры, избавляясь от блох. Сейчас же в ней пузырилась какая-то мутноватая жидкость, издающая непривычный резкий запах, и плавали огрызки плодов.
Ноздри отважных расширились, принюхиваясь.
— И-и-э-эх! — выкрикнул Э-эх и бросился в яму.
Но он не стал ни мыться, ни плескаться в остро пахнущей влаге, он стал — жадно пить, отдувая в сторону подплывавшие огрызки. Спутники почувствовали в нём бывалого охотника на Бегемотов.
О-ох, дав понять, что удовольствие стоит одну полноценную шкуру, указал им на яму.
Посоображав не более часа, те присоединились к Э-эху.
Сначала терпкая влага смутила их своим вкусом.
Но потом они как-то незаметно для себя втянулись.
Через некоторое время, хорошо нахлебавшись в яме, трое отважных, где на своих двоих, где — на своих четверых, двигались в направлении Синего болота. Громко распевали песню, из которой Бегемоту следовало уяснить, что его сейчас пометут по кочкам к едрене фене.
После ямы охотникам было трудно выдерживать прямой курс. Они то и дело натыкались на деревья и ненароком валили их, отчего бурелом становился ещё непролазнее.
Ы-ых даже подумал — а нет ли вины предшествующих отважных в том, что эта местность имеет столь труднопроходимый вид.
И было трудно приноровиться к повадкам тутошних деревьев, кидающихся к тебе, как к лучшему другу, с объятиями и поцелуями. А ещё ему казалось странным, что Синее болото, которое находилось, в общем-то, неподалёку, до которого, если уж по совести, рукой подать, — никак не приближается.
Его также смущало, что состав экспедиции вырос — У-ух и Э-эх наличествовали в двух экземплярах каждый, причём экземпляры двигались в лад, покачивались в лад.
Конечно, хорошего человека — чем больше, тем лучше… Но пока такое раздвоение было непривычно.
Тем временем Э-эх целеустремлённо продирался вперёд, ничему не удивляясь. Он знал, что это коварный дух Бегемота хитро морочит охотников. Но Э-эх не позволит надуть себя. Он задаст подлому трусу но первое число. Вот только полежит чуток на мягком лесном мху и передохнет… А потом найдёт Синее болото.
Э-эх свернулся калачиком и закрыл глаза.
Уже засыпая, он чувствовал, что на его ноги пристроилась твёрдая голова то ли Ы-ыха, то ли У-уха… Но могучего тройного храпа Э-эх не услышал. Заснул…
Продрав глаза, трое охотников испытали не очень приятное ощущение.
Крепкие головы лохматопупых раскалывались так, будто они вовсе не были закалены в боях и приветственных ритуалах.
— О-ох! — простонал Ы-ых, не без укора в адрес владельца ямы. Встав на ноги, он почувствовал, как ему кто-то съездил по голове, изнутри.
— О-ох! О-ох! — согласно закивал Э-эх, но не очень резко, потому что ему тоже кто-то бил по голове изнутри, видимо, желая выбраться наружу.
Не прошло часа, как Э-эх растолковал друзьям, что избавиться от внутреннего супостата можно, если снова нахлебаться в яме О-оха.
И охотники двинулись в обратный путь. Они решили, поправив голову, предпринять ещё один штурм Синего болота. Участники похода уже ясно отдавали себе отчёт, что охотиться на Бегемота — это вам не хухры-мухры.
С той поры не раз многие отважные предпринимали дерзкие попытки выследить зверя — предварительно как следует нагрузившись в яме. Но странное дело: никому это не удавалось. Только бурелом с каждой новой попыткой становился гуще.
Коварен, ох, коварен зверь Бегемот!..
Юрий Молчан
ДОБРОВОЛЕЦ
Облачённый в скафандр Пирсов летел вперёд в расшитой звёздами пустоте. Пятно чёрной дыры становилось ближе, увеличивалось и вскоре уже было размером с Землю, когда видишь её с идущего на посадку звездолёта.
Сплошная, глубокая чернота чётко выделяется на фоне россыпей звёзд. Она пожирает лучи света и звук. Она пожирает всё.
А через пару минут и он исчезнет в её бездонном чреве.
Антон подумал, что боль, наверное, будет страшной. Тебя сдавит невидимый, всеобъемлющий пресс. Будет давить со всех сторон, а потом вмиг разорвёт резкая смена приливных сил. Всё, что останется, сожмётся в точку меньше, чем капля масла в супе, и станет снежинкой информации в этом немыслимом снегопаде смерти внутри чёрной дыры.
— Полковник, с нами связался исследовательский корабль «Искариот», отправленный к звёздному скоплению DM-573. У них чрезвычайная ситуация.
— Слушаю вас.
