сюда понабежит народ из милиции, будет неудобно.
Она подошла к телефону и куда-то позвонила.
— Федя, у нас проблема. На нас ночью напали трое. Пришлось их ликвидировать.
— Я ведь вам говорил, чтобы вы сидели в гостинице и никуда не рыпались? Говорил или нет?
— Говорил, говорил. А в гостинице они бы нас не нашли? Ты лучше не ругайся, а решай, что делать.
— Кто такие?
— У них в карманах никаких удостоверений нет, а спросить у них не успели: они напали неожиданно, не предупредив.
— Всё шутишь? Ладно, потом разберемся, а пока никуда не звони. Я вам перезвоню, когда можно будет позвонить в милицию.
Леру сковывал ужас и била дрожь. Она была уверена, что бандиты пришли за ней, и это было ужасно. Но ещё ужаснее было то, что у неё в квартире валялись три трупа. Теперь девушек и вместе с ними Леру, как соучастницу преступления, повезут в тюрьму и осудят за тройное убийство. У неё не попадал зуб на зуб, её всю трясло, а девушки её успокаивали.
— Лера, возьми себя в руки! Ничего страшного не произошло, ты жива и невредима, посуда вся цела. В серванте весь хрусталь на месте. А ведь могло быть и хуже, ведь не зря один из них бросился на кухню. Видимо за посудой, — гладила её по плечам Лариса, подмигивая Лене.
— А может просто жратву искал! — засмеялась Лена. — Или кастрюлю-скороварку хотел украсть. А в чем бы ты потом холодец варила?
Этот черный юмор Лера не могла принять, но после того, как выпила валериану, дрожать перестала. Вскоре позвонил Федор, что-то сказал Ларисе, и та успокоила Леру:
— Вот видишь, ничего страшного! Сейчас приедет скорая помощь, и всё будет в порядке.
Лера не могла понять — каким образом скорая помощь сделает так, что бандиты оживут? И хотя её уже не била дрожь, но щеки лихорадочно пылали, а глаза выдавали ужас, которым она была охвачена. В таком состоянии и застал её подполковник Кудрявцев, которого разбудил среди ночи звонок Мельникова, его близкого друга, закончившего в своё время вместе с ним училище КГБ.
— Толик, требуется твоя помощь, — сказал Мельников. — Притом срочно. Девочки, которые были у Ферапонтова сиделками, ты должен их помнить, попали в неприятную историю. На квартиру, где они жили, проникли бандиты, и они их ликвидировали.
Кудрявцев видел только одну девушку, дежурившую в палате у Ферапонтова в ту памятную ночь, когда того хотели добить в больнице. Ей тогда крупно повезло — в момент нападения она отсутствовала в палате и осталась жива. А вот сегодня не повезло, и очень жаль, что такая красивая девушка стала жертвой бандитов.
— Выражаю свои соболезнования. А сколько было бандитов? Где они сейчас?
— Трое. Там же. Где они ещё могут быть?
— Так они что, забаррикадировались в квартире?
— Кто, девушки?
— С девушками понятно. Я о бандитах. Они ещё в квартире?
— Кто, бандиты? Я же тебе ясно сказал: девушкам пришлось их ликвидировать.
— Так, Витя, давай по порядку, а то я со сна сразу не врубаюсь. Кто кого ликвидировал?
— Объясняю повторно, как для особо непонятливых, на доступном для тебя языке: девочки ликвидировали напавших на них бандитов, и нужно урегулировать проблему. Толик, ты уже проснулся? Тебе, наконец, понятно?
Кудрявцев потряс головой, отгоняя остатки сна. Когда на Ферапонтова повторно было совершенно покушение, нападавшие каким-то образом кем-то были убиты. Это оставалась для него тёмной и загадочной историей, и только сейчас он вдруг отчетливо понял, что девушки были не простыми сиделками и, следовательно, тогда в палате, скорее всего, именно девушка по имени Лариса ликвидировала обоих бандитов. Как же он мог опростоволоситься? Как не смог рассмотреть, с кем имеет дело? Что же это тогда за девушки такие? Может быть с Лубянки, из их центральной конторы? Но он об этом бы знал или хотя бы Мельников ему намекнул. Допустим, идёт какая-то операция, но почему через Ферапонтова и Мельникова, а его даже не поставили в известность?
Кудрявцев посмотрел на часы — было двенадцать минут четвёртого, и он поспал всего три часа. Сегодня до часа ночи они с женой выясняли отношения. На пятнадцатом году совместной жизни они в очередной двухтысячный раз выяснили, что совершенно разные люди и очень устали друг от друга. И, вероятно, в сотый раз приняли окончательное решение развестись. Она требовала, чтобы он подал на развод, а ему было лень с этим заводиться. Кроме того, если он оставит квартиру жене и ребёнку, а иначе он и не смог бы поступить, то надо искать, где жить. То есть, сразу нахлынула бы масса проблем, поэтому он оттягивал решение и старался бывать дома как можно меньше. Многие психологи утверждают, что десять лет критический срок для любой супружеской пары. Они же прожили вместе полтора критических срока, следовательно, за это время успели устать друг от друга в полтора раза больше. Так что, хлтя и не хочется оформлять развод, но необходимо.
Кудрявцев оделся, вышел во двор, вывел из гаража машину и поехал на улицу Краснослободская 23. Девушку, дежурившую у постели генерала в больнице, он узнал сразу же, а вторую девушку видел в первый раз. Также он обратил внимание на очаровательную женщину с большими зеленоватыми глазами, которая сидела в мягком кресле в углу комнаты и испуганно смотрела на него, что было резким контрастом с девушками, разглядывавшими его спокойно и с интересом.
— Что же это такое, девушки, — произнес Кудрявцев, осматривая комнату, — стоит вам где-нибудь появиться, как около вас образовываются горы трупов.
— Видите-то вы правильно, но выводы делаете неправильные, — сказала девушка с пшеничными волосами. — В вашем городе мы шагу сделать не можем, чтобы не наткнуться на трупы самоубийц.
— А это тоже самоубийцы? — иронически спросил Кудрявцев.
Наглость девушек его немного рассмешила. Тогда, в больнице, у девушки по имени Лариса, был перепуганный вид и у него даже мысль не возникла, что именно она и замочила напавших. Сейчас же она излучала спокойствие и даже не пыталась разыгрывать невинность. Девушкам на вид было немногим больше двадцати, и он удивился их хладнокровию. Видимо, они были здорово натасканы и, скорее всего, так оно и есть — служат в московской конторе на Лубянке.
— Конечно, — ответила Лариса. — Один воткнул себе сдуру нож в солнечное сплетение, а его приятель, видимо, с горя, стукнулся виском о стену. Может это сбежавшие из дурдома психи? У вас в городе, вероятно, дурдом совсем плохо работает, раз столько придурков лишают себя жизни. Но почему они решили свести счёты с жизнью именно здесь? Неужели не нашли более подходящего места?
— А тот, что на кухне? С ним что случилось? — ради интереса спросил Кудрявцев, которого черный юмор девушек начинал веселить.
— А тот вообще особо ненормальный, — поддержала версию о самоубийцах девушка с пшеничными волосами. — Я свидетель. Значит, всё было так: мою на кухне посуду, заходит он и требует, чтобы я ему дала нож. Я, конечно, испугалась и протянула ему нож. А он как воткнёт его себе в грудь, так я чуть от испуга со стула не свалилась — вот ужас-то какой!
— А что же это вы по ночам посуду моете? И притом сидя! Тут кто угодно возмутится и сделает себе харакири, — засмеялся Кудрявцев.
Лера смотрела и не понимала, как девушки могут весело и непринужденно выдумывать разные глупые версии о самоубийцах, когда сейчас приедет милиция и всех заберёт в тюрьму. Не понимала она также, кто этот человек, который, будучи взрослым и таким солидным на вид, поддерживает глупый разговор, полный черного юмора. А Кудрявцев, слушая болтовню девушек и усмехаясь, исподволь рассматривал хозяйку квартиры. Её испуганный вид и выступавший румянец делали её ещё более очаровательной. Женственность и аристократичность внешности хозяйки притягивала его, и он не мог сосредоточиться, чтобы обдумать свои дальнейшие действия. Кто-то из этих бандитов мог находиться во всероссийском розыске, а кто-то числиться в картотеке. Надо было их оприходовать, дактилоскопировать и запротоколировать. Но на кого или на что их списать? Если списать это на плановую операцию по уничтожению терропистов, то кто её провел? Одного из бандитов Кудрявцев вначале принял за кавказца,
