струящимся с лестничной площадки второго этажа. Миронов держал под прицелом лестницу, а Матюшин и за ним Галя осторожно вошли в холл. Они только двинулись вперед к лестнице, как раздалось подряд два выстрела, и Миронов рухнул на пол. Тотчас же в ответ Матюшин выстрелил в направлении вспышек, и кто- то негромко вскрикнул. Матюшин толкнул Галю под лестницу, и она упала от толчка. А сам он в это время, дважды выстрелив, кинулся к Миронову, но тут же получил две пули и рухнул рядом. Галя, обезумев от ужаса, не могла издать ни единого звука и открытым ртом пыталась заглотнуть воздух. Это и спасло её, когда мимо пробегал убийца. На ходу он ещё дважды выстрелил в лежащих на полу Матюшина и Миронова и огляделся, ища Галю. Но в этот момент на этажах уже открывались двери, и кто-то истерически кричал, чтобы вызвали милицию. Убийца, не найдя Галю, хромая и негромко матерясь, выскочил на улицу.
Утром, узнав о трагедии, Валя Панова с Зоей Данилиной рыдали, обняв друг друга, а Мельников поил их валерьянкой. Он успокаивал женщин как мог, но горе было настолько огромное, что валерьянка не помогала. Самохин разослал людей по больницам и совместно с Грузновым пытался засечь человека, который обращался к хирургам по поводу огнестрельного ранения. Кроме того, Грузнов разослал по райцентрам ориентировки для райотделов милиции и предписание руководства областного УВД установить контроль за пунктами оказания медицинской помощи на предмет выявления пациентов с огнестрельными ранениями. Но результатов не было.
Грузнов обратил внимание на то, что в день покушения на Галину Эдика с нею не было. Галина утверждала, что они поругались по личному поводу, но это Грузнова не убеждало. Повод для ссоры можно найти любой, главное состояло в том, что Эдик, по-видимому, знал о предстоящем нападении, поэтому и отсутствовал. Видимо, прежняя версия Чернова о причастности Эдика к убийству Афонина имела под собой основание, поэтому параллельно с поисками раненого бандита Грузнов изучал всё, что касается Эдика, и проверял, с кем тот встречался в этот день. Он также проверял все звонки, которые Эдик сделал от Галины и из своего дома и установил, что один из звонков из квартиры Эдика — был звонок одному из приближённых Сапога. То есть Эдик мог передать информацию о том, что Галина поехала в театр на спектакль, и было нетрудно вычислить, когда она должна вернуться.
В это же время Мельников составлял списки хирургов, занимающихся частной практикой на дому, и пытался собрать по каждому из них информацию о связях с Сапогом. Он был уверен, что покушение было организовано Сапогом, так как только у него был интерес, возможности и исполнители. Между тем, количество неприятностей у Мельникова росло непрерывно. На следующий день после покушения на Галину Афонину, в очередной раз был разгромлен избирательный штаб Ферапонтова. Штаб громили несколько раз, но в вечернее время, когда в нём никого не было. Обычно страдали компьютеры и мебель. Но на этот раз пострадали и люди, потому что налётчики пришли днём. Несколько молодчиков в масках ворвались в офис с бейсбольными битами в руках. Биты были большие и тяжёлые, а мебель и компьютеры хрупкие, поэтому молодчики крушили всё легко и с энтузиазмом. В офисе в это время находились три человека: две женщины и один мужчина. Больше всего досталось Буренкову Ивану Денисовичу, бывшему учителю, а ныне пенсионеру: ему перебили руки, поломали рёбра и вдобавок стукнули по голове. Женщины пострадали меньше: одна сразу же хлопнулась в обморок после того как ей влепили оплеуху, а вторая пробовала защищать свой стол, и ей поставили синяк под глазом.
Это случилось приблизительно через десять минут после приезда в офис Ферапонтова. Выйдя из машины, он встретил знакомого, которого уже несколько лет не видел, и они, прогуливаясь по улице, зашли в книжный магазин, располагавшийся неподалёку от офиса. Однако налётчиков ввело в заблуждение то, что машина Ферапонтова стояла около офиса, а в ней сидел водитель, поэтому они, очевидно, решили, что Ферапонтов в штабе. На него уже два раза покушались, но неудачно. И в этот раз по воле случая он снова ускользнул от расправы, хотя наблюдатели засекли, что он приехал. Когда налётчики вышли из штаба, закончив там свою работу, они вытащили водителя из машины. Били его ногами, так что ему, можно сказать, повезло — могли ведь и битами.
Одна из женщин, обладающая отличной слуховой памятью, по голосу опознала в одном из налётчиков своего соседа по дому — хулиганистого молодого человека из соседнего подъезда по кличке Толян. Он неоднократно в последнее время заявлял, что стал солдатом у Сапога, однако в милицию поступили свидетельские показания трёх его приятелей, с которыми он, мол, во время налёта забивал козла в домино. Поэтому виновных обнаружить не смогли, а дело о налёте завели по статье «хулиганство».
Так как налёт случился на следующий день после гибели двух охранников Мельникова — Матюшина и Миронова, то Ферапонтов понял, что терпит поражение и продолжать работу в такой обстановке невозможно. Он не сомневался в том, что против него действует Сапог, которого науськивает губернатор и, вместо открытых дебатов по избирательной программе, он должен противостоять криминальному авторитету. Более того, очевидно Сапог серьёзно занялся охранной структурой, созданной Мельниковым, потому что убийство Галины Афониной привело бы к тому, что компании «Сибкомпроминвест» просто бы не стало.
Использование киллеров и налётчиков в избирательной компании делало невозможным дальнейшую борьбу, сводило к нулю шансы на победу на выборах, а шансы быть в любой момент ликвидированным, наоборот, повышало. Надо было быстро утихомирить Сапога и его банду, а охранными мероприятиями это сделать невозможно. Да и сил стало значительно меньше — недавно ещё три охранника из структуры Мельникова были избиты в одном из магазинов, который они охраняли. Избитык такими же битами и с поломанными рёбрами, они лежали в неотложной хирургии. Выступать на митингах было опасно, время на телевидении купить было не за что, одним словом, дело шло к полному провалу избирательной компании. В эпоху демократических перемен для проведения избирательной компании нужны большие деньги, крепкие мышцы и меткий глаз, чтобы дать ответ на выпад соперника либо словом, либо битой, либо пулей. А у Ферапонтова денег не было, силы таяли, и он обратился за помощью к московским друзьям. Те откликнулись незамедлительно. Буквально через пару дней Ферапонтову позвонили и сообщили, что направляют скорую помощь для разрядки обстановки и небольшой прополки в рядах лиц, активно протестующих против его избирательной программы. Ферапонтова попросили заказать в гостинице два номера для троих человек из ансамбля русской народной песни — одиночный и двойной. Люди, которые должны прилететь на следующий день утренним московским рейсом, запишутся в гостинице как артисты, для чего их даже снабдили командировочными удостоверениями настоящего ансамбля. Юмор московских друзей несколько ободрил Ферапонтова, хотя оттуда, из далёкой Москвы, всё видится совсем иначе. Они сидят там спокойно в штабах, но не избирательных, а военных, охраняемые вооружёнными караулами, и смотрят на суету оптимистичным взглядом. А если бы он не встретил знакомого, лежать бы ему сейчас с проломленной головой в лучшем случае в больнице, а в худшем — на кладбище. Правда три «артиста» погоду сделать не могли, но, как говорится, лиха беда начало. Им, в Москве, виднее.
Ферапонтов позвонил Мельникову и попросил всё подготовить для встречи прилетающей группы артистов. В этот день у Мельникова было подавленное настроение — он лишился двух своих ребят, которым абсолютно доверял и которые готовы были выполнять любые его приказы. Зоя ходила с мокрыми глазами, а Валя Панова вообще не приходила на работу. Самохин занимался организацией похорон, и Мельников поручил встретить группу артистов Стасу и Петру. Он продиктовал Ферапонтову номер джипа, на котором его ребята встретят гостей, и тот сообщил в Москву, что чёрный джип с номером 837 будет ждать на автостоянке аэровокзала напротив главного здания.
Глава 41
Стас и Петро приехали в аэропорт вовремя и сидели в джипе, ожидая группу из ансамбля русской песни. Увидев, что к ним направляются мужчина и две девушки, Петро удивлённо сказал:
— Стас, кажись, эти трое идут к нам. А я, почему-то понял, что должны прилететь три мужика.
— Я тоже так понял. Это не они. Они смотрят не на нашу, а на заднюю машину.
— Жаль, что не они. Классные девчонки и очень похожи на артисточек.
Девушки, в это время обходили машину справа и слева, а мужчина, шедший впереди, зашёл за их машину. Петро, сидевший за рулём, широко улыбался девушке, обходившей машину с его стороны, а она,
