ПОЛЕ БОЯ. ЗЕЛЕНАЯ СТРАНА
НАШИ СОСЕДИ
Мы живем посреди Зеленой страны.
Эта страна невообразимо велика. Ее обитатели постоянно окружают нас.
Мы топчем их на плохо вычищенных дорожках. Досадливо выбрасываем вместе с залежавшейся хлебной коркой, докрытой голубоватым кружевом плесени. Любуемся ими в цветочных магазинах.
Без них мы не могли бы существовать. Они дают нам пищу. Они доставляют нам радость. Кто из горожан не стремится провести летний день на мягкой, шелковой траве, под шелест листвы, похожий на тихий морской прибой! Кому не понятна прелесть «грибных походов» в осенний сквозной лес! И мало найдется таких людей, которые никогда не приносили бы домой синих васильков или лиловых колокольчиков: ведь от них светлее, чище и веселей становится в самом тесном жилище.
И при всем том большинство из нас относится очень пренебрежительно к жителям Зеленой страны растений.
— Растительное существование! — говорим мы с презрением о людях, которые едят, пьют, спят, лениво работают, читают только от скуки и неприметно стареют, так и не увидев ничего дальше своего носа.
Растения-кажутся нам бесчувственными, бессильными, неподвижными — почти неживыми.
Задумавшись, мы срываем листок и растираем его между пальцами. Вот он весь. Липкая кашица. Что особенно важного или интересного может быть скрыто в ней?
Те, кто рассуждает так, не догадываются, что, встречаясь с миллионами растений, они, в сущности, вовсе не знают их. Такие люди проходят только по краю Зеленого мира. Они не представляют себе, как этот мир огромен. Им не приходит в голову, Что он своенравен и могуч, а не безропотен и бессилен; что населяют его племена более удивительные, чем те сказочные народы, которых рассказывали географы средневековья: что есть в этом мире целые «материки», менее исследованные, чем дебри Африки, и заключены в нем самые глубокие и самые таинственные загадки, касающиеся всего живого на Земле.
ЖИВАЯ ПЫЛЬ
Никто еще точно не сосчитал всех обитателей Зеленой страны.
В различных справочниках в «флорах» описано несколько сотен тысяч видов растений.
В недрах Зеленой страны скрыты обширные невидимые области. Мы живем в облаках мельчайших живых существ. Бактерии, микроскопические грибки и их споры насыщают воздух, которым мы дышим. Каждая капля речной воды вблизи больших городов увлекает с собой несколько тысяч микроорганизмов. Даже запах земли, всем известный сыроватый запах, происходит оттого, что в каждой щепоти ее живут миллионы почвенных бактерий.
Мы сами, не подозревая этого, носим в своем теле несчетное множество посторонних нам жильцов.
Два века назад швед Карл Линией составлял «систему природы». Он распределил по группам минералы, животных, растения. Для всего, что он видел вокруг себя, у него находилась особая полочка. Он считал тычинки и пестики, смотрел, как они расположены в цветных, и растительная армия послушно выстраивалась по классам, отрядам, родам и видам.
Но Линней решительно не знал, что делать с незримыми мириадами микробов. Махнув рукой, он всех их свалил в один общий ящик и надписал на этом ящике: «Хаос».
Поколения ученых кое-как разобрались в «хаосе». Они нашли в нем самых страшных недругов человека рядом с его друзьями — вездесущими санитарами, убирающими все отбросы, всех мертвецов земли, микробами — созидателями почвенного покрова и «толкачами» важных химических процессов на суше и в море.
Но «хаос» и поныне не распутан до конца. Вся эта живая пыль еще не самая низшая граница жизни. Примерно на рубеже двадцатого века выяснилось, что есть существа еще более мелкие, быть может, какого-то нового порядка. Обычные оптические микроскопы бессильны помочь их увидеть. Эти существа очень различны. Но можно сказать, что в среднем они настолько же меньше бактерий, насколько муха меньше человека. Незнакомцы, чья таинственная жизнь тлеет вокруг нас и внутри нас, получили имя ультравирусов, или просто вирусов; слово это значит «возбудитель». Мы то и дело замечаем следы их огромной и подчас грозной, разрушительной работы. До изобретения электронных микроскопов бактериологи никогда не могли найти микробов многих сотен (около тысячи) очень заразных болезней. Бактериологи знали только: это дело вирусов.
Вот неуловимый враг прошел по картофельному полю и оставил после себя жухлую, словно обугленную ботву. Вот невидимка коснулся табачной плантации, и листва пожелтела, стала дряблой от «мозаичной болезни». Глухо скрипят на ветру «ведьмины метлы» — скрученные, полумертвые ветви деревьев: их отметил незримый убийца. Вирусы поражают людей бешенством, корью, трахомой, свинкой, энцефалитом, детским параличом, даже простым насморком и «лихорадкой», вскакивающей на губе; вирусы возбуждают птичью и собачью чуму, страшный ящур — «рыльнокопытную болезнь» рогатого скота.
А неведомые пожиратели бактерий — бактериофаги!
Вот в лаборатории в крошечной чашечке хранится «бульон» с темным облачком мути: это культура смертоносных бацилл. Но стоит прибавить к бульону несколько капель «фага», и бульон мало-помалу становится прозрачным — облачко мути светлеет, утончается, тает, оно исчезает на глазах, как тело «человека-невидимки» в известном кинофильме. Бацилл больше нет: их истребил пожиратель бактерий.
Ученые еще спорят, что такое вирусы (или, чтобы быть точнее, многие вирусы), что такое бактериофаг: самые крошечные в мире живые существа или только особые вещества? Но человек уже сумел приручить неожиданного друга из сверхмелкого мира. «Фаг» продается в аптеках; он предупреждает и лечит дизентерию.
Конечно, если все это и живые существа, то уже ни растениями, ни животными их назвать нельзя. Их можно сравнить с племенами, кочующими у рубежей Зеленой страны.
Но у настоящих бактерий ученые очень долго, казалось, различали явственные черты уже растительной природы. Ботаники и сейчас неизменно описывают бактерии в своих курсах. Крошечные убийцы и санитары, по мнению ботаников, — это братья водорослей. Впрочем, правильнее и бактерии относить не к растениям, не к животным, а к тому «третьему царству» живой природы, о котором мы сейчас говорили. Бактерии — это как бы живой мост от простейших существ к миру растений.
Но чуть мы не сказали слово «водоросли», мы уже наверняка в пределах Зеленой страны.
Облачка зеленой мути наполняют застоявшуюся лужу где-нибудь на дне ямы. Возьмем отсюда любую капельку, рассмотрим в микроскоп. Мы увидим удивительную картину — множество крохотных пловцов, быстро шныряющих взмахивающих парными усиками-жгутиками.
Девственную белизну снежных пустынь далекого севера прерывают громадные красные пятна. В мертвом безлюдье расстилается кровавое поле… С ужасом смотрели на это старинные путешественники, им в голову не могло притти, что снег окрасили мириады водорослей — близких родичей проворных зеленых пловцов.
Юг. Летний зной. И в самые жаркие недели «зацветают» морские заливы, где немного преснее вода. Гнилостный, неприятный запах исходит от них. Вода делается нечистой, она словно напитана гущей цвета яри. Это живая гуща: тьмы, мириады водорослей…
Бурые, красноватые слизистые пленки на камнях. Зеленый налет на пальцах после того, как проведешь рукой по влажной древесной коре… Это тоже водоросли!
