можно было поднять ни губами, ни языком, ни массажем рук. Дру-
жок был размером с набухший клитор, не более того. Монзиков
безучастно лежал на спине и гадал над тем, что с ним дальше будет.
Он забыл о том, что рядом лежит красавица Лиза, старавшаяся изо
всех сил всколыхнуть мужчину, набросившегося на неё, словно лев,
и сломавшегося враз и навсегда, ещё ничего и не сделав. С Монзи-
483
ковым такое случилось впервые, а у Лизы ещё не было случая, что-
бы голый мужик не мог её оттрахать. После 15 минут отчаянной
работы Лиза сникла и стала горько плакать. Александр Васильевич
не стал ни извиняться перед обманутой в самых лучших ожиданиях
девушкой, ни успокаивать убитую горем красавицу. Лиза всегда
думала, что она неотразима и что нет такого мужика, который не
хотел бы с ней переспать. Увы! Теперь она знала, что не всё так од-
нозначно.
Монзикова встретили бурными расспросами о китаянке Лизе
ещё три моряка, ожидавшие своей очереди при входе в каюту.
Александр Васильевич понурил голову, тяжко вздохнул и пошел
прочь.
Когда первый после Монзикова матрос зашел к Лизе, то он за-
стал её рыдающей в подушку. Тело девушки сотрясалось так, слов-
но она прощалась с родственником-покойником. Лиза рыдала и го-
лосила. Она была сломлена. Ни этого, ни кого-либо другого она так
и не обслужила. В Лизе умерла проститутка. Под утро девушка за-
снула, свернувшись калачиком, а днём, когда она вышла на палубу,
Лиза с ужасом заметила, что корабль идет в океан.
Прощай Канада, здравствуй Одесса!
*****
Аркадий Северный, русский шансон.
Одесса-мама
Капитан, как ни странно, известие о прекрасной Лизе встре-
тил спокойно. На его памяти нечто подобное уже случалось и не
раз. Из любой ситуации всегда можно найти достойный выход. И
выход был найден. Лиза стала поварихой. Готовила она очень
вкусно, но только китайские блюда. Повар Денис начал активно
обучать Лизу украинской кухне, которая ей сразу же понравилась.
Лиза была очень способной. Она всё схватывала на лету. Команда
теперь относилась к ней не как к проститутке, а как к члену своего
экипажа, да к тому же девушке. Ей всё время оказывали знаки вни-
мания, делали комплименты, суть которых она пока не понимала, но всё это ей очень нравилось.
484
А тем временем Монзиков пребывал в прострации. Несмотря
на то, что встреча с Одессой его возбуждала, радости не было ника-
кой. Он приближался к своей Родине, но чем ближе был час Х, тем
тревожнее у него становилось на душе. Что-то теперь скажет ему
Россия? Нужен ли он своей стране? Или всё теперь будет по-
новому? Кто знает, кто знает…
