ей.
— Позвоните врачу, Робин! — раздался крик Алекса. — Ради Бога, Лидия, перестаньте причитать! Вы причинили уже достаточно зла.
— Поверьте, Алекс, я ни за что на свете не хотела бы повредить Энн!
— И тем не менее повредили, болтливая вы дура!
— Но ведь она сказала, что знает обо всем, правда сказала! — жалобно оправдывалась Лидия.
— Об этом она не знала. После того как мне удалось перевести Питера в Эдинбург, я начал надеяться, что никогда и не узнает.
— Боже мой, Алекс, чем я могу поправить дело?
— Только одним — уходите с моих глаз долой, пока я не сделал чего-то, о чем потом пожалею! — закричал Алекс.
Энн зашевелилась, ей было неприятно, что рядом с ней спорят, кричат… Нужно было вмешаться, но для этого требовались неимоверные усилия.
— Что случилось? — прошептала она. Открыв глаза, она увидела склонившееся над ней, искаженное страданием лицо Алекса и поспешно удаляющуюся по лужайке поникшую фигуру Лидии. Рядом, обняв ее за плечи, шел Джордж.
— Ты должна лежать спокойно, любимая! Забудь об этом, выбрось все из головы!
— Но я хочу знать, — проговорила Энн и схватила его за руку. — Прошу тебя, Алекс… — Она умоляюще посмотрела на него.
— Успокойся, дорогая! Ты совсем ненадолго потеряла сознание, вот и все, — бодрым голосом произнес Алекс. Его встревоженное лицо опровергало это наигранное спокойствие.
— Наверное, это из-за жары.
— Возможно. Скоро приедет доктор.
— Не сердись на Лидию, Алекс. Ведь это не ее вина, — попросила Энн. Она вспомнила, о чем говорила Лидия. — Я хочу, чтобы все было как раньше! — Она вздрогнула, чувствуя, как, несмотря на жаркий день, холод леденит ее внутренности.
— Так все и будет, любовь моя. Обещаю тебе!
Приехавший врач прописал Энн успокоительное и велел лежать в постели. Он уверил Алекса, что с ней и ребенком все в порядке, но в ближайшие дни рекомендовал вести себя осмотрительно.
Энн лежала в полутемной комнате, мозг ее напряженно работал. Ее тошнило, глубокое отвращение ко всему охватило ее, но тошнота была следствием ее морального состояния, а не физического. Она была готова простить Бену его неверность, постараться не думать о ней. Но с этим она никогда примириться не сможет. Ведь она любит Адама как собственную плоть и кровь, а сейчас выяснилось, что он не мог унаследовать ни единого ее гена. Найдет ли она в себе силы разлюбить его? Или будет любить по- прежнему? Ожесточение и гнев ее сына нашли наконец объяснение. Но ее-то за что он ненавидит? Почему в своем горе отталкивает ее, тогда как, напротив, соединяющие их узы должны были бы окрепнуть? Перед ней мелькнул проблеск надежды: может быть, если они встретятся и поговорят, его любовь к ней вернется?
Алекс тихо вошел в комнату.
— Прости, любимая, я разбудил тебя? Я думал, ты спишь.
— Нет, я не спала, я размышляла. Так это правда, Алекс? Я должна узнать обо всем. Будь со мной полностью откровенен! — Она настойчиво сжала его руку.
— Мне очень жаль, дорогая, но между Беном и Салли действительно была связь.
— Как ты узнал об этом?
— Твой покойный муж не отличался особой осторожностью. Их несколько раз видели вместе в разных местах — Лондоне, Бристоле, Борнмуте. Его, видимо, тянуло в Борнмут. — Алексу хотелось, должно быть, рассмешить Энн, но она даже не улыбнулась.
— Но когда, Алекс? Когда они стали любовниками?
— Кажется, это началось, когда Питер в первый раз привел ее к вам, чтобы познакомить.
— О Боже! Знаешь, Алекс, она иногда смотрела на меня с каким-то вызовом. Значит, это правда?
— Я хотел, чтобы ты никогда не узнала об этом, дорогая, понимал, как ты будешь переживать! — сказал Алекс. Его голос выражал беспокойство.
— Продолжай, — поторопила его Энн. — Потом она вышла замуж за Питера… Тогда все хорошо, Алекс. То есть нет, конечно, — какое уж там хорошо! Все это, наоборот, ужасно… Я только хотела сказать, что это произошло до ее брака с Питером и Адам не может быть сыном Бена. Просто Лидия повторила злые сплетни.
— Да, дорогая, — улыбнулся Алекс. — Это не больше чем сплетни!
Энн с облегчением откинулась на подушки. Важен был только Адам, все остальное не имело значения.
— Ах нет, я ведь забыла, что Салли была беременна, когда они поженились! Мне это было тогда безразлично, и только теперь… — Она посмотрела на Алекса полными страдания глазами.
— Может, это как раз тот случай, когда никто ничего не знает точно, — попытался он ее утешить.
— Значит, доказательств нет? — спросила Энн. Забрезжившая надежда придала ее голосу почти радостное звучание.
— Нет, поскольку Бен умер. Над происхождением бедного маленького Адама стоит большой вопросительный знак.
— Вероятно, и Бен спрашивал себя, чей это ребенок.
— Несомненно!
— Боже мой, и он еще обвинял меня в том, что дети плохо к нам относятся! О Алекс, как он мог быть таким жестоким? Выходит, все те годы, что мы провели вместе, не имели никакого смысла? Я жила с тенью. Ах, Алекс, ведь все могло сложиться совсем по-другому! — Она зарыдала при мысли о двадцати пяти годах, от которых остались одни обломки.
— Дорогая, не надо! — Он обнял ее, стараясь успокоить. — Нельзя так расстраиваться, ты должна думать о ребенке. У тебя еще столько впереди. Я здесь, я помогу тебе!
— Что бы со мной было без тебя, любимый? — Энн подняла руку и погладила его по волосам. — Ты давно уже знал?
— После того первого Рождества. Реакция Питера на мое появление в твоей жизни переходила все границы. Для этого должна была существовать какая-то особая причина. Казалось, он хотел тебя за что-то наказать.
— Но почему меня? Что я сделала? Мне кажется, это могло только сблизить нас!
— Я спрашивал Фей, но она не знает, а если знает, то не хочет сказать. По ее словам, Питер отказывается обсуждать это с кем бы то ни было. Так что даже я не могу ничего выяснить. — Он посмотрел на нее с грустной улыбкой.
— Боже мой, и Фей знает!
— Да, любимая. Ты, кажется, была единственным человеком, который ничего не подозревал.
— Господи Боже мой, какой же я была дурой! Слепой дурой! Бедная Лидия, она не устояла перед моей настойчивостью!
— Выходит, что так.
— Не осуждай Лидию, она ни в чем не виновата.
— Как только я узнал, что тебе и ребенку ничего не грозит, я простил ее. Она места себе не находит от раскаяния.
— Значит, перевод Питера в Эдинбург устроил все же ты?
— Ты услыхала, когда я сказал об этом? Да, мне удалось добиться его перевода. Я думал, чем дальше он от тебя, тем лучше. Меня еще больше устроило бы, если бы он уехал в Штаты.
— Но как ты улаживаешь подобные дела?
— Ничего особенного. Несколько слов кому следует, обещание денег. Деньги — чудодейственное средство. Я проследил за тем, чтобы он не получил гранта, на который претендовал. Так что, собственно
