ЗАГОВОР
Учительница музыки из романа госпожи Е. (Die Klavierspielerin) основала в душе Я. “незаконное поселение”. Как это обычно делается в Иудее и Самарии, прежде всего она установила в его воображении антенну сотовой связи, потом обнесла место забором, оградив местных детишек от соблазна открутить гайку и опасности попасть под антенное облучение. Потом появился скромный жилой вагончик охранника, за ним – его семья, потом второй вагончик, потом третий...
Я. должен с этим что-то делать. И он, в соответствии с военной доктриной Еврейского Государства, у которого тыл – могила, решается на упреждающее вторжение. И в его распоряжении тоже лишь маленькая армия, предполагаемая сила которой в инициативе и хитроумии. Он обращается с просьбой к друзьям, просьбой, которая кажется им несколько странной, отправиться в Вену на квартиру к дамам К., то есть к учительнице музыки, женщине крайне замкнутой, и ее матери, женщине более чем достойной. Поселения на холмах Иудеи – драма, замешенная на любви и ревности. Но тут речь идет о холме особенном, речь идет о душе Я., захваченной поселением женщин из внешнего мира. Не возражает и Баронесса. Хотя ее смущает этот подход Я. к целостной ткани романа, выборочный, капризный, своевольный, не желающий считаться с заключенной в нем катастрофой. Баронесса не считает нужным сопротивляться. Не вышел бы он только из этого приключения с бороздами, прочерченными на лице лакированными ногтями. Ведь у учительницы музыки и госпожи Е. нет никаких причин возиться с нюансами его души и его трактовкой книги, которая для госпожи Е. – ее книга, а для учительницы музыки – ее хоть и виртуальная, но единственная жизнь.
На тайном ночном заседании Кнессета Зеленого Дивана принято решение, брошен жребий, гордиев узел разрублен и Рубикон перейден. В заборе, обтянутом блестящей черной непрозрачной полиэтиленовой пленкой, отделяющей действительное от никогда не имевшего места, появилась дыра с рваными краями.
ВТОРЖЕНИЕ
Группа, в которую входят агенты “Мосада” A. и В. и агент прикрытия женского пола по кличке Котеночек, возглавляется полковником Б. Ведь, как известно, звание полковника не обязывает командовать полками. Для тонкой работы на чужой территории требуются не полки, а именно полковники. Группа отправляется в путь. На мужчинах, как и полагается, черные костюмы и галстуки. Б. несет дипломат, в котором содержатся письма Я. с подробными инструкциями относительно каждого этапа операции. С инструкциями они должны знакомиться по мере выполнения этих этапов, чтобы не засорять память и воображение тем, что не относится к делу в настоящий момент. Так это объяснил им Я. Первое письмо они прочтут по прибытии в гостиницу “...хоф”, где для них уже заказаны три номера.
В лобби гостиницы их встречает барочный фонтанчик с крылатым мальчиком, натягивающим лук. В проходящих мимо него женщинах при виде ангелочка просыпается не то игривость, не то материнский инстинкт, им так и хочется ущипнуть пухлого купидончика за гипсовую попку. А у входа в ресторан, куда агентам предстоит спускаться на завтрак, стоит большая ваза с фруктами. Эти фрукты, кажется, искусственные и, значит, так же не предназначены для еды, как постмодернистский роман на первый взгляд кажется не предназначенным для чтения. О таком романе полагается знать, в него можно заглядывать, как заглянул бы виртуоз-ковбой с техасской фермы в плотный компьютерный код – с уважением к терпению и упорству тех, кто его создал. Но вот откусили мы от этого чтения кусочек тут, кусочек там, и вполне может родиться в нас пренебрежение к вкусной и здоровой пище. А кто-то улыбается вдалеке, потому что мы уже на крючке и не освободимся, и не первые из тех, кто кичился своей интеллектуальной неуязвимостью.
Б. категорически отказался делить номер с А., и Баронессе удалось сэкономить средства Кнессета, выделяемые по статье “Шпионаж и диверсии”, только на совместном проживании В. и Котеночка, что, в общем-то, и так подразумевалось. На Котеночке узкое платье тоже черного цвета, на плечи падают волосы цвета “наци”. Она покрашена очень тщательно. Ее волосы и брови светлы, как и ее от природы светлые глаза, теперь закрытые темными очками. За день до отъезда Я. шепнул В., что для полного вхождения в образ треугольник должен быть покрашен той же краской. В. кивнул с пониманием, он, конечно, попросит ее об этом от своего имени, заверяет он Я., с трапа самолета в Вене они сойдут в полной боевой готовности. Котеночек стоит на высоких каблуках, но ее платье не слишком коротко, чтобы не привлекать излишнего внимания.
В номере гостиницы, после того, как распакованы чемоданы и зубные щетки поставлены в стаканчики в ванной комнате, Котеночек сдвигает оконную штору и удивляется обилию народа на улице. “И все они – результат...”, – говорит В. и уже через минуту обнаруживает, что его просьба относительно треугольника не выполнена, у “сложной девушки” на все есть свои резоны. Треугольник по ее мнению при любых обстоятельствах должен сохранять свой природный цвет. А вхождение в образ подвластно ей и без причуд такого рода.
– Нам предстоит интеллектуальное противоборство с женщиной, внутренний мир которой весьма сложен, – возражает В. – Не следует пренебрегать продуманными инструкциями Я. уже на первом этапе операции, когда, собственно, и операция еще не началась, – добавляет он.
– Ах, так это инструкция Я., – говорит Котеночек. – Образцовый муж озабочен проблемами вхождения в образ подруги своего товарища. Своей идеальной жене он может красить что угодно, – решительно отрезает она.
В. не нравится то, что эта женщина, кажется, пытается вбить клин в мужскую дружбу. Он не приветствует и шпилек в адрес Баронессы. Уж она точно не пыталась бы ссорить мужчин. Этого он не произносит вслух, что не предвещает их будущему ничего хорошего.
В. бурчит себе под нос, что дисциплинированный солдат из его подружки как из дерьма – пуля, но в прочих разнообразных воинских достоинствах, как-то: воображении, способности к импровизации – он ей не отказывает и потому, подавив недовольство, обращается к женщине с разумными речами.
– А если нас в плен возьмут? – спрашивает В. – Ты подумала, в каком виде ты предстанешь перед следователями? Я даже не эстетику имею в виду. Что будет с престижем организации, которую мы в данный момент представляем? “Если они до такой степени пренебрегают деталями, – скажут о нас, – значит, слава у них – дутая”. Мы ставим под угрозу безопасность Еврейского Государства, – резюмировал В., придав своей несколько простецкой внешности вид чрезвычайно строгий.
Котеночек отвернулась, сквозь гостиничное окно она снова смотрит на улицу, пытаясь понять, как выглядят австрийские следователи. В. смотрит в спину “сложной девушке”. Недавно высказанные Я. сентенции об эволюции полов недлинным караваном горбатых верблюдов выплывают, исходят из тумана памяти В., продвигаются как любые мысли перед внутренним взором, чтобы снова вернуться в зыбкий караван-сарай воспоминаний, откуда были вызваны.
Разглагольствования Я. сводились к следующим тезисам. Процесс превращения настоящего мужчины в современного можно считать завершенным. И древний римлянин, и средневековый рыцарь были бы, наверное, разочарованы внешним видом самого могущественного человека планеты, американского президента, который даже короткого ножа не носит за поясом. Не только перья, ботфорты и шпаги канули в Лету, но даже скромная портупея, какой-нибудь узкий ремешок, идущий от плеча офицера к поясу, приказали долго жить. И даже если что-нибудь подобное будет надето по какому-нибудь ритуальному поводу, жена офицера ласково назовет это сбруей, от чего понимающе улыбнется и сам офицер, окутав себя многозначительным туманом своих незаурядных аналитических способностей. Ведь совсем без ничего мужчине никак нельзя. Сложнее с женщинами. Процесс превращения подлинной женщины в современную происходит на наших глазах и длится уже не менее ста лет. Но, видимо, освобождение – всегда сложнее.
