что увезли его в другой город, что свои пятнадцатый и шестнадцатый дни рождения он провел в коме.
Первым нарушил молчание морской пехотинец:
— При всем уважении, сэр, я хотел бы понять, откуда вам известно о таких интимных подробностях моего детства? Как вы узнали о мотиве «Roll over» и…
— Вашего детства? — спросил Джей.
Это был худощавый мужчина, который час назад упал в обморок. Он даже не пытался скрыть своего недоверия.
— Но тут говорили о моем детстве. Моем!
Толстяк захихикал и ударил ладонью по столу.
— Вы ошибаетесь! Моем!
Доктор Майк, хорошо одетый психолог, и Джек, бородатый генетик, в унисон добавили:
— И моем!
Пока они ошеломленно разглядывали друг друга, Джон повернулся к Кляйнману. На какой-то миг — или, точнее, на какую-то вечность — он почувствовал, что его глаза помутились от слез. Кляйнман ответил ему мягкой улыбкой.
«Это просто кошмар, — подумал Джон, — беспокойный сон после секса с Сарой».
Он сейчас проснется, встряхнет головой и закурит. В пачке должна была остаться еще одна сигарета. В любую секунду сон мог оборваться. В любую секунду…
Священник Томас сжал в руках четки и тихо застонал. Кошмар продолжался.
Кляйнман снял очки и осмотрел по очереди семерых «близнецов». Джон с конским хвостиком — долговязая «черная овца». Майкл, морской пехотинец, — олицетворение идеальной фигуры. Килрой 2.0, тучный очкастый психованный хакер. Отец Томас, гордость оклахомского прихода. Джек, толстый бородатый генетик. Доктор Майк, преуспевающий психолог-криминалист на пике своей микрославы. Джей, гуманитарий из ООН.
Кляйнман обратился к ним с речью:
— Мы приступаем к самой трудной части объяснений. Вам будет не просто поверить в нее. Но вы должны это сделать, потому что у нас нет времени на долгие споры и уговоры. Шестнадцать лет назад никто из вас не попадал в аварию. В тот вечер Джонни Смита усыпили лекарствами. Ему подсыпали снотворное во время ужина. Авария была уловкой — ложным воспоминанием об опасности. Она создала «расщепление» в континууме времени — момент, к которому он мог вернуться в последующей жизни; глубокую зарубку в памяти. Родители отдали его команде Индианаполиса, после чего Джонни привезли сюда — на нашу базу в Виргинии.
— Я никогда не поверю в эту чушь, — проворчал доктор Майк.
— Молчать! — рявкнул Хилл.
— Возможно, это прозвучит неправдоподобно, — продолжил Кляйнман, — но воспоминания Джона Смита, включавшие в себя все события и эмоции, пережитые им за первые четырнадцать лет, были записаны и загружены в гигантский суперкомпьютер, который располагается на нижних уровнях нашего подземного комплекса. Я имею в виду каждую мысль и фантазию, каждый сон и миг переживания. Мы преобразовали воспоминания Джона Майкла Смита в электронный вид и записали их в банки памяти, где они хранились два года. Затем был начат проект бета-фазы.
— Какого черта вы нам тут втираете… — попытался вставить доктор Майк.
— Я велел вам заткнуться! — рявкнул генерал.
— Благодаря образцам крови, взятым за годы исследований, мы выделили ДНК Джона Смита, — продолжил Кляйнман. — Весь геном! Все хромосомные цепочки! Это позволило нам клонировать его. Создать вас семерых. Одновременно в семи биорезервуарах. В течение двух лет, не сохранившихся в вашей памяти — которые вы якобы провели в коме, — мы выращивали семь клонов. Используя процесс ускоренного роста, наши инженеры создали семь особей в возрасте шестнадцати лет. Их пустые умы не имели никакого содержания. Никакого жизненного опыта. Мы «загрузили» в них детские воспоминания Джона Смита.
В комнате послышались недовольные возгласы.
— Как видите, вы, клоны, обладаете не только генетическим сходством. Вы стали интеллектуально идентичными. Эмоционально идентичными! Нам удалось создать идеальные копии Джона Альфы. Одни и те же воспоминания! Один и тот же дух, если вам так угодно. На следующей стадии эксперимента каждый из бета-клонов очнулся в новом городе — на достаточном удалении от Индианаполиса. Каждому Джону Смиту было сказано, что его родители погибли. Каждый из вас получил дядю Карла и тетю Жаклин, которые вырастили вас, материально обеспечили вашу жизнь и помогли вам вернуться в общество. Ссылки на коматозное состояние неплохо объясняли мышечную атрофию после вашего пребывания в биорезервуарах.
Ученый вновь обвел взглядом притихших людей.
— Так какова же цель проекта? Мы хотели, чтобы каждый клон выбрал для себя особую профессию. Чтобы у каждого из вас была своя карьера.
Какое-то время «близнецы» пребывали в молчании, усваивая сказанное. Наконец бородатый толстяк задал краткий вопрос:
— Зачем вам все это?
— По многим причинам, Джек, — ответил Кляйнман. — Вы, как генетик, могли бы и сами понять. Конечно, в первую очередь мы разрабатывали и опробовали современные технологии клонирования и записи воспоминаний. Нам хотелось понять, насколько хорошо они будут работать. Однако многие из нас рассматривают этот эксперимент как решение философской дилеммы. Что больше влияет на человека? Природа или воспитание?
— Мои родители. Скажите… они живы?
Это был отец Томас.
— Люди, которых вы помните как своих родителей, действительно живы, — ответил Кляйнман. — И ваша мать, и ваш отец. Кстати, Хью сейчас находится на базе.
Группа снова начала шуметь. Изумленные мужчины не могли удержаться от беспорядочных выкриков. Их смущению не было предела. Лейтенант Чэпмен, стоявший перед дверьми, инстинктивно опустил руку на расстегнутую кобуру. Громче всех возмущался доктор Майк. Его лицо покраснело от негодования. Он вскочил на ноги. То место, где в его скулу вжимался ствол пистолета, стало алым, как форсунка электрической плиты. В синих глазах писателя сверкали искорки гнева.
— Хватит врать! — неистово выкрикнул он. — Я ухожу! Выпустите меня отсюда, черт бы вас побрал!
— Джентльмены, прошу вас… — взмолился Кляйнман.
— Значит, мама жива? — допытывался отец Томас. — И папа действительно здесь?
Килрой 2.0 хихикал.
— Я валю отсюда на хрен! — еще раз прокричал психолог.
Генерал Хилл поднялся из-за стола и грозно указал пальцем на доктора Майка.
— Сядьте на место!
— Пошел ты в задницу!
Хилл сжал кулаки и направился к нему. Внезапно навстречу генералу шагнул морской пехотинец. Майкл согнул мускулистые руки и вытянул вперед открытые ладони. В комиксах такая поза обычно означала: «Мы пришли к вам с миром». Хилл остановился и, взглянув в глаза мужчины, хрипло проревел:
— Что вам нужно, солдат?
— Сэр, я хочу понять, что происходит, — отчеканил Майкл.
В его тихом голосе сквозило отчаяние.
— Я хочу знать, что здесь, черт возьми, творится.
Хилл яростно выдохнул воздух через широкие ноздри и посмотрел на пожилого ученого.
— Скажите им, Кляйнман.
Старик снял очки и бросил их на стол.
