лацкане, латунные пуговицы, блестевшие в свете ламп над его головой. Джон подумал, что он выглядел как воин, идущий на битву. Как ястреб, рожденный убивать. Как мистический дракон, принявший человеческий облик. Шесть футов пять дюймов ростом. С глазами черными как уголь.
Со своего места Джон видел только верхний край открытого лэптопа, стоявшего на трибуне перед Хиллом. Экран мерцал, подсвечивая темное лицо генерала. Джону вдруг вспомнился «Лагерь чемпионов», где он (или, точнее, Альфа) провел месяц во время каникул после пятого класса. Ребята в лагере рыбачили, стреляли из луков и сидели вечерами у костра. А затем они ходили от домика к домику, рассказывали пугающие истории (Кровавая Мэри, Кровавая Мэри, Кровавая Мэри), и бледный свет ручных фонариков дрожал на их лицах, отбрасывая коварные тени на щеки и лбы. Теперь такие же тени плясали на лице генерала. Телевизоры за его спиной продолжали транслировать рекламу и новости.
«Он как наш лагерный вожатый, — подумал Джон. — Сейчас он расскажет нам страшную историю. Я чувствую, что она будет просто ужасной».
Наверное, остальные клоны чувствовали то же самое.
— Мы с доктором Кляйнманом решили провести инструктаж новых членов нашего проекта, — произнес генерал. — Многим из присутствующих уже известна эта информация. Они либо читали архивы «Седьмого сына», либо слышали их пересказ благодаря… хм… сплетням, которые циркулируют на территории базы. Но, обращаясь к нашим новым сотрудникам…
Он указал на клонов, затем на Дурбина в сияющей офицерской форме.
— …я хотел бы начать свою речь с процедур безопасности. Вы должны понять, что этот брифинг имеет высший статус секретности. Любое сказанное здесь слово находится под грифом секретности и определяется кодом «Фантом» — сводом правил, подписанных в тысяча девятьсот сорок восьмом году Соединенными Штатами и Организацией Объединенных Наций. Данные правила были разработаны специально для проекта «Седьмого сына». Даже наш последний президент не имел доступа к материалам такого уровня секретности. Согласно коду, любая утечка той информации, которую вы получите в ходе этого брифинга, будет считаться актом предательства всех стран — участниц ООН. Источник утечки будет ликвидирован без суда и следствия.
Хилл еще раз посмотрел на клонов.
— Из-за длинных языков тонули корабли, джентльмены. Так что о нашей беседе молчок! Как будто ее никогда и не было. Ясно?
Хью Шеридан тихо хмыкнул и прикурил сигарету.
«Первая поправка к конституции и мои права на честный суд уже аннулированы, — отметил Джон. — Ситуация становится все хуже и хуже».
Он взглянул на «близнецов» и понял, что многие из них подумали о том же. В частности, Джей.
— Сейчас я вкратце расскажу о событиях двенадцатилетней давности, — продолжил Хилл. — Они имеют отношение к вовлечению Джона Альфы в проект «Седьмого сына». Затем мистер Дурбин, наш специалист по компьютерам, обобщит ряд инцидентов, которые, как нам кажется, связаны с Альфой.
Генерал взглянул на лэптоп и нажал на одну из клавиш. Телевизоры за его спиной внезапно угасли и вновь ожили. Их синхронизированные изображения образовали один большой экран размером со стену. На нем возникла надпись: «Брифинг по истории Альфы». Под надписью танцевал анимационный логотип проекта: большая семерка вращалась вокруг своей оси — сначала появлялась 7, затем буква L и снова 7. Вокруг логотипа, словно нимб, кружились семь маленьких семерок. А под этим образом алел гриф секретности: «[КОД ФАНТОМ]».
Такой же образ замигал на лэптопах, стоявших перед каждым участником собрания. Джон посмотрел на логотип, от него голова немного кружилась: семерка, буква L, снова семерка и вокруг мерцали маленькие семерочки. Джон вытянул руку и прикоснулся к экрану. Под кончиками его пальцев плыли яркие цвета жидкокристаллического монитора.
— Шестнадцать лет назад началась бета-фаза нашего проекта, — произнес генерал. — Четырнадцатого октября была инсценирована дорожная авария в Индианаполисе. Джон Майкл Смит получил большую дозу седативных препаратов, после чего наши сотрудники перевезли его на эту базу. Примерно в два часа ночи его полная память была записана и сохранена в массивах нашей базы данных. Когда Джон Альфа пришел в себя, его приветствовали Хью и Дания Шеридан — так называемые «родители».
Экраны лэптопов одновременно мигнули, и участники брифинга увидели перед собой черно-белую фотографию больничной палаты. Снимок был сделан из-под потолка — без сомнения, скрытой камерой. На снимке Джон увидел своих родителей, какими он помнил их в детстве — более молодыми, около сорока лет. Они сидели рядом с кроватью, на которой лежал мальчик, укрытый белой простыней. Джон Майкл Смит.
«Но это не я, — подумал он. — Это Альфа».
Снимок имел зернистое качество, однако лицо мальчика изображалось очень четко. Мать Джона вытянула руку, желая погладить ребенка. Внезапно фотография ожила, переходя в видеоролик. Джон, удивленный этим эффектом, слегка отшатнулся от экрана. Один из клонов чертыхнулся.
— Где я, мама? — спросил мальчик.
Слова лились из динамиков, расположенных над столом заседаний.
— Я думал, ты погибла.
— Нет, Джонни, — ответила Дания, погладив его по щеке. — Никто из нас не пострадал. И ты тоже в полном порядке.
— Привет, паренек, — произнес их папа. — Рад видеть, что ты наконец пришел в себя.
— Господи Иисусе! — прошептал морпех Майкл.
— Но машина мчалась прямо на нас, — сказал мальчик. — Мама, я слышал, как ты закричала.
— Это был розыгрыш, Джонни. Маленькая шутка…
Просто какая-то феерия! На экране разворачивалась сцена, которой не было в жизни Джона. Он пережил нечто схожее. Но тот вариант казался более пугающим и включал в себя дядю Карла и тетю Жаклин. Кроме того, он вышел из комы в шестнадцатилетнем возрасте… Если хорошо подумать, то встреча с «родственниками» стала его первым реальным воспоминанием. Но не стоит об этом.
Сцена, которая разворачивалась на экране, не имела отношения к любому из них. Это было что-то новое. Это было гранью, где их воспоминания расходились в стороны. Тот маленький мальчик никогда не терял своих родителей. Он не находился в коме. Он просто начал жизнь, которую никто из них не имел. Джон почувствовал злую и горькую ревность.
Экран мигнул, и на нем снова появились чертовы семерки.
— Вскоре после этого Джону Альфе рассказали правду о проекте, — произнес генерал. — Суть бета- фазы заключалась не только в создании… вас семерых. Нам нужно было задействовать Альфу. Мы хотели, чтобы он вместе с родителями жил на базе. Чтобы он стал помощником, а затем постепенно превратился в лидера проекта. Таков был наш план, и Альфа поддержал его.
«Зачем они так поступили с ним? — гадал Джон. — Почему они хотели сделать его частью проекта?»
— Он прошел все начальные стадии бета-фазы, — продолжил Хилл. — Его образованием занимались Кляйнман и другие сотрудники «Седьмого сына». Почти все свободное время он проводил в Матке, наблюдая за вашим ростом в капсулах.
На настенном экране замелькал еще один видеоролик — на этот раз цветной. Изображение немного подрагивало. Звук отсутствовал. Альфа — все еще в четырнадцатилетнем возрасте — осматривал клонирующую камеру Матки. На заднем фоне виднелся перевернутый «тарантул». Взглянув на бледно- зеленые сферы, Джон заметил смутные контуры человекообразных существ. Они, свернувшись в утробные позы, плавали в маслянистой жидкости. За изогнутыми пультами сидели ученые. Они внимательно всматривались в мерцавшие мониторы. Альфа беседовал с пожилым мужчиной лет семидесяти. Судя по веселому смеху, они о чем-то шутили. На правой стороне лица у незнакомца тянулся старый шрам, похожий на русло реки. Джон понял, что старик был слепым на один глаз. Губы мальчика двигались, пока он разговаривал со своим собеседником. Они снова засмеялись. Мужчина взъерошил волосы мальчика дрожащей рукой. Образ замер.
— Для своего возраста Альфа был очень талантливым юношей, — сказал генерал. — Он постоянно
