Кейн сверял увиденное с какой-то внутренней описью. Он поднес руки к лицу, взглянул на морщинистую кожу тыльной стороны ладоней и скептически покачал головой. Его взгляд переместился на грудь и живот. Губы Чарльза изогнулись в гримасе недовольства. Заметив провода, тянувшиеся от его головы к черному прибору на столике, он криво усмехнулся.
— Все прошло успешно? — спросил вице-президент.
Улыбка Саньях исчезла. Она приподняла брови и бесстрастно ответила:
— Думаю, да. Осталось провести проверку. Начнем? Киноварь.
— Квант, — кивнув, ответил Кейн.
— Мафусаил.
— Миссия.
Глаза Миры Саньях весело сверкнули.
— Мы размножаемся.
Чарльз Кейн сел, свесил ноги с осмотрового кресла и глубоко вздохнул, словно впервые опробовал силу своих легких. Он закрыл глаза и ощупал руками лицо. Его кончики пальцев мягко заскользили по носу, щекам и губам. Он провел ладонью по подбородку и небольшой бороде. Его глаза открылись и весело прищурились. Кейн потыкал указательным пальцем вялые мышцы на бедре.
— Так вот как чувствуется старость.
Саньях хихикнула.
— Тебе нужно побывать в теле женщины.
Она поднесла руки к груди и комично встряхнула внушительные округлости. Кейн еще раз осмотрел тело женщины и одобрительно кивнул.
— Если мне понравится твое воплощение, я не вылезу из постели.
— Тебе понравится.
Кейн игриво пошевелил седыми бровями.
— Так давай начнем.
Саньях взглянула на часы и вздохнула.
— Ты знаешь план. У нас осталось две минуты. Затем я должна пойти к доктору. Ты же разговаривал с ним недавно. Он ничего не заподозрил?
Кейн покачал головой.
— Мне кажется, ничего.
Пока Мира Саньях заполняла закрепленный на планшете бланк и вписывала в пустые строки словосочетание «в пределах нормы», он внимательно рассматривал ее лицо. С его губ сорвался тихий смех.
— Я уверен, что этот доктор хочет затащить тебя в постель.
Медсестра поморщила нос в отвращении. Сунув руку в карман и вытащив пробирку, она удалила резиновую крышку.
— Давай быстро проверим память. Что тебе известно?
Кейн вновь закрыл глаза. Его веки задрожали. Глазные яблоки заметались под ними, словно у спящего человека в фазе РЕМ-сна. Бледная кожа выше щек покрылась морщинками. Этот человек любил смеяться. Наконец он открыл глаза.
— Я помню все, — сказал Кейн. — Дни рождения его дочерей. Номер социальной страховки. Расположения бункеров для чрезвычайных ситуаций. Коды доступа к внутренним сетям. Его любимые фильмы. Все с Джоном Уэйном. Каждый маленький грязный секрет. Клички собак его жены. Милые прозвища супруги.
Он взглянул на правое бедро и рассеянно потер его.
— Господи! Я помню, как его подстрелили на Окинаве. Даже чувствую боль.
Саньях покачала головой.
— Не увлекайся. Просто позволяй ему оставаться на поверхности. Так лучше всего. И позаботься о подсознательном материале. Телесный язык, акцент, характерные выражения и тому подобные вещи. Если я и научилась чему-то за прошлые три дня, то именно этому. Не пытайся быть его хозяином. Пусть все происходит естественным образом. Кейн по-прежнему здесь. Изучай его, когда никто тебя не видит.
— Все понятно.
— Теперь потерпи немного.
Медсестра протянула руку к голове вице-президента и вырвала седой волосок из его скальпа. Поместив волос в пробирку, она закрыла резиновую крышку.
— Слава богу, что тебе нужен только один. У меня осталось их не так уж много, чтобы делиться с тобой.
Саньях снова посмотрела на часы.
— Ладно, отвечай на вопросы. Только быстро. Им что-нибудь известно о нас? Я имею в виду ФБР, ЦРУ и Национальное агентство безопасности.
Кейн закрыл веки. Глазные яблоки завращались под ними как у сумасшедшего.
— Нет.
— Они узнали о нашем семейном объединении?
Чарльз улыбнулся.
— Нет. Эти сволочи сохранили все в тайне. Похоже, они ведут свои дела, не покидая базы.
— Значит, я была права, — усмехнувшись, сказала медсестра.
— Нет, это я был прав.
Саньях засмеялась, стянула латексные перчатки с рук и швырнула их в корзину для мусора. Взяв со стола черный прибор, она сунула его под мышку.
— Пора идти.
— Ты знаешь, что делать дальше, — сказал Кейн. — Передай Девлину мои наилучшие пожелания.
— Этого Девлина теперь целые орды, — ответила Саньях. — Все идет по плану. Первые номера уже научились водить МАЗы и пристрастились к водке. Вторые номера морозят яйца на холоде, а третьи неплохо развлекаются, когда резвятся со своими папиками. Кстати, говоря об удовольствиях! Я с ума схожу, разыскивая крепкого мужчину. Мне тоже не помешала бы пара Девлинов.
— Сделай, сколько посчитаешь нужным.
— Тогда это все. Ты знаешь, когда выходить на связь.
Вице-президент кивнул.
— Скоро свяжемся.
Он высунул язык и по-змеиному пошевелил, призывая поцелуй.
— Не могу дождаться мгновения, когда познаю сам себя.
Мира Саньях открыла дверь и, подмигнув ему, переступила через порог.
— Сделай все, как надо.
Через тридцать минут состоялась пресс-конференция. Пока доктор Джаред Блэквелл давал предсказуемо положительный отчет о здоровье вице-президента, Чарльз Кейн смущенно улыбался. Небольшой намек на переутомление — в нормальных пределах для человека такого положения и возраста, подчеркнул доктор. Чарльз Кейн вполне пригоден для управления страной. Стая репортеров жадно внимала, ловя каждый звук. Вспышки фотоаппаратов, мерцающие линзы очков и клоунские напомаженные улыбки. Кейн улыбался им и в подходящие моменты приветливо кивал. Когда после речи Блэквелла он вышел к трибуне, «стая» засыпала его вопросами. Абсолютно бессмысленными, идеально пустыми и изысканно бестолковыми.
Вице-президент ответил каждому. Перед тем как покинуть трибуну, он выдал коронную фразу, которую процитировали все редакции вечерних новостей: «Я чувствую себя лучше некуда. Готов помогать президенту Хейлу и служить великому американскому народу всеми силами».
Когда Чарльз Кейн уходил, никто не спросил его, почему он помахал левой рукой, а не правой, как делал это все свои сорок лет пребывания в политике. Свора просто не заметила промашки. И такое легковерие заставило Джона Альфу — который прятался в гиппокампе старика и контролировал психику
