тихому политическому нажиму он санкционировал «улучшенный» план потребления горючего и защиты среды. В целях экономии горючего были введены строгие стандарты для пассажирского транспорта. Однако эта схема предусматривала изящную лазейку: спортивные транспортные средства могли классифицироваться в той же категории, что и легкие грузовики, имевшие облегченные стандарты (количества миль на один галлон). В чем же фокус, спросите вы? Примерно через десять лет «Большая тройка», сосредоточившись на производстве недорогих машин с экономичным потреблением горючего (и едва не обанкротившись при этом), начала продвигать спортивные машины, как приоритетный вид транспорта. Но поскольку спорткары зависели от холодной погоды, их постепенно модифицировали в новые «универсалы». При изготовлении «универсалов», ориентированных на большие семьи, в ход пошли шасси грузовиков. Это позволило автопроизводителям уклониться от докучливых стандартов по экономии горючего и снизить требования по бамперам пассажирских машин.
Перейдя на производство спортивных машин, экономика страны едва не уничтожила себя. Тем временем Рукман смеялся и выгребал деньжищи из банков. Он не только способствовал увеличению потребления горючего, но и пристроился к производству бамперов для спорткаров. Одно из его подразделений — «ARX Automotive» — специализировалось на бамперах, шлангах, лаках и красках для спортивных машин. Причем все это создавалось из побочных продуктов, получаемых при очистке нефти.
В ранние 90-е Рукман ввел тактику контроля цен, которую теперь используют многие нефтяные компании. Навязывая свои цены и объясняя это гарантией сохранения стоимости всей компании (и, следовательно, выгодой потребителей), Рукман добился того, что его заводы производили бензин на 90 % своих мощностей (вместо обычных 60–70 %) и продавали его на рынке. Поскольку все ресурсы шли на производство и распространение горючего, «Рукман ойл» имел лишь недельные резервы. Эта постоянная нехватка ресурсов на «черный день» поднимала цены на горючее. Рынок становился более нестабильным и зависимым от проблем производства, геополитических перемен и тому подобное. Такая ситуация еще больше взвинчивала цены. Иногда Рукман гордо говорил своим доверенным лицам: если мулла в Иране, протестуя против Запада, потопчет галошами звездно-полосатый флаг, цены на заправках в Средней Америке взлетят вверх на несколько процентов. Вот в чем заключался его главный фокус.
Корпорация «Рукман ойл» была первой нефтяной компанией, которая для повышения прибылей использовала дивизионы социологов, психологов и финансовых теоретиков. С их помощью Рукман понял, что, понижая производственные мощности в некоторых штатах и перенося нефтяные запасы из одного региона США в другой, он может повышать цены на горючее во всей стране и при этом выглядеть невинной овечкой. Используя кризис авиалиний после террористических атак 11 сентября 2001 года — и оправдываясь пониженным спросом на бензин, — «Рукман ойл» «сократила» запасы нефти, подняла цены и снова обманула американских потребителей.
Подобно всем успешным империям, корпорация Рукмана протянулась за моря и океаны. Скважины «Рукман ойл», морские буровые платформы и перерабатывающие заводы действовали в пятнадцати странах. Когда в ранние 1990-е годы А. Ю. Рукман планировал провести нефтепровод через Афганистан и соседние страны, он вынудил администрацию Клинтона начать переговоры с афганским правительством, подконтрольным «Талибану». Но это начинание закончилось ничем. Рукман понял, что Клинтон и его парни оказались слабыми партнерами. В январе 2001 года он убедил администрацию Буша возобновить переговоры. Сделка была слишком хороша для «Талибана», чтобы афганцы могли игнорировать ее. Им предложили отвернуться от Усамы бен Ладена и примириться с Северным альянсом (местными партизанами, которые контролировали северную часть страны). Планировалось, что «Рукман ойл» построит нефтепровод и главы Талибана ежегодно будут получать свои миллиарды прибылей. В июле того же года талибы устроили встречу американских чиновников и представителей Северного альянса.
Однако позже «Талибан» отказался от соглашения. Оказалось, что переговоры сорвались из-за сообщения одного из представителей американской делегации. Якобы он послал талибам послание: «Либо вы примете паше предложение и деньги, либо мы похороним вас под градом бомб». Когда президент Буш спросил Рукмана, не он ли послал такое сообщение, нефтяной барон лишь пожал плечами. Конечно, это сделал он. Ему хотелось, чтобы «Талибан» остался с носом; чтобы весь Афганистан поднялся против американцев; чтобы ЦРУ рапортовало об угрозах и коварных планах. Затем Соединенные Штаты смели враждебное правительство и укомплектовали администрацию из дружественно настроенных к США — и, следовательно, к Рукману — людей. За прокладку нефтепровода новое афганское правительство получило жалкие крохи.
«Талибан» взвыл от ярости. Террористы захватили самолеты и уничтожили Всемирный торговый центр. Третий самолет врезался в Пентагон, а четвертый едва не долетел до Белого дома. Даже Рукман не ожидал такого. Но затем армия США отбомбилась по Афганистану, и к руководству «Талибаном» пришли люди, кормившиеся с рук американцев. Получив 3,5 миллиарда долларов, они вдруг увидели бесконечную мудрость в том, что нефтепровод пересек их страну. Старый Рукман вновь добился своего.
Естественно, он приложил руку и к вторжению в Ирак. В 2001 году — за несколько месяцев до срыва переговоров с «Талибаном» — Рукман организовал составление отчета «Энергетическая политика в новом веке». После инаугурации документ вручили президенту. В нем сообщалось, что Ирак не представлял собой особой угрозы на Ближнем Востоке, но являлся страной номер два в мировой добыче нефти. В ту пору Ирак подвергался экспортным санкциям ООН. Если бы их сняли, нефть свободно потекла бы в Америку. Но это создало бы впечатление, что Саддам Хусейн, бывший тогда лидером страны, одержал символическую победу над Западом. Чтобы откупорить горлышко бутылки и сохранить лицо, говорилось в докладе, нужно было убрать «нестабильный элемент» в уравнении — то есть Саддама Хусейна. Документ предлагал военное вторжение. А позже американские компании могли бы «отстроить» страну заново — конечно же не безвозмездно.
Благодаря террористическим атакам 11 сентября 2001 года, которые фактически были спровоцированы Рукманом, нефтяной магнат получил все, что хотел. Сначала армия США вторглась в Афганистан, затем наводнила и захватила Ирак, уничтожив Хусейна. Во главе страны встало дружественное к Рукману правительство. США получило в награду сотни контрактов на «восстановление экономики», включая возведение новых нефтедобывающих вышек и надзор за старыми иракскими мощностями. Как и планировал Рукман, многие из этих контрактов достались его компании. Какая ирония! Иногда для большой игры нужна лишь прямая телефонная линия с Белым домом.
Он был человеком, который ходил в синих джинсах и майке с надписью: «Я стрелял в Дж. Р.», подаренной ему на инаугурационном балу президента Рейгана. Он был тем, кто убедил Вашингтон создать на Аляске Арктический национальный заповедник — объект политических сплетен. Рукман был человеком, который основал «Касл кемикалс» — самую крупную нефтехимическую фирму на планете. Ему принадлежала вся индустрия синтетических волокон. Почти каждый американец носил рубашку, платье или костюм, сделанные из его синтетики. Он был тем, кто предложил установить в машинах датчики последних миль, обеспеченные горючим в баке. Эти датчики маячили на передних панелях и напоминали водителям, пусть даже подсознательно, о том, что пора «покормить крыс под капотом» — то есть о бензине, бензине, бензине.
Конечно, его соотечественники никогда не видели этой стороны Рукмана. Такие дела не проскальзывали в прессу. Репортерам нравилась экспрессия старого миллиардера, его щедрая филантропия, пышные свадьбы и скандальные разводы. Они исходили слюной, описывая похождения и аресты его непутевого сына. Любое упоминание о Рукмане делало их чернила в десять раз дороже. Пресса с огромным пристрастием относилась к его пошатнувшемуся здоровью. Вот почему молодой человек, назвавшийся Джоном Альфой, направил ему весьма заманчивое деловое предложение.
В 2001 году, когда слухи о его болезнях перекочевали с таблоидов на передовицы «Нью-Йорк таймс», Рукман публично признался, что у него обнаружили рак и ранние признаки Альцгеймера. Ему не нравилось, что репортеры использовали для его здоровья такие прилагательные, как «неважное» и «хрупкое». И он свирепел, когда находил богохульное упоминание о том, что сдает. Например, как во фразе: «За последние месяцы жизненные показатели Рукмана ухудшились». Эта строка довела его до грани. «Они описывают меня как какого-то гомика, умирающего от воспаления заднего прохода!» — кричал он в тот день одной из безымянных женщин, которая принесла ему кофе. Рукман смутно помнил, что он порвал газету в клочья и
