Пол пошел в отца, — тихо говорила Элизабет, подливая мне чай. — Ван Зэйлы — семья красавцев, но, к сожалению, сестра Пола, Шарлотта, была вся в мать, и выглядела простовато. Но женщины в этой семье были очень умными. Несомненно, это объясняет, почему Пол, в противоположность большинству мужчин, так легко находит общий язык с сильными, умными женщинами. Это должно быть, пугало его, когда он был моложе — разумеется, поэтому он и женился в первый раз на девушке ниже его и по положению, и в интеллектуальном смысле. Но как только он убедился, что сильнее и умнее своих матери и сестры, у него пропал интерес к тупым женщинам… Еще кекс, мисс Слейд?
Я отказалась от кекса, но не от интереса к ее воспоминаниям, которыми она так охотно делилась со мной.
— Вы знали его первую жену? — спросила я, стараясь говорить так, чтобы мое любопытство не казалось слишком вульгарным.
— О, нет. Нет… она была очень невзрачна, и он никогда никуда с ней не ходил. Кроме того, моя связь с Полом началась только после ее смерти. Когда она была жива, он был от нее без ума, несмотря даже на то, что, как я подозревала, ему с ней было очень трудно… Как ни говорите, а все же сексуальное влечение действительно загадочный феномен, не так ли, мисс Слейд? добавила она мимоходом, наливая себе новую чашку чая.
Слово «сексуальное», так неожиданно прозвучавшее в устах этой в высшей степени достойной женщины глубоко викторианской закваски, показалось мне так эротически насыщенным, что я залилась краской.
— Ээ… да, — запинаясь ответила я. — Да, думаю, что так. Совершенно верно.
— Хотя он в этом никогда не признавался, подозреваю, что в его отношениях со второй женой, Мариэттой, на которой он женился, якобы, по расчету, тоже присутствовал этот сильный элемент. Однако он всегда прекрасно контролировал ситуацию, и, хотя этот брак оказался таким же несчастным, как и первый, совершенно очевидно, что он был для него не столь болезненным. После того, как он от нее избавился, мы с ним провели несколько счастливых лет вместе. Эллиот надолго уезжал, и я часто оставалась одна. Разумеется, о разводе речи не было. До войны все было по-другому, и я не хотела, чтобы Брюс страдал от какого-то клейма в результате моего социально неприемлемого поведения. Кроме того, я думаю, и Пол и я понимали: мы слишком похожи, чтобы сделать друг друга счастливыми в браке. Полу нужен кто-то, кто смог бы поглощать его недостатки, а не служить для него их зеркалом… Однако не могло быть и речи о новом браке для мужчины с его положением, и можно себе представить, каким облегчением после пережитых им несчастий стало для всех нас то, что он, наконец, нашел женщину, достойную стать его женой.
Она умолкла. Я вдруг поняла, что до боли в пальцах сжимала чашку.
— Вы не знакомы с Сильвией, мисс Слейд?
— Нет.
— О, она совершенно очаровательна! Намного лучше всех жен Пола — это всеобщее мнение! И Пол так предан ей, как она ему. Возможно, вы, мисс Слейд, не вполне понимаете, — проговорила Элизабет Клейтон самым доброжелательным и серьезным тоном, — как они счастливы вместе и как подходят друг другу.
— Я…
— О, я знаю! Это так естественно, что вы не вполне поняли ситуацию! Как я уже говорила, страсть очень сильно искажает суждения и влияет на восприятие. Но вся моя страсть уже растрачена, мисс Слейд, и я могу оценивать ваше положение со стороны, что для вас самой недостижимо.
— Госпожа Клейтон, — решительно проговорила я, оправившись после этого вызывающего натиска, — вы можете претендовать на понимании чувств Сильвии к Полу, но поскольку мы совершенно разные, у вас нет никаких оснований считать, что вы понимаете мои чувства. Кроме того, разве все не зависит от чувств Пола, а вовсе не от наших? И уж во всяком случае, это его дело, а не ваше, с кем он решит в конце концов жить.
— Боюсь, что вы ошибаетесь, мисс Слейд, — учтиво сказала Элизабет, — но вы еще очень молоды, и следует сделать скидку на вашу неопытность. В действительности проблема не в чувствах Пола. Он никогда не позволял себе романтической роскоши в личной жизни, и уж, разумеется, не может позволить себе этого теперь. Действительная проблема состоит в том, кто может предложить ему больше, — а что можете предложить ему вы, мисс Слейд? Как я понимаю, вы не заинтересованы в замужестве.
— Что ж, если бы Пол захотел жениться на мне, чтобы удовлетворить какую-то часть своего викторианского сознания, это его дело. Но я слишком люблю его, чтобы думать о том, женится он на мне, или нет. Когда в тысяча девятьсот двадцать втором году он был со мной в Мэллингхэме, у нас были абсолютно честные, полностью моногамные и вполне достойные отношения.
— В самом деле? Вы уверены в этом?
— Разумеется, уверена! — сдерживая ярость, отвечала я и, не желая ничего другого, как вывести ее из себя, страстно добавила: — И если уж вы действительно так хотите это знать, я скорее была бы согласна на это, нежели на брак!
— Ну, конечно, — сказала Элизабет, совершенно спокойная и более уравновешенная, чем когда- либо. — Надеюсь, что так оно и есть. Брак налагает такие тяжелые обязательства, не правда ли, и так много обещаний!
— Лицемерные, бесчестные обещания! Как можно обещать любить кого-то вечно…
— «В достатке и в нужде», — процитировала Элизабет, — «в болезни и во здравии».
— Но, по-моему, это просто бессмысленно, разве нет? Каждому известно, что любовь может умереть! В конце концов, если быть честным…
— Ах, конечно, мисс Слейд, — перебила Элизабет, — всеми силами постараемся быть честными. Будем говорить откровенно. Цена вашей связи с Полом гораздо меньше цены трех обетов, которыми они обменялись с Сильвией, не так ли?
— О, я… я не думала… чтобы я…
— Будьте честной, мисс Слейд! Если бы Пол заболел так серьезно, что не смог бы больше жить нормальной жизнью, вы остались бы с ним, а?
— Да, осталась бы! Конечно, осталась бы!
— Но вы только что сказали, что при некоторых обстоятельствах любовь может умереть?
— Да, но, госпожа Клейтон, не думаете ли вы, что эта дискуссия несколько отклонилась от нашей темы?
— Вы имеете в виду соображения о его болезни? — с удивлением ответила вопросом на вопрос Элизабет. — Я была бы склонна считать, что при существующих обстоятельствах наш разговор трудно не признать прямо относящимся к делу.
В саду было удивительно покойно. Где-то вдалеке Элан болтал с Мэри, но я не различала его слов. Мне хотелось заглянуть прямо в глаза Элизабет, но это было слишком трудно, и я вместо этого смотрела в затянутое дымкой небо, на тронутые багрянцем деревья и на выгоревшую жесткую траву газона.
— Разумеется, если уж вы так честны по отношению друг к другу, он должен был бы сказать вам все о болезни, преследующей весь его род.
У меня не было сил сказать хоть что-то.
— Самое худшее во всем этом, — продолжала Элизабет, потягивая чай, — это то, что болезнь снова дала о себе знать после более тридцати лет прекрасного самочувствия. Он очень болел в детстве, но потом поправился и вел нормальную жизнь. И только после смерти Викки… Но, разумеется, он рассказывал вам обо всем этом.
— Да, конечно, — прошептала я, — разумеется.
— За последний год произошло сильное ухудшение его здоровья… Слава Богу, мисс Слейд, удалось помочь ему вернуться в нормальное состояние! Пол получил новый стимул к жизни, когда Сильвия предложила ему вызвать вас из Англии, не так ли?
Сначала я подумала, что, должно быть, ослышалась. И снова потеряла дар речи. Я молча смотрела на нее, и мне мерещилось, что в полосе света возникла, как тень, фигура Сильвии.
— О, вы об этом ничего не знали? — удивилась Элизабет. — Да, это Сильвия пригласила вас в Нью- Йорк. Моя роль здесь была невелика, потому что я оказала ей лишь моральную поддержку. Как вы можете
