специальностей, но и машины, материалы, деньги. И чтобы получить их в эти трудные дни, надо было разъяснить, что они нужны до зарезу, и обосновать это, и показать реальными победами на фронте. И боже избавь от каких-нибудь срывов! Вот чем объяснялись бессонные ночи Берга, его озабоченность, его разносторонняя деятельность и по популяризации радиолокации, и по составлению докладных записок в правительство, доказывающих, что деньги, которых хватило бы на много мощных танков, нужно потратить на один радиолокатор.
А ведь каждый нарком — и танковой, и авиационной, и судостроительной промышленности — тоже хотел получить побольше средств на то, чтобы поставить фронту «свое» оружие. Это было естественно. И объяснялось не ограниченностью, а верой в силу проверившего себя оружия. А радиолокатор? Что же, и это полезно, но докажите, что это полезнее другого…
Кроме того, строить заводы для нового производства долго, поэтому у многих наркоматов забирают площади, оборудование, людей. Используются даже такие мастерские, в которых никогда в глаза не видели радиоаппаратуру. Переучивают персонал. Даже школьники помогают — вручную наматывают трансформаторы и делают простейшие радиодетали. А рабочие и инженеры ночуют и питаются в производственных помещениях. Новый начальник спорит со всеми наркоматами за каждый квадратный метр, за каждого рабочего, за каждого инженера.
Кому это понравится? Но иначе нельзя, комплекты современного радиовооружения должны быть своевременно отправлены на фронт и войти в систему обороны городов.
Создавалась проблема, которая иногда возникает вокруг нового, незнакомого — пусть прогрессивного, необходимого, но непонятного в силу самой природы новизны.
Записи в дневнике снова обрываются до сентября, а 7-го появляется такая:
«Ожидаю на днях выезда из Самарканда Марины и Марьяши. Может быть, они выедут даже сегодня. Очень тоскливо одному, живу по-прежнему в наркомате, в своем служебном кабинете. Считаю дни, когда мои приедут, очень соскучился без них…»
Наконец 17 сентября в Москву приезжают Марианна Ивановна и Марина. Теперь у Берга снова есть семья. По воскресеньям он бывает дома и иногда даже в будни уезжает домой на час-два вечером, ночует по-прежнему в своем служебном кабинете в наркомате.
Работается тяжело. Нужные решения пробиваются с трудом. Постепенно создается новая отрасль промышленности, но как это нелегко в военное время!
На фронтах обстановка резко изменилась. После ожесточенного немецкого наступления в июле наши войска перешли в контрнаступление по всему фронту, от Смоленска до Новороссийска, и освободили громадную площадь, дойдя до Киева.
Италия капитулировала.
И снова общая радость переплетается с личной.
«Сегодня — 29 сентября 1943 года — меня выбрали членом-корреспондентом Академии наук СССР! Особенно приятно, что меня единогласно выбрали все 24 академика отделения технических наук. Это, кажется, редкий случай для академии. Всегда кто-нибудь находится, кто голосует против. Для избрания надо было получить 19 голосов, а я получил все. Выбор в академию является, вероятно, моим крупнейшим успехом в жизни. Дома — громадная радость… Вот что делает со мной жизнь — то отверженный, то замнаркома, теперь член-корреспондент. Надо работать, работать и работать, но где взять время? Тяжело мне приходится, но надо тянуть. Я уже несколько месяцев совсем не занимаюсь наукой, даже боюсь начать, так как если я начну, то увлекусь и запущу организационную работу. Надеюсь, что попозже немного разгружусь и тогда смогу вернуться к моей любимой науке.
Может быть, это произойдет только на старости лет?»
О научной работе «для себя» пока не может быть и речи. Берг теперь не только зам. наркома электропромышленности, но и зам. председателя Совета по радиолокации Г.М. Маленкова. Размышления о лучшей координации работ в области радиолокации привели Берга к твердому убеждению в том, что сосредоточивать эти работы в рамках одного наркомата нецелесообразно. При таком положении невозможно или очень трудно влиять на «соседей» — другие наркоматы. Но если авиационный наркомат будет ведать только вопросами авиационной радиолокации, судпром только радиолокацией для кораблей и подводных лодок, а артиллеристы будут самостоятельно разрабатывать проблемы радиолокационной наводки, то всем этим будет трудно руководить. Нужно создать единый центр! Так родился первый государственный координационный орган в области радиолокации — Совет по радиолокации. Поначалу в нем были учреждены три отдела. Главой первого, научного, был Кобзарев, второго, военного, — Угер, третьего, промышленного, — Шокин. «Это не отделы универмага, это отделы Совета», — растолковывал Берг суть дела непонимающим. Наркоматы, заводы, научно-исследовательские институты, конструкторские бюро, все предприятия, связанные с разработкой систем радиолокаторов, с их созданием и выпуском, — все это было подчинено Совету, отчитывалось перед ним, получало от него руководство к действию. Теперь «радиолокационный оркестр» обрел единого дирижера.
Вот когда Берг мог вовсю развернуть пропаганду радиолокационных идей. Он даже учреждает в Совете странную на первый взгляд должность — должность художника. Совершенно мирного вида человек сидел в помещении Совета и рисовал плакаты: радиолокатор в действии — вот он сбивает самолет, направляя на него трассы зенитных снарядов; вот он пускает на дно фашистский корабль, обеспечивая точное наведение торпедоносцев и огонь артиллерии главного калибра. Схемами живописуется принцип действия радиолокатора. Нарисована «начинка» бомбардировщика — около полутора десятка различных радиоприборов: радиолокаторы, управляющие огнем пушек и пулеметов; станции кругового обзора для штурмана; бомбардировочный прицел, позволяющий вести прицельное бомбометание сквозь облака и ночью. Здесь и приборы для точного определения высоты полета, работающие по принципу отражения радиоволн от земли, и станции для посылки сигналов опознавания; приборы, предупреждающие летчика о том, что его самолет обнаружен радиолокатором противника, и приборы, сигнализирующие о том, что самолет противника атакован сзади. И, конечно, радиостанции для связи с землей и с соседними самолетами.
Берг сворачивал в трубку несколько плакатов и ехал в наркомат, в институт или на завод.
Он выкраивал время для того, чтобы выступать и перед студентами радиотехнических факультетов, и перед рабочей аудиторией. Большой педагогический опыт помогал ему просто и доходчиво рассказывать о всех разнообразных аспектах радиолокации и даже об антирадиолокации.
Какое бы новое оружие ни было создано, против него рано или поздно создается антиоружие. То же случилось и с радиолокацией. На одном из плакатов художник из Совета по радиолокации изобразил самолет, из которого вылетают тонкие полоски. Под самолетом надпись — средство ослепления радиолокаторов. И Берг рассказывал такую историю. Превосходство немцев в области радиолокации в начальный период Второй мировой войны, массовая гибель самолетов союзников заставили ученых искать способы нейтрализации радиолокаторов противника. И вот однажды, снаряжая бомбардировочную эскадрилью перед массированным налетом на Германию, летчики погрузили в машины не бомбы, а особое секретное оружие. Оружейные техники, заправлявшие машины, недоумевали: груз был легок, как бумага.
Машины поднялись в воздух и взяли курс на заданный район. Открылись люки боевых машин, и… радиолокационные станции германской противовоздушной обороны подняли тревогу: к Рурскому бассейну, важнейшему промышленному району Германии, приближаются огромные массы союзной авиации.
Данные обнаружения были поразительны: в операции участвовали десятки тысяч машин! Небывалый налет! Германское командование подняло в воздух все истребители, но операторы радиолокационных станций не могли указать точно, где они были нужны больше всего. Экраны радиолокаторов оказались просто забитыми отметками вражеских самолетов! Немецкие истребители метались в воздухе, но… не находили врага. Прошел почти час. Горючее было на исходе, а германское военное командование не знало, что же предпринять, в чем заключается маневр союзников?! Самое странное в этой операции было то, что бомбардировщики союзников не спешили забросать Рур бомбами. Вместо этого они топтались на месте, ничего не предпринимая. Пока в штабе фашистов разрасталась паника, главные силы союзной авиации, сделав обход с севера, совершенно незаметно начали приближаться к Гамбургу. Это был один из самых ожесточенных и действенных налетов союзников. Потери немцев были огромны, а авиация союзников вернулась на свои аэродромы невредимой.
