Мозг засмеялся. Вместе с Аркадием: смех щекотал.
— Я пришёл сказать тебе, что мы отдаём вам свою планету. Нам легче искать пристанище, мы больше приспособлены к Космосу. А вы ещё незрелы и беспомощны. Мы знаем цену, что вы заплатили за нашу планету. Это — единственная идея, что обуревала многие ваши поколения. Эта цена безмерна, потому что вы почти остановили вольную мысль ради броска в Космос. Может быть, здесь вы вернёте иные цели и начнёте иную эволюцию… Да измените же, наконец, принцип движения в пространстве!
— А зачем вам уходить? Если мы узнали, что вы разумны, разве для вас не исчезнет опасность?
Птица снова засмеялась.
— Что мы разумны, вы могли бы и сами догадаться, ведь поселились в чужих сельскохозяйственных угодьях явно искусственного происхождения. Вы рабы схемы: «рука — орудия труда — мозг». А если ты сам — орудие труда? Ты сам настроил семя, сам нашёл место, сам посадил да ещё удобрил. Ни одно дерево здесь не выросло само по себе. Вы ещё помаетесь, пытаясь обновить посевы. А про то, чтобы остаться… Два сходных вида, разумных и питающихся одной пищей, неминуемо превратятся в один, потому что второму еды не хватит. Такие ситуации встречаются. Вид более разумный освободит территорию, оставив её отстающим. Вот и я… освобождаю.
Он был там! Аркадий видел— он был там, розовый «паут», толкующий о разуме. Теперь его там не было.
— Говоришь, два наших чучела у вас? — прошелестел голос. — А скольких неандертальцев откопали на Земле? На момент их ухода? Уверен, не больше двух, и те бракованные… Прощай, сапиенс, и желаю тебе никогда больше не быть слабейшим из двух.
Юлия Серкова
РАБ ЛАМПЫ
— Паук, слышишь? — хрипло зашептала трубка. — Кажется, у меня зависимость… — Выхода нет, — обреченно добавил голос.
На другом конце провода Spider, в быту просто Серёга Крылов, хакер и геймер в одном флаконе, взволнованно охнул. В динамике коротко щёлкнуло, звякнуло, ругнулось и затихло.
— Белкин, ты с ума сошёл?! На что ты умудрился подсесть?
Тот факт, что Крылов назвал друга по фамилии, свидетельствовал о том, что Паук как минимум весьма озаботился, а как максимум опрокинул на клавиатуру чашку кофе, пожизненно обретающуюся на его заваленном всякой всячиной рабочем столе.
— Да нет, — обреченно вздохнул Genie, в минуты душевного подъёма именовавший себя Гением, а в периоды депрессии — просто Джинном. — Ты не о том. Я думаю, у меня зависимость от «Тэшки».
Крылов облегченно выдохнул и цокнул языком.
Дело в том, что Дмитрий Белкин на данный момент являлся единственным счастливым обладателем уникального смартфона четвёртого поколения «ТесЬ-74», доставшегося ему всеми правдами и неправдами откуда-то из засекреченного НИИ. В век бума всеобщей информатизации и компьютеризации Белкин со своим «Тэшкой» слыл местным IT-кудесником, исполняющим цифровые желания и насылающим электронные проклятия. «ТесЬ-74» обладал поддержкой всех возможных беспроводных стандартов, был снабжен двумя встроенными цифровыми камерами, одна из которых предназначалась для видеозвонков, и прочей навороченной аппаратной начинкой. Все эти высокие технологии, большинство из которых было еще неизвестно широким массам, даровали своему хозяину практически неограниченные возможности, начиная от дистанционного управления холодильником и заканчивая созданием собственной говорящей голограммы.
— Так в чем проблема? — уже спокойно осведомился Spider.
Белкин неловко замялся.
— В общем… Настю помнишь?
Паук промолчал.
— Trinity 17.
— А, нуда! И что?
Genie ещё раз вздохнул.
— Она меня бросила.
Крылов, как и подобает лучшему другу, выдержал скорбную паузу.
— Она ушла, — трагически заявил Белкин, — сказала, что «Тэшка» мне дороже!
— «Так и есть!» — чуть не вырвалось у Паука, но, сдержав себя, он бодро заявил:
— Брось! Найдется другая!
На взгляд Spidera, катастрофой вселенского масштаба это событие отнюдь не являлось. Анастасия Скородуб, она же Trinity 17, была намного симпатичнее в сети в образе длинноногой полногрудой блондинки в короткой кожаной юбке с мечом и колчаном со стрелами за спиной. В реальности же, по скромным прикидкам Крылова, её вес переваливал за восемьдесят, эротичный наряд киношной воительницы заменяли потертые синие джинсы, бесформенная майка с логотипом «I love Intel» и стоптанные, видавшие виды кроссовки на шнурках. Столь «романтичный» образ дополняли тугой узел волос на макушке и неизменный рюкзачок за спиной с противно звенящей гроздью брелоков. Так что Крылов был за друга даже отчасти рад.
— Но это правда! — воскликнул Белкин, прервав размышления Паука. — Я вчера «Тэшку» отложил, в тумбочке запер. Дай, думаю, эксперимент проведу.
— Ну и?.. — уже с интересом спросил Spider.
— Кошмар! — выкрикнул в трубку Genie. — Пятнадцать минут выдержал — и всё! Потом — ломка. Не могу без него!!
— Э-э, брат! — многозначительно протянул Крылов. — Так это ж, по сути, рабство, зависимость от новых технологий. «Тысячу и одну ночь» читал?
Белкин всхлипнул.
— Книжка одна старинная. Там примерно твой случай описан. Существовала-де волшебная лампа, а в ней пребывал джинн, могущественный прямо до невозможности. Хочешь, горы свернет, хочешь, сокровища затонувшие достанет, в общем, может исполнить любое желание. Абсолютная власть.
Белкин мечтательно причмокнул губами.
— Маленькая проблема, — наставительно продолжил Паук, — заключалась в том, что без своей лампы ничегошеньки он не мог. Потрёт хозяин лампу — джинн тут как тут, слушаю, как говорится, и повинуюсь. А у самого свободы нет, так вечно на лампу и работает, и без нее никуда.
Отбери — пшик, и нет джинна, поплывет клочком тумана над пустыней.
— Какой туман в пустыне-то? — усомнился Белкин.
— Ну, это я для красного словца, — смутился Паук. — Суть ты понял.
Белкин согласился.
— Да ты не переживай, — деловито сказал Крылов, — вылечим мы твою зависимость. Жди.
Паук застал Белкина на кухне. Друг сидел на табуретке, устремив невидящий взгляд на стол, где ровно в центре, на клеенке в цветочек, лежал злополучный смартфон четвёртого поколения. На полу громоздилась груда мятых пустых банок из-под пива. Понимающе кивнув, Паук водрузил на стол бутылку коньяка и по-хозяйски заглянул в холодильник. На полках сиротливо ютились кусок плесневелого сыра и банка консервированных ананасов.
— Ничего, — бодро сказал Крылов, — сейчас будем снимать абстинентный синдром.
Spider быстро нарезал сыр, аккуратно разложил на блюдце колечки ананасов. Достал из буфета пару пузатых бокалов, ополоснул их под краном и разлил пахучий «Арарат».
После второй рюмки Белкин порозовел, а после четвёртой был уже готов воспринимать гениальный
