Стоило переждать, пока эта тварь сожрёт чужого и, насытившись, уберётся восвояси. Воздуха наверняка хватит, чтобы успеть вернуться сюда позже и спокойно обследовать корабль.
Он уже собрался нырнуть обратно за бархан, когда тварь выплюнула пришельца и уставилась на Френка. По крайней мере ему так показалось, потому что зубастая глотка развернулась в его сторону.
Он отпрянул за гребень и скатился в ложбину, но тварь была уже на вершине. Переваливаясь на четырех углах, живой мешок вместе с грудой песка нёсся прямо на него.
Френк не глядя выпалил из бластера. Луч мощного импульсного лазера с шипением ушёл в песок, так как твари на том месте уже не было. Она стояла сбоку от Френка и медленно, словно задумчиво, покачивалась.
Он вновь попытался поймать её в прицел бластера, но это ему не удалось. Чёрный мешок, словно огромная капля ртути, с поразительным проворством переливался с места на место и никак не соглашался быть застреленным.
В результате сложных манёвров Френк смог вытеснить тварь за бархан. Сам он вскарабкался на соседний гребень и занял круговую оборону.
Эта тварь очень быстро поняла, что такое бластер. Не успел Френк удивиться этому, как, обернувшись, увидел её совсем рядом, за спиной. Выстрелив, он бросился бегом вдоль гребня, потом перепрыгнул на соседний бархан. Так он и двигался дальше, стараясь не опускаться в котловины. Тварь не отставала. Не давая застигнуть себя врасплох, она, словно чёрная тень, следовала за ним по пятам.
Френк начал задыхаться. Взглянув на датчик кислорода, он пришёл в ужас: пока бежал, истратил почти весь запас воздуха, и стрелка стояла в нулевой, мёртвой зоне.
Стараясь дышать через раз, он опустился на песок. Тварь остановилась неподалёку. Френк поднял было бластер, но передумал. Не стоило спугивать её. Лучше было видеть врага перед собой, чем ожидать нападения сзади.
Они сидели друг против друга и рассматривали один другого. Зубастик, как Френк окрестил про себя чёрный мешок, только на первый взгляд казался чёрным. На самом деле его шкуру покрывали глянцево- тёмные, словно полированные, пластины. Под ними перекатывались упругие желваки мышц, или что там у инопланетной твари? Чёткий ряд треугольных, акульих зубов окантовывал широкую пасть. Вот только пасть эту Зубастик никак не хотел закрывать. Там, в глубине, глотка блестела, будто никелированная труба, отчего становилось тошно.
Внезапно Френк ощутил, что ему не хватает воздуха. Он глянул на датчик кислорода — тот стоял на нуле. Зубастик словно почувствовал это и весь подался вперёд.
Вдыхая последние остатки воздуха, Френк захрипел и пополз прочь. Потом поднял бластер и хотел выстрелить себе в голову, но что-то чёрное метнулось из-за спины и выбило оружие из рук.
Он готов был умереть, но быть съеденным никак не входило в его планы. Френк потянулся за лежащим на песке бластером, и в то же мгновение ноги пронзила дикая боль. Словно тысячи зубов прошили скафандр и впились в икры. Он закричал и, взглянув вниз, увидел, что чёрный мешок заглотил его по колени.
То ли от его крика, то ли по другой причине, но тварь отпрянула и заходила вокруг кругами. Он слышал, как свистит воздух, уходящий из продырявленного скафандра, но был рад этому. Лучше такая смерть, чем в глотке неизвестного инопланетного создания.
Зубастик меж тем примерился и снова тяпнул его за колени. Дикая боль. Френк закричал, тварь разомкнула пасть, но тут же свела челюсти снова.
На этот раз боли не было. Что-то холодное словно втекало в его скафандр. Струя достигла лица; теряя сознание от удушья, Френк судорожно вдохнул её, потом ещё раз и… задышал полной грудью. Это был кислород!
Тварь продолжала что-то делать с его ногами. Она словно облизывала его колени, заделывая дыры чем-то тёмным. Когда она отодвинулась, скафандр снова был герметичным, лишь два чёрных щупальца тянулись к нему от Зубастика, и через одно воздух поступал, а через другое уходил.
Френк дышал, дышал и никак не мог надышаться. Пересохшее горло ходило ходуном. Он бы отдал сейчас полжизни за глоток воды.
Тварь опять придвинулась к его ногам, и в ботинок полилась какая-то жидкость. Френк недоумённо поболтал ступнёй, не понимая, что это такое. Похоже было на воду. Вода! Смутная догадка блеснула у него в голове. Он поднял руку и постучал пальцем по фляге на груди. Зубастик тут же втянул жидкость из ботинка и присосался щупальцем к баллону.
Френк нерешительно нащупал губами мундштук и сделал глоток. Это была вода! Холодная, чистая, с чуть заметным металлическим привкусом. Не успел он подумать про привкус, как тот тут же исчез. В голове мелькнула мысль, что хорошо бы это был апельсиновый сок. И вода превратилась сначала во что-то отвратительное, а затем действительно стала соком, по вкусу напоминавшим апельсиновый.
Зубастик заделал дыру в баллоне, уселся на песок и довольно ощерил блестящую, будто никелированную, пасть. Он словно ухмылялся и удовлетворённо разглядывал человека. Френк потянулся за бластером, медленно взял его и засунул в кобуру на поясе. Зубастик даже не пошевелился.
Эта планета на самом деле была безжизненной, словно рыжий бильярдный шар. Тварь была здесь только одна, и прилетела она вместе с чужим.
Никто никогда не видел ни одного чужого. Никто не знал, что они такое. Но раз они летали к другим звёздам, должны же были они иметь скафандры! Или не скафандры, а дружественные биологические организмы, способные защитить их на просторах Космоса.
Зубастик не хотел сожрать чужого, а всего лишь пытался оживить мёртвого хозяина. Когда увидел Френка в безвыходном положении, решил помочь. Видимо, он мог читать мысли. И не его вина, что он не сразу разобрался в перепуганном человеческом сознании и стал спасать Френка, как если бы тот был чужим.
С таким помощником здесь можно прожить не один год. Может быть, даже починить антенны связи. Вот только действительно ли Зубастик считал человека новым хозяином?
Это было легко проверить. Френк отдал мысленный приказ. Зубастик поднялся, неуверенно потоптался на углах мешка, а затем радостно завилял хвостом.
Владислав Ксионжек
ТИМОША
Каждое утро, уходя из квартиры, где жил вместе с другом, Тимоша мечтал встретить того, кто сможет другу помочь.
Друг не вставал, не говорил и не открывал плотно сомкнутых глаз. Массажное кресло было поставлено так, чтобы солнечный свет, проникая сквозь окна, хоть немного питал нездоровую, бледную кожу того, кто когда-то, выходя пробежаться вместе с Тимошей, мог без труда его обогнать.
В квартире всегда стоял запах больницы. К нему Тимоша привык. Без капельниц и уколов друг жить больше не мог. Он обитал в нереальном, призрачном мире, в котором не было места Тимоше, а может быть, и всему остальному, что когда-то ценил и любил.
По правде сказать, без Тимоши он теперь мог вполне обойтись. За его телом смотрели машины. Неутомимые доктора скрупулёзно, точно в нужное время, давали лекарство, вводили мышечный стимулятор, успокоительное или питательное вещество.
Тимоша ни разу не сумел первым заметить и дать сигнал, что с другом что-то не так. Хотя подолгу следил неотрывно за рефлекторным движением губ.
Такое уж было время. Машины делали всё за людей. Но в чувство людей они приводить не могли.
