Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке

наборах на ремнях и насечках на стали». Ф. Ф. Торнау: «Состоятельные люди отделывали серебром и золотом седло, уздечку и др.». Традиционное для Кавказа коневодство развивалось главным образом в предгорьях и на равнине. В горах, из-за отсутствия благоприятных условий, содержание лошадей было ограничено до минимума. Табунным коневодством и выращиванием лучших пород лошадей занимались кабардинские феодалы, владевшие до конца XVIII века почти всей равниной Центрального Кавказа, а также самые имущие у западных черкесов, абазин, ногайцев и карачаевцев.

Итальянский путешественник Пейсонель, посетивший Кавказ в середине XVIII века, писал: «Черкесские лошади чрезвычайно ценятся. Они высокие, хорошо сложены, чрезвычайно сильные и выносливые как в беге, так и в усталости. Их голова несколько напоминает клюв ворона, они довольно похожи на английских лошадей; здесь очень сильно заботятся о продолжении определенных пород, наиболее известными являются породы солук и беккан (бечикан); из Черкесии вывозят только меринов; других в этой стране даже не употребляют. Жеребцы имеются только заводские. Их поступает большое количество в Крым, где они очень ценятся: за них до сих пор платят до 200 пиастров. Но в этой стране имеются еще более знаменитые лошади, за которых отдают до 8 рабов».

Черкесских и кабардинских лошадей тысячами вывозили в разные страны: Турцию, Персию, Польшу, Австрию, в соседнее Закавказье. Кабардинские князья неоднократно отправляли своих скакунов в подарок московским царям. Так, в 1552 году князь Темрюк подарил Ивану Грозному 50 коней.

Кабардинская лошадь возникла от смешения местных горских пород с арабскими скакунами. По этому поводу автор «Исторического очерка русского коневодства и коннозаводства» И. Мер дер писал: «Горские лошади по свойству климата или от смешения двух пород: настоящих черкесских с лошадями арабскими; они сильны, резвы, полны огня, внимательны, в ногах крепки - качество, необходимое при путешествии по горам; они также весьма чутки, то есть хорошо слышат, так что в самую темную ночь можно положиться на лошадь, что она, по каким бы скалам ни пробивалась, не споткнется и проберется по узкой тропинке осторожно… Горские лошади могут переносить различный климат так хорошо, что едва ли порода других лошадей может в этом случае выдержать с ними сравнение. По сродности же с местностью гор, состоящих преимущественно из камней, черкесская лошадь без подков несется во весь карьер по твердому грунту, не жалуется на ноги, в которых не чувствует от того боли… Горские лошади очень послушны: они скоро привыкают к ездокам и приноравливаются удобнее к желаниям и правилам их хозяев; они не имеют капризов, обыкновенных в породах других лошадей; выносят крайнюю нужду в продовольствии… Черкесская лошадь не любит застаиваться долго без употребления в работе…»

По свидетельству исследователя быта кабардинцев В. П. Пожидаева, «многовековой опыт и практика коннозаводчиков создали в Кабарде целую науку о коне и его воспитании, и эту науку и родовые традиции коннозаводчиков адыги свято берегут и передают от отца к сыну».

История табунного коневодства Кабарды знает несколько пород лошадей, выведенных в разные эпохи. Самой ранней и наиболее распространенной была шалоховская порода, связанная с именем малокабардинского князя Шалохова. По словам посетившего Кавказ в начале XIX века Ю. Клапрота: «Здесь самая лучшая порода называется «шалох» и носит особый знак (тавро - Авт.) на бедре. Такие лошади, как правило, принадлежат богатой княжеской семье и насчитывают не более 200 голов в табуне. Лошади этой породы чаще всего бурой или белой масти, их содержат постоянно на пастбищах: в жаркие месяцы - между реками Фиагдон, Ардон и Уредон, а в другое время года - на Тереке, в районе между Татартупом и Джулатом. Если такого жеребенка дарят, то его оценивают наравне с рабом…»

Отличительной чертой шалоховской лошади являлось то, что ее копыта были цельными, без заднего разреза. Лошадь этой породы обладала высокими спортивными качествами; использовалась при верховой езде, на скачках, для охоты и джигитовки. В мифологии адыгов указывается, что прародители шалоховской лошади обитали в Черном море, где на них ездили великаны. Кони этой породы были в цене и у русских офицеров.

В очерке М. Ю. Лермонтова «Кавказец» мы читаем: «…Он понял вполне нравы и обычаи горцев, узнал по именам их богатырей, запомнил родословные главных семейств. Знает, какой князь надежный и какой плут; кто с кем в дружбе и между кем и кем есть кровь. Он легонько маракует по- татарски; у него завелась шашка, настоящая гурда, кинжал - настоящий базалай, пистолет закубанской отделки, отличная крымская винтовка, которую он сам смазывает, лошадь - чистый шаллох и весь костюм черкесский, который надевается только в важных случаях и сшит ему в подарок какой-нибудь княгиней. Страсть его ко всему черкесскому доходит до невероятия».

Адыги разводили и другие породы лошадей, называвшиеся по местности или племенам своих создателей: «куденет» (Куденетовы), «абоку» (Абакумовы), «атажук» (Атажукины), «бачкан» и др. Среди черкесских коннозаводчиков были широко известны также Аталескеровы, Клычевы, Ганбиевы.

С адыгами в разведении высокопородных лошадей успешно конкурировали абазинские князья и уздени Лоовы, Трамовы, Исмаиловы, Лиевы, Фатовы и другие, имевшие табуны в 400-600 голов.

Особенно славились лошади трамовской породы, по словам Ф. Ф. Торнау, «известной на Кавказе и высокоценимой по их качествам». Эта порода также упоминается в ряде произведений М. Ю. Лермонтова и Л. Н. Толстого. Трамовская лошадь была высокого роста, обладала отличными скаковыми качествами, имела специфичный окрас - белые пятна на гриве, хвосте, иногда на носу. Кроме своих пород лошадей, абазины разводили кабардинскую и так называемую «чаади», выведенную путем скрещивания английской и кабардинской пород.

Из народов Западного Кавказа меньше всех уделяли внимания коневодству абхазы. Тот же Ф. Ф. Торнау писал: «Лошади их небольшого роста и не отличаются силою». Широкой известностью с середины XIX века стала пользоваться карачаевская порода, выведенная в результате скрещивания местной породы с лучшими экземплярами кабардинских и абазинских лошадей. Карачаевских лошадей охотно покупали и жители Закавказья, и казаки кубанских и терских станиц.

В конце столетия в Карачае было немало коннозаводчиков, имевших табуны по нескольку сотен голов: Байчоровы, Байрамуковы, Джараштиевы, Крымшамхаловы, Кубановы, Текеевы и др. Байчоровская порода была гнедой масти, считалась неприхотливой, обладала твердыми копытами, отчего пользовалась большим спросом у казаков; лошади Байрамуковых были серого, Кубановых - рыжего, Джараштиевых - красного окраса. Эти последние («джаражды») славились красотой и изяществом, служили лучшим подарком.

Коневодство способствовало появлению у карачаевцев производства кумыса, который использовался и как лечебное средство. Уздень Кеккез даже построил завод для производства кумыса.

В высокогорных районах Центрального Кавказа табунного коневодства не было; лошадей использовали лишь как транспортное и вьючное средство. Автор этнографического очерка о балкарцах Н. А. Караулов свидетельствовал: «Сорт балкарской лошади очень хороший, она неприхотлива и вынослива, невысокого роста, крепкое небольшое копыто очень цепко, и лошади эти незаменимы в горах». Под стать балкарской была осетинская порода. Ю. Клапрот писал: «Лошади осетин невелики, но ноги их настолько сильны, что нет надобности их подковывать (ковку лошадей горцы переняли у соседнего русского населения - Авт.), несмотря на то, что они постоянно ходят по камням. Они превосходны для переходов через горы». Клапроту вторит В. Пфаф, посетивший горную Осетию в начале 70-х годов XIX века: «Можно только удивляться необыкновенному проворству, силе и ловкости этих прекрасных горских лошадей. Сидя на такой лошади, можно поручить себя ее инстинкту и, закрывши глаза, переезжать через самые страшные пропасти…»

На Восточном Кавказе табуны разводили в равнинных и предгорных районах Чечни и Дагестана, в горах коневодство носило ограниченный характер. Невысокие, но сильные и неприхотливые лошади, разводимые ногайцами, широко использовались для перевозки грузов по всему Кавказу и охотно покупались соседними народами. В первой четверти XIX века на территории Засулакской Кумыкии появились первые конные заводы. После этого коневодство в Дагестане стало развиваться бурными темпами. К 1855 году только в Дербентской губернии насчитывалось 600 конных заводов; в них было «жеребцов и маток с приплодом 2200 голов». Намного увеличилось поголовье лошадей в шамхальстве Тарковском, ханстве Кюринском, Табасаране, чему положил начало один из главных коннозаводчиков губернии, полковник Джамовбек.