есть еще порох в пороховницах и сперма в спермицах! Хоть что-то от этих баб я сдеру, думалось. Денег немножко! И даже сны такие видел: овладеваю этой “Василисой”, которая во сне до горизонта… и после снов этих я на работе просто летал! И не думайте, что я там шоколадных конфет переедал. Мы на эти сладости давно смотрим как на полезные ископаемые…
У них, в “Василисе”, стоял бильярд в холле, и она сама на нем часто играла там. Скинет шубу норковую и берет в руки кий… А мех лежит-блестит, словно мелкие бриллианты по нему рассыпаны. Один из василисков тут же шубу забирает и уносит. Боже мой, ведь были живые зверюшки, жалко их! А если бы ты, Тарасов, ей эту шубу купил и тут же рядом стояла наготове кровать? Так что, уже не жалко теплых, кротких, живых норок? Тарасов, ты кто — живодер, Тарасов?
Другой василиск в то незапамятное время натаскивал ее выигрывать на бильярде. Видно, что талант у нее был: ловко скребла кием по сукну бильярда и одновременно переругивалась со своим тренером:
— …миллион лет назад одна обезьяна сказала другой: мои бананы! Понимаешь, Василий — мои! Мгновенно тогда появились цифры, чтобы свое считать. А ты требуешь, чтобы я тебе без счету платила.
Я в это время, сдав деньги в углу, в кассе, прикидывал: через месяц или два они разродятся обильным приплодом. И какая свобода вокруг вдруг открылась: то ли на эти деньги я в отпуск съезжу к богатому морю, то ли снова введу увесистую сумму в “Василису”.
Женщина так устроена, что словно не смотрит на того, на кого положила глаз. Играет на бильярде, от меня отвернулась, то есть виском ко мне! А флюиды-то идут. Колют так, будоражат. Она меня не узнала, но я с нее сдеру за свои страхи в коммуналке десять лет назад. На этот раз деньгами!
Музыка такая успокаивающая вокруг бильярда этого играла, наверное, из магнитофона лилась. И все это уже походило на счастье.
Но! В дураках я опять оказался тогда. Тамара, глава “Василисы”, так устроена, что всегда первая с тебя все сдерет. Пришел я через месяц — а там секонд-хенд. Толя советовал мне плакат написать: “Василиса! Найдется на тебя серый волк!” Но я заболел — в первый раз в жизни. Каждые пять минут бледнею, и вены проступают, как карта рек, по всему лицу. Да что там — ниже, везде. Толя сказал, что такой болезнью страдали только испанские короли. Спасибо, ты настоящий друг, Толя.
Но больше денег жаль себя! Да, пропали мои тысячи, обманула меня, бедного, опять она! Но почему я понадеялся-то? Знаю, что из воздуха деньги не делаются. А, хотел быстро снять проценты… но…
Фирма “Василиса”, чтобы путали с “Властилиной”, чтобы доверие было такое же. Когда разорили вкладчиков, говорили: Василиса со своими василисками. Потом слышал я, что ее убили, наверное, со своими василисками не поделила последнее награбленное. Фамилия ее — Васютина, а звали ее просто Машка.
Ну а теперь опять июнь. Иду знаете куда? Обои покупать. Магазинов в городе кишит, в которых все для ремонта. Тут один в бывшей бане открылся, намек понял: меньше по баням шастайте, больше домом занимайтесь. Иду проверять насчет цен! И даже мусорка переполненная не испортит настрой! И даже баба жеваная, которая там копается! Только шляпундра у нее новая на голове почему-то.
Она со знанием дела, как инженер какой, бодро вырывает из выброшенного телевизора все самое дорогое. Взглядом, как вопросительной молнией: ты не отнимешь у меня, такой здоровый? Да что ты, бабулька, я не мог у примерно такой же, как ты, вырвать из таких же тощих ручонок свои денежки, хотя она была такая же ростом, как ты, и смотрела жрущими глазами, как ты, и волосы у тебя, конечно, погрязнее, но в такой же разлет… Да не ты ли она и есть? Или просто одна из тех баб, которые мне всю жизнь досаждали.
Она! Такие же движения корпуса, как во время игры на бильярде, я вспомнил! И взгляд прицельный этот! Его не спутать ни с каким другим… Ну, грудь уже не стоит волшебным куполом, конечно. Она будет стоять, только если сама хозяйка встанет на четыре кости… Как же так? Во время “Василисы” ты ананасами какала, и вот уже возле мусорки? И был же слух, что ее убили в околоденежных разборках? А, наверное, сама она пустила этот слух — оборвала след.
Домой я без обоев пришел, Толя! И пишу тебе это письмо. Спасибо, что меня не забываешь. А сегодня дело было так: включил телевизор, чтоб отвлечься от полуобнаженки, то есть Василисы, нет, от бабы на мусорке… А показывают передачу про пирамиды! Проанализировали их музыку-то! Оказывается, на встречах с вкладчиками включали ОСОБУЮ музыку, внутри которой заложено слово “спать”. Это нас усыпляли! Чтоб обман мы не сразу поняли. Но мы-то, дураки, все равно выстояли, а она-то уже роется по помойкам! Вот так, Толя. Бог, Он все видит.
Я сразу побежал после мусорки и, не заходя в магазин за обоями к Тамаре, в оправдание вместо не купленного когда-то абонемента купил, знаешь, что я купил? по дороге букет. Но и без букета я был хорош, Тамарка до сих пор не может опомниться, вот с трудом вырвался тебе письмо написать.
Ответь мне, как ты там, в Греции? Много денег заработал? А то ты ничего конкретного не написал, все только о дедушке Гомере. Скучаю я без тебя. Октавия Ивановича разбил инсульт, жена его выхаживает и говорит: “К зуботехнику надо, мост сломался, хоть бы какая-нибудь из твоих потаскушек пришла, меня в поликлинику отпустила”. Я теперь тут играю в “Русское лото”, очень понемногу. На прошлой неделе выиграл девяносто рублей, поднимаюсь тут к церкви, что на Слудке, а меня обгоняет мужик и роняет на землю деньги в прозрачном пластике. Я их поднимаю, а тут подскакивает какой-то дистрофик: “Я тоже видел, как упали, давай пополам”. Не успели мы их поделить, и тут тот мужик возвращается: где мои кровные? Отдавай! Где остальные? Тут выходят два громилы из магазинчика в цоколе, где мы в последний раз перед Грецией портвейн покупали для отвальной.
Короче, тут произошел развод лоха, то есть меня. Толик, Толик! Эти падлы девяносто рублей выигрыша забрали, и еще сто десять моих было. У вас там в Греции как? Развито кидалово? Напиши, без друга плохо.
И Толя ответил:
“Эллада! Страна олимпийских богов… Никаких богов я здесь не обнаружил. Нас, русских, здесь побили, потому что мы сбиваем цену рабочей силе. Сначала я работал на стекольном заводе (это там, где была драка под немолчный звон гомеровских цикад). Побили причем, несмотря на наше общее с ними православие! Сколько им ни кричи “Кирие элейсон”, знай себе лупят… Теперь богатые русские наняли меня и еще Натэллу из Грузии ухаживать за бабушкой-инвалидом. Я переношу ее из кресла и в кресло, сопровождаю на прогулке. Помимо ног инвалидность ее в том, что она смотрит в окно и говорит дочери дворянским голосом: “Вот бы, Лизочек, тебя за этого молодого грека замуж отдать!” — “Мама, я уже тридцать лет замужем” — “Да? Приятная новость”. Через два часа то же самое. Представляешь, сколько раз я уже все это выслушал! К тому же она каждый день со мною знакомится и так далее.
У нас в Греции тоже тут есть русская мафия. Мне приходится отдавать ей налог. Свои заработанные
