В ночь на 1 января 2000 года Соня родила первенца, который прожил несколько часов. Узнав о смерти ребенка, Соня забыла все номера телефонов! А в роддомах у нас, конечно, нет даже психотерапевта, чтоб помочь. Как мы пережили это горе, известно: Бог помог! Даша с Агнией поехали в монастырь к матушке Марии, и она послала Соне молитву и фрукты. Я читала каждый день Акафист Божьей Матери, и через некоторое время Соня родила снова сына. Даша стала его крестной матерью. Теперь Соня надеется, что ее сын откроет в Перми роддом, где будут хорошо обращаться с женщинами…
Агнию с детства звали “мисс Англия” (наши друзья). Она сейчас на втором курсе филфака, потому что с ранних лет любила играть со мной в “интервью”. А может, потому, что за время беременности я написала аж девять рассказов (когда носила Дашу — только семь).
Вопросы в наших “интервью” были простые:
— Агния, какая у тебя мечта?
— Чтоб все люди были свободными и здоровыми!
Я подумала тогда: свобода на первом месте — как она все понимает верно! Но дочь тут же спрашивает: “Когда Наташа уронила Соню с качелей и Соне сделали искусственное дыхание… она до сих пор дышит искусственным дыханием?” Н-да…
Соня кричала, что ей дурно, но Наташа была расторможенная, не остановилась. Соня упала и не дышала. И случилось чудо: мимо шел на обед тренер! Он сделал ей искусственное дыхание “рот в рот”. Это все было в Белой Калитве, я ничего не знала — печатала рассказ, который потом выбросила (просто не могла его видеть). А надо было о другом думать, не о рассказе! Тренера бы отблагодарить! Когда я лет через десять поняла это, было уже поздно — он погиб в автокатастрофе. Господи, упокой его душу! Такую добрую!!!
Агния рано начала любить заумные слова. Метет в три года пол и напевает: “Фундаментальность маленького детства-а… фундаментальность…”
— Что это значит? — спрашиваю.
— Ничего. Просто так. Мама, а зачем только Ной взял в ковчег тараканов! Так жалко их мести, давить.
Ангел мой! Мне тоже их жалко…
Она пошла в немецкую школу. То есть двенадцатая школа во время перестройки стала вдруг немецкой. Агния сделала карточки, подражая папе, приколола всю пачку булавкой к… подолу формы. Сверху. Я уговаривала ее убрать карточки в портфель — не помогло. Тогда я заплакала, и дочь послушалась. Слава сказал: “Зато никаких сомнений, что это — моя дочь”.
Чувство языка у нее — феминистское. “Почему начальная форма прилагательного в мужском роде, а не в женском? Чем хуже женский род!”
Если я печатала и остановилась в поисках слова, Агния говорит что-нибудь в таком роде: “Опять у тебя лицо, как у Наташи Ростовой, когда она хочет танцевать”. И слово нужное тут как тут!
— Мама, нужна такая история в рассказ? У нас в классе одна девочка сказала маме: “Ты скоро бабушкой станешь”. И мама в обморок упала. А это была первоапрельская шутка.
Агния не только рассказывает больше историй, она чаще ездит заказывать сорокауст за здравие (родных и друзей). Получит стипендию — сразу в храм…
Сколько раз слышала я поговорку: “Маленькие детки — маленькие бедки”! Но всегда думала, что это неправда. Однако когда дети начали взрослеть, я попала в круг таких сложных проблем! Даже представить не могла, во что они выльются...
Квартирный вопрос! Один мой знакомый, когда положительно решился его квартирный вопрос, вышел с заседания месткома и упал на улице без сознания. Настолько переволновался. А у меня было так. Когда семья наша разрослась, двух комнат оказалось мало — я просто не могла работать. Что же делать? Слава произнес:
— Есть два выхода: реалистический и фантастический. Реалистический — это если прилетят инопланетяне и построят нам второй этаж. Фантастический — власти помогут…
Я начала хлопотать, и мне пообещали на расширение однокомнатную квартиру умершей писательницы. Каждый день в течение месяца хожу в мэрию, и там говорят: “Придите завтра!”. Наконец сказали: “А эта квартира давно занята — где вы были раньше!”. Я шла по расшатанным паркетинам к двери, но казалось — иду по черепам (всех, кого здесь так же убили словом)… В домоуправление за справкой и то хожу со страхом! Вся обложусь иконами, крещусь, шепчу молитвы, приду — у них перерыв (от страха забываю на часы посмотреть). Для меня любая встреча с чиновниками губительна — это только они моей энергии напьются, а я потом лежу. Маленькая Агния говорила: “У мамы голова болит, потому что она ходила в государство”. А тут с высоким давлением каждый день в мэрию! И меня спрашивают, где была раньше… В общем, я себя обнаружила на автобусной остановке. Темно, жую шоколадку. Вообще-то я к сладкому равнодушна, но тут от стресса извлекла из кармана какую-то мелочь и купила. “Быть этому городу пусту, если мне не дадут квартиру!” Вот на этой мысли я пришла в себя. И похолодела. Пермь-то тут при чем? Чиновники обманули, а я на весь город окрысилась!
Правда, Сеня Ваксман мне сказал:
— Твое проклятие не сбудется. Знаешь, почему?
— Почему?
— Потому что не в рифму. Как проклят Петербург: “Быть сему месту пусту”…
И не в рифму, и батюшка отпустил мне этот грех, и квартиру на расширение в конце концов дали (помог ангел мой Роберт Белов). Семья сына переехала от нас. Но всякий раз, как загляну внутрь себя — жжет! Так что имею ли право, как раньше, стремиться понять всю глубину человеческой души — бездны ее? Я теперь о себе невысокого мнения. Да, мир сей грешен, идеалов нет, но и так сильно падать тоже нельзя. Квартирный вопрос для меня оказался точкой пересечения добра и зла, там шла битва ангела-хранителя и черта. Бес на одну секунду победил, но я его погнала из души. Господи, прости меня!
Снится мне вещий сон. Картина в ярких красках: город. На переднем плане дома высокие, они уменьшаются по мере того, как улица уходит вдаль. То есть прямая перспектива. Вдруг — раз! — линии перспективы пересекаются в одной точке, как в песочных часах! И начинается обратная перспектива! Дома
