инженером военного завода № 8 и часто бывавшим на даче РУДЗУТАКА. О наличии террористической группы КУРЧЕВСКОГО знали ЯНСОН, РОЗЕНТАЛЬ, БЕЙКА и ЛЕНЦМАН.К террористической деятельности также подготавливали себя члены организации МЕЙЕР — работник НКИД и пом. командира 190 полка ОЗОЛИН.
6. ХАЛЕПСКИЙ, бывший нарком связи СССР. Допрашивал: УШАКОВ.
Дополнительно показал о том, что в связи с маневрами УВО в 1934 году ГЕККЕР (быв. нач. отдела внешних сношений) добивался получить через ХАЛЕПСКОГО и ДУБОВОГО полные данные о механизированном корпусе.
От ТУХАЧЕВСКОГО ХАЛЕПСКОМУ стало известно, что ГЕККЕР являлся шпионом и что он согласился пойти на должность начальника отдела внешних сношений НКО потому, что это давало ему возможность выполнять особые поручения ТУХАЧЕВСКОГО по шпионажу. Во время белорусских маневров, на которых присутствовали англичане и французы, ГЕККЕР по поручению ТУХАЧЕВСКОГО организовал ему отдельные две встречи с английским полковником МАРТЕЛЬ и с французским генералом, являющимся правой рукой Пьер КОТА.
ГЕККЕР также помогал ТУХАЧЕВСКОМУ устраивать конспиративные встречи с немецким разведчиком ГАРТМАНОМ.
Лично ХАЛЕПСКОГО ГЕККЕР сводил один раз по «экстренному случаю» с ГАРТМАНОМ и один раз с упомянутым полковником МАРТЕЛЕМ.Об особой роли ТАИРОВА в заговоре ТУХАЧЕВСКИЙ рассказал ХАЛЕПСКОМУ следующее: через ТАИРОВА, пока он был в ОКДВА, шла связь заговора с японским штабом. Первоначальное опасение ТУХАЧЕВСКОГО о том, что ТАИРОВУ будет трудно осуществлять эту связь из МНР, в скором времени рассеялось.
Все пораженческие планы центра военного заговора в дальнейшем шли через ТАИРОВА. ТАИРОВ получал от ГРЯЗНОВА данные для японцев о дислокации Даурской группы и в то же время настаивал, чтобы ГРЯЗНОВ принял меры перед Москвой о прекращении посылки в МНР советских частей. В 1934 году ХАЛЕПСКОМУ стало известно от КАМЕНЕВА, что ЛИСОВСКИЙ (зам. ком. Войск Заб. Группы) участвует в заговоре и лично им завербован. В ноябре этого года ХАЛЕПСКИЙ при встречи с ЛИСОВСКИМ завел с ним разговор об аресте ГРЯЗНОВА. ЛИСОВСКИЙ выразил опасения, что его могут арестовать.*
7. ГАЗАРХ. помощник начальника отделения отдела внешних заказов НКО. Допрашивали: БУДАРЕВ, ТАТУШИН.
Дал первичные показания о своей шпионской деятельности в пользу Германии. ГАЗАРХ, работая в инженерном отделе торгпредства в Берлине, был завербован в 1926 году представителем германской разведки ПОТСОМ, которому передавал шпионские сведения по торгпредству до 1930 года. Вернувшись в СССР, ГАЗАРХ был связан ПОТСОМ с резидентом германской разведки СУХОПЛЕСКО, быв. работником отдела внешних заказов, в данное время преподавателем школы Осоавиахима, которому передавал шпионские материалы до дня ареста.
8. СТРЖАЛКОВСКИЙ, начальник службы связи Управления морских сил РККА. Допрашивали: РАТНЕР, ПЕТРОВЫХ.
Дал первичные показания о том, что в 1926 году, будучи флагсвязистом в Черноморском флоте, был привлечен для шпионской деятельности в пользу Польши доктором ЛЯСКОВСКИМ, который был связан с польской антисоветской националистической организацией в Севастополе и антисоветской организацией бывших офицеров (ЛЯСКОВСКИЙ в 1931 году репрессирован). В 1927 году со СТРЖАЛКОВСКИМ, работавшим тогда в Убавлении морских сил, связался по линии польской разведки СИНЯВСКИЙ — быв. нач. связи РККА, предупредивший СТРЖАЛКОВСКОГО о договоренности по этому вопросу с ЛЯСКОВСКИМ.
Шпионские материалы СТРЖАЛКОВСКИЙ систематически передавал СИНЯВСКОМУ.*В 1932—33 гг. СТРЖАЛКОВСКИЙ установил связь с польским военным атташе в Москве ХАРЛЯНДОМ.
СИНЯВСКИЙ информировал СТРЖАЛКОВСКОГО о наличии в СССР польской военной организации. Из активных участников этой организации СИНЯВСКИЙ назвал МУКЛЕВИЧА — б. нач. Главморпрома, ЛОНГВА, БОРДОВСКОГО — быв. нач. Техупра РККА, *ЛИТВИНСКОГО* — нач. техотдела Центральной лаборатории проводной связи в Ленинграде. Через СИНЯВСКОГО СТРЖАЛКОВСКИЙ в 1931 г. установил шпионскую связь с ЛОНГВА.Связь СТРЖАЛКОВСКОГО, СИНЯВСКОГО и ЛОНГВА продолжалась почти до конца 1937 года.
По заданию СИНЯВСКОГО и ЛОНГВА СТРЖАЛКОВСКИЙ до дня ареста проводил вредительскую работу по службе связи на Морских силах.**В 1935 году б. тоща начальник вооружений Управления Морских Сил ЛЕОНОВ информировал СТРЖАЛКОВСКОГО о существовании антисоветского военного заговора и предложил контактировать с ним вредительскую работу. СТРЖАЛКОВСКИЙ по антисоветскому заговору был связан также с ГРИНЕНКО-ИВАНОВЫМ — флагсвязистом Балтфлота, КРУПСКИМ — нач. отдела связи Военно-морской академии, БЕРГОМ — нач. Научно-исследовательского института морской связи, и ТУБЕЛЕМ — нач. отделения связи Управления вооружений УМС РККА.[6]
1. ВИТОЛ, бывший заместитель начальника Политотдела Южной железной дороги, ранее заместитель начальника Политуправления Ленинградского военного округа. Допрашивал: БЕНЕНСОН.
ВИТОЛ сознался в принадлежности к латышской контрреволюционной организации. Начал давать показания о своей диверсионной и шпионской работе по заданиям латвийской разведки. Показал, что был завербован в 1921 году инструктором политотдела латышской стрелковой дивизии ВАЛЬБАХОМ. По его заданию связался с пробравшимся в партию латышским шпионом ШТРАУСОМ, находившимся в тот период в Москве на руководящей партийной работе.
В 1923 году ВИТОЛ был переведен в 23 стрелковую дивизию в Харьков и около года был связан с прибывшим из Москвы латышским разведчиком ДОБОЛЕМ, режиссером местного латышского клуба. После назначения ВИТОЛА в 1929 году в Ленинградский военный округ с ВИТОЛОМ связались латвийские резиденты: ФЕЛЬДМАН — зав. Ленинградским домом Латпросвета, и крупный шпион ЯНСОН, нелегально прибывший в 1928 году из Латвии. ВИТОЛ связал ЯНСОНА с ТУХАЧЕВСКИМ, который в 1929 году направил его с каким-то заданием в Латвию.
ЯНСОН больше в СССР не возвращался, и ВИТОЛ продолжал свою связь по шпионской работе сначала с ФЕЛЬДМАНОМ, в 1932 году ВИТОЛ связался по контрреволюционной шпионской работе с управляющим Ленинградским торговым портом ЛЕЙЦМАНОМ.Работая в Ленинграде, ВИТОЛ лично завербовал для шпионажа латыша АССЭ — военного комиссара 8-го стрелкового корпуса, части которого были в тот период дислоцированы в Новгороде, ГРИНБЕРГА — пом. командира механизированного корпуса по политчасти, и АДИЙЖНЕК — бывшего латышского стрелка, постоянно проживающего в Пскове вблизи латвийской границы. АССЭ, ГРИНБЕРГ, АДИЙЖНЕК в свою очередь завербовали для работы в латвийской разведке 14 человек.
После перехода ВИТОЛА на транспорт, он завербовал для шпионской работы еще ряд латышей: ДАРГИСА — пом. нач. стрелковой охраны НКПС, Южной дороги, КРЕВСА — бывшего секретаря политотделения ст. Белгород, и других.
По показаниям ВИТОЛА, ДАРГИС завербовал для диверсионной работы группу стрелков численностью в 10 человек. Работая на Южной дороге, ВИТОЛ был связан с резидентом латвийской разведки РОЗЕНТАЛЕМ, прибывшим из Латвии и заведовавшим в Харькове латвийским клубом.
ВИТОЛ показал, что в числе шпионской агентуры РОЗЕНТАЛЯ по Харькову входили:
ДЗЕРВЕ — работник Харьковского авиационного завода № 183,
ПАЭГЛИТ — работник электромеханического завода им. Сталина.
Александрин, работавший на механическом заводе НКВД. И еще один латыш, известный в Харькове под кличкой «Критус» (его фамилии ВИТОЛ не помнит).
ВИТОЛ показал, что за длительный период его шпионской работы он передал латвийской разведке большое количество различных шпионских материалов, в том числе сведения о дислокации и вооружении частей РККА Ленинградского и Украинского военных округов по авиации и укрепленным районам на границе СССР с Латвией, ряд материалов о секретных военных изобретениях, особенно по танкам, подробные сведения о состоянии и работе Южной дороги.
В военное время ВИТОЛ рассчитывал совершить ряд предварительных актов, в частности он поставил перед собой задачу проникнуть на работу в штаб какого-либо крупного войскового соединения с целью овладеть оперативными планами войны на определенном участке и выдать их противнику. По показаниям
