В годы Большого террора в крайне уязвимом положении оказались сотрудники Наркомата иностранных дел. Длительное пребывание за границей и постоянные контакты с иностранцами стали достаточным поводом для обвинения их в шпионской деятельности в пользу тех государств, где они представляли интересы СССР.
Многие дипработники на протяжении своей карьеры были связаны с арестованным к этому времени бывшим заместителем наркома иностранных дел Н.Н. Крестинским, что также являлось компрометирующим обстоятельством.
Просчеты и ошибки во внешней политике также давали основу для предъявления различного рода обвинений советским полпредам за рубежом, при том что официальные представители СССР в различных государствах не обладали самостоятельностью, а были исполнителями указаний, поступавших из Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР.
В Европе и на Дальнем Востоке существовали различные эмигрантские организации, которые до конца 1930-х гг. рассматривались советским руководством в качестве потенциальной угрозы для страны. Особые опасения вызывал Русский общевоинский союз, имевший отделы в европейских государствах. Соответственно весьма типичными были обвинения в связях с эмигрантами и поддержке эмигрантских организаций.
В сводке упоминается Давтян, полпред в Варшаве, член большевистской партии с 1905 г. В 1920 г. он стал первым начальником Иностранного отдела ВЧК и познакомился с М.А Логановским, начальником разведки 15-й армии. После ареста Логановского в мае 1937 г. появились первые показания о Давтяне как члене Польской организации войсковой. Ему ставили в вину то, что он не увольнял поляков, которые работали в советском полпредстве, подчеркивал, что вновь присланные из СССР будут следить за сотрудниками полпредства. Давтян якобы ставил своей задачей сохранить большее количество польских консульств в СССР. Первоначально было 2 советских консульства в Польше и 5 польских в СССР. В итоге он не сравнял их количество, а только сократил в СССР до трех.
Припомнили Давтяну и руководство советскими полпредствами в Греции и Персии, где он якобы делал все возможное, чтобы репатриировать в СССР как можно больше армян-дашнаков. Встречался во время визитов в Москву с Председателем СНК Армении С.М. Тер-Габриеляном, арестованным и обвиненным в участии в антисоветской националистической организации.
Руководство НКВД не прекращало попыток скомпрометировать наркома иностранных дел М.М. Литвинова. В Москве в 1934 г. в Большом театре произошла встреча Давтяна с Н.И. Бухариным, который якобы посоветовал ему установить контакты с поляками. Через некоторое время Литвинов предложил ему возглавить полпредство в Польше.
Связь с польской разведкой, по мнению следователей, Давтян поддерживал через генерала Малиновского, которому рекомендовал в дальнейшем установить контакт с советником посольства Виноградовым (ЦА ФСБ России. АСД Р-2356).
В ноябре 1937 г. Сталин в сводке показаний арестованных, в т. ч. Давтяна, выделил целую группу дипломатов, которых он предлагал арестовать. При упоминании «троцкиста» Виноградова, советника полпредства, он дал указание о том, что «нужно немедленно сообщить об этом новому советнику в Варшаве». Тут же последовал арест Виноградова.
2-й секретарь полпредства СССР в Великобритании И.Я. Столяр неоднократно встречался с корреспондентом газеты «Правда» Н.И. Майорским, арестованным весной 1937 г. по обвинению в троцкизме (см. Док. №. 1). Но главным пунктом обвинения стали контакты с пресс-атташе японского посольства в Лондоне Хиросимой и представителем японского телеграфного агентства Фукуокой (ЦА ФСБ России. АСД Р-5417). Столяр несколько раз звонил в НКИД и торопил с визой для Хиросимы, который выезжал в СССР. В дальнейшем он фигурировал в процессе по делу «антисоветского троцкистского центра» в Москве.
Сталин последовательно расправлялся с теми, кто стоял у истоков формирования большевистской партии. Одним из таких представителей был и нарком юстиции СССР Н.В. Крыленко, член РСДРП(б) с 1904 г. (см. также Док. № 31). Для его ареста были использованы показания Е.Б. Пашуканиса, заместителя наркома юстиции СССР, который вспоминал работу в подкомиссии по выработке раздела о правах человека новой Конституции в 1936 г. В интервью Сталина Говарду было указание на возможность избирательной борьбы путем выставления разных кандидатов. Бухарин, присутствовавший на заседании, рассмеялся и заявил: «Попробуйте голосовать за кандидатуру, которая не одобрена партией. Я, во всяком случае, не рискну. При наличии единой правящей партии у нас в стране всякие выборы в сущности сводятся к назначению». Крыленко поддержал критические замечания.
Заместитель Председателя Комиссии советского контроля Беленький вспоминал, что в начале 1937 г. Крыленко внес предложение о реорганизации защитников в адвокатуру. Фактически он якобы предлагал восстановить старое адвокатское сословие и обеспечить независимость адвокатуры от советского государства.
Возможно, Крыленко пришел к этому, наблюдая постепенное перерождение советского государства в авторитарную диктатуру Сталина. Однако он сам многое сделал для ее становления. Он выступал в качестве государственного обвинителя на многих сфальсифицированных процессах. В 1927 г., в период «военной тревоги», он предложил Сталину не устраивать бессудных казней. Но фактически это было реализовано в Постановлении ЦИК и СНК СССР о порядке расследования дел о террористических актах от 1 декабря 1934 г.
В ходе следствия его роль государственного обвинителя была увязана с Троцким и Каменевым (руководители процесса по делу правых эсеров), Пятаковым (председатель) и Бухариным (защита). Он якобы хотел, но другие организаторы процесса не дали ему возможность выяснить связи обвиняемых с левыми эсерами и другими группировками.
Крыленко обвиняли и в том, за что персональную ответственность нес Сталин, который был инициатором ужесточения законодательства за хищение социалистической собственности. Закон от 7 августа 1932 г. оценивался уже как неоправданно жестокий. Даже после ослабления репрессивной политики в мае 1933 г., когда, например, председателям сельсоветов и колхозов было запрещено предавать суду колхозников и единоличников без санкции прокурора, Крыленко проводил жесткую политику.
О том, как проходило следствие, написано в заявлении Ф.М. Нахимсона — заместителя Председателя Уголовно-судебной комиссии Верховного Совета СССР. Ему дали 100 листов бумаги, и следователь предложил подробно написать о вредительской деятельности. Он заявлял, что применил всю свою фантазию, но не исписал и половину бумаги.
Был репрессирован и брат наркома юстиции В.В. Крыленко, заместитель главного инженера Средне- Уральского медеплавильного комбината.
Аресты руководителей Политического управления РККА в центре и военных округах предоставляли НКВД возможность развернуть огромное дело. В спецсообщениях Ежова Сталину создавалась картина всеохватывающей деятельности политработников как составной части «военно-фашистского заговора». Главой «антисоветской» организации «определили» покончившего жизнь самоубийством бывшего начальника ПУ РККА армейского комиссара 1-го ранга Я.Б. Гамарника. Главной фигурой среди высших руководителей политорганов в армии остался А.С. Булин, бывший заместитель Гамарника, начальник Управления по командному и начальствующему составу. Его и «назначили» следователи новым руководителем заговора.
Комиссар 2-го ранга А.С. Булин в 1928 г. возглавлял Политуправление Московского военного округа, соответственно с этого времени он состоял в «заговорщической» организации, возглавляемой бывшим первым секретарем Московского комитета ВКП(б) НА Углановым. 5 ноября 1937 г. Булина арестовали. В результате работы следователя Листенгуртй он дал показания на 122 человека, военнослужащих Красной армии. В течение ноября на основе его показаний были арестованы начальник Управления по комначсоставу ВВС РККА бригадный комиссар Л.Ф. Гайдукевич, член Военного Совета МВО корпусной комиссар Б.У. Троянкер, член Военного совета БВО, армейский комиссар 2-го ранга АИ. Мезис, член Военного Совета авиации особого назначения корпусной комиссар И.М. Гринберг. Аресты по показаниям
