Кррууууу, Крруууу, Крруууууууу!– доносились зловещие вопли. Но всё тише и тише. Издававшее их животное (или несколько животных) не пустились в погоню. Это радовало. Но вот что ждало беглецов впереди – это радовать могло лишь смутно, если вообще могло. Быть сожранными в полной темноте каким-нибудь мохнатым чудовищем, так и не увидев его губительный облик… Вполне даже может быть… В конце концов, хищники не выдают себя во время охоты. Вероятно, уже несколько неописуемых тварей беззвучно следуют по пятам за
Миррил остановилась, рассердившись на себя за столь обречённые мысли. Дирок тоже остановился.
– Мне страшно, – всхлипнула Миррил.
– Перестань, ничего страшного нет, – зашептал в ответ Дирок, не зная зачем, поглаживая бывшую магиню по спине. – Здесь пусто, в этой канализации проклятой. Здесь и сейчас, по крайней мере. Всё будет хорошо. Если бы не этот проклятый запах…
– Мне страшно, – повторила Миррил и обняла Дирока, словно он был её спасательным кругом в бушующем и неумолимом океане. – Мне очень страшно…
– Нет ничего страшного, глупенькая, успокойся, – после секундного колебания, Дирок принялся гладить девушку по стриженной под мальчика голове. Её волосы были засаленными, растрёпанными в разные стороны, но прикосновение к ним было неописуемо приятно. И этот запах потного женского тела… Дирок с лёгкостью различил его среди канализационной вони. Запах был потрясающий. И как же он всё- таки возбуждал! Да, такой тонкий нюх мог достаться лишь по линии бринской крови. Неспроста ведь Дирок худой и высокий, пусть и не покрытый шерстью!
Как, порой, мы мало о себе знаем…
Вот всегда так с женщинами! То она тебя поливает словесными нечистотами. То жмётся к тебе, как к единственному спасению…
Миррил ощутила низом живота упругий бугор, растущий в области ширинки Дирока. Она не стала отстраняться. Неужели ЭТО произойдёт между ними здесь? В полной темноте и вони канализации ненавистного ей Мистора?
– Ай, блак, а-а-а-а-а!!! – заорал Дирок. Его потащило назад. Какое-то время, Миррил тащило следом, но наёмник не растерялся и отпихнул её от себя. Миррил плюхнулась в густую смрадную лужу. Инстинкт самосохранения приказал там и лежать, не поднимая головы. Правильно подсказал.
– А-а-а-а-а!!! – эхом разносились по канализации вопли Дирока. С каждым разом всё тише…
«Какая-то чудовищная тварь схватила его, – проносились в голове Миррил вихри мыслей. – Она не убила. Она тащит его. Но куда? Куда… Я совсем не слышала хлюпанья луж. Как она может тащить его и не хлюпать? Тварь! Тварь! Тварь! Их здесь, должно быть, много. Одна схватила Дирока. Вторая схватит и меня. Нужно лежать здесь. Тварь! Тварь! Тварь! Тварь! Я ведь подохну с голоду, если до этого меня не сожрут крысы. Крысы. Я раньше думала, что в канализациях их полно. Что повсюду должен раздаваться их отвратительный писк. Но вместо них появилась эта тварь. Тварь! Крысы боятся её. Боятся даже пискнуть. А мы, как идиоты, хлюпали по лужам и шептались. Она ведь всё услышит. Мне не выжить здесь… Что делать? Тварь, может, ты мне подскажешь? Подлая ТВАРЬ!»
– А-а-а-а-а-а… – уже совсем тихо пронеслось вдоль стен.
«Дирок… Он ещё жив… Что тварь сделает с ним? Что я, подлая тварь, буду делать с ним? Лежать здесь, как последняя пришпахтша? Но что я смогу сделать? Что? А ну заткнись, истеричка! От тебя нет никакого толку! Заткнись и больше не раскрывай свой слюнявый рот! Надо пойти следом. Вдоль стены. Мы с Дироком, собственно, и шли в этом направлении. И что? Тварь уже наверняка сожрала его! Заодно и мной закусит… Замолчи! Он только что кричал. Он жив… И всё равно нет другого выбора. Нужно идти вперёд. Но почему бы не вернуться назад? Почему бы не найти выход из канализации? Ведь как-то я сюда попала? Ты в своём уме? Наверху там, должно быть, уже каждый столб твоим портретом обклеен: живой или мёртвой, или ещё как-нибудь… Стоп… Я что, обречена остатки дней торчать ЗДЕСЬ? В темноте, сырости, смертельной опасности и вони? Да, и подохнуть тоже обречена, если не заткнусь! Святые Уродцы всё изрежь, а ведь без Дирока – я не выживу. И зачем я на него так окрысилась? Дура! Дура набитая! Я пойду за ним. Будь что будет. Если он будет мёртв… что ж… значит, и я умру…»
Одно дело победить сознательные сомнения. Другое – победить подсознание. Миррил пыталась подняться из лужи, но тело сковало тасками страха. Усилие воли. Ещё одно. Вот дрожащие от напряжения локти поднимаются над смердящей жижей. Вот непослушные ладони упираются в илистое дно лужи. Вытянуть руки – и девушка уже стоит на коленях. Ещё усилие, и она балансирует на подкашивающихся ногах.
В канализации темно, сыро и сквозит. Измазанная смердящей жижей Миррил дрожит от холода. Дрожит, но идёт вперёд. Нащупывая осклизлые камни стен.
Стена начала круто забирать вправо. И что это? Неужели вдалеке мерцает едва заметный свет? Или это свихнувшееся от темноты воображение Миррил играет столь жестокие шутки?
Но нет! Это не воображение. Это свет! Настоящий свет! И он всё ближе. Ближе…
Мрак постепенно развеялся желтоватым светом магической лампы. Это ведь насколько должен быть зажравшийся город, чтобы такое дорогое освещение ставить в КАНАЛИЗАЦИЮ?!! Впрочем, Миррил этому была даже рада…
В Видринском крыле Ордена Восьми Старейшин Миррил занимала самую низшую должность – адепта. На этом уровне её представления о деятельности Ордена были крайне расплывчатыми. Девушка даже не подозревала, что религиозная сверхструктура, восхвалявшая две истинные составляющие сего мира: Святых Уродцев и Святую Ненависть, каким-то образом связана с производством магония (не говоря уже о контроле над доброй половиной мирового магониевого рынка). Зато Миррил очень хорошо разбиралась в магических лампах. Ещё бы – крыло, в котором она служила, занималось зарядкой этих весьма сложных и дорогих приспособлений. К ним поступали уже технологически завершённые продукты. Всё, что оставалось сделать, как выразился бы старина Сик: «залить в эти ябранские пустышки немножко живительной магии». И Миррил заливала. Заряжала магией жидкость в прозрачных спиральных трубках. И жидкость светилась. В самых ранних (можно даже сказать, древних) моделях ламп светящаяся жидкость находилась в округлом сосуде, в свою очередь помещённом в вакуум другого округлого сосуда с толстым стеклом. В такой простой конструкции не было механизмов выключения света. При необходимости, лампа просто накрывалась чёрным металлическим футляром, прилагающимся в комплекте. В современных моделях используется система слива светящейся жидкости. Стоит лишь повернуть рычаг, и жидкость перетечёт из прозрачной трубки в светонепроницаемый резервуар. Включить свет так же просто – повернуть в обратную сторону рычаг, и трубка вновь наполнится светом.
Миррил аж сама удивилась, сколько воспоминаний навеяла на неё обычная магическая лампа. Причём, старого образца, стоит отметить. Интересно, сколько столетий она здесь светит? Срок службы лампы зависит от потраченных на неё магических сил. Раньше их расточительно заряжали на века… Сейчас же – лет пять, максимум семь. Покупателя нельзя терять…
Вдоволь налюбовавшись загадочным светом лампы, Миррил переключилась на интерьер. Она и не знала, что лучше – оставаться в темноте или видеть всю эту мерзость. Каменный пол с дренажным углублением посередине. Весело журчащий по углублению ручеёк нечистот. Повсюду застоявшиеся зловонные лужи. Покрытые слизью мрачные каменные стены, аркой смыкающиеся над головой. Но слишком высокие и широкие они были, чтобы девушке испытать дикий приступ клаустрофобии. Страх перед их зловещим видом – да, но не больше. Торчащие из стен аппендиксы громадных сливных труб с поеденными ржавчиной решётками. Вытекающие из них тонкие струйки вонючей жижи. В проёмах между решётками то там, то здесь торчали нераспознаваемые куски мусора. В одном месте мусор подозрительно смахивал на человеческий череп, покрытый жирным слоем слизи…
Совладав с собой, Миррил продолжила путь. Её одежда всё не высыхала, и сквозящий ветер продолжал доставлять сильные неудобства. К тому же нарастало сосущее чувство голода. Девушка попыталась вспомнить, когда последний раз ела. Кажется, в локомотиве, перед прибытием в Мистор. Да, давненько уже.
Но, до голодной смерти нужно ещё дожить…
