собственным голос через усилитель. Если мертвяки ведутся, то он отъезжает дальше и вновь их сманивает. Так до тех пор, пока все мертвяки не оттянутся от центра. После этого все остальная команда пробирается в магазины, хватает все, что не так лежит, да и вообще, что лежит на прилавках и сваливает. А после этого весь Круиз с мертвяками может хоть под землю провалиться и там сгореть…
– И как вам идея? – с довольным видом я сел на лавку.
– Почти все уяснили, – почесал небритую щеку Игорь, – осталось только главное… Кто будет наживкой?
Я закрыл глаза. Самому мне не очень хотелось там оказаться… Но если никто не согласиться, пойду я. Назвался груздем, полезай в кузов…
– Я туда не пойду! – категорически отказался Сашка, – Жить хочу!
– Я пойду! – вызвался Артем-старший, – должен же я хоть как-то вас отблагодарить, что сына моего спасли…
– Нет, – покачал я головой, – вы наш водитель… Вас мы не имеем права терять.
Черт! Что я несу… Имеем право терять, не имеем права терять… Как вообще так можно делить людей. Как сортировочная машина. Хороший продукт, плохой продукт, а это вообще брак… Это же люди, в конце концов… Мои друзья, товарищи… А я так делаю… А ведь если жестко, цинично посмотреть… Так нормально. Кто-то более важен, кто-то менее важен… Мы вполне можем обойтись без половины девчонок, что везем. Даже полезно будет… Еды больше останется… Но ведь не могу я их так просто высадить. Чем же я тогда буду отличаться от тех, кого сам совсем недавно повесил и оставил на мучительную смерть… Ведь не люди это были… Никто никогда не имеет и не имел права вершить судьбы других людей по собственному желанию. Только один это может… Но имя его Господь Бог. А мы лишь люди. И должны понимать, что и остальные ничем не отличаются от нас. И должны быть все вместе. До самого конца. А то получается, что вот одних вытаскивают из пекла, а всех остальных бросают как ненужный мусор. Хотя отличаются только тем, что одни выше других по социальной лестнице… А вот теперь я решают судьбы остальных по такой же лестнице, только несколько с другим названием. По полезности отбираю людей… Превращаясь в точно такое эгоистическое и бездушное существо, как тот Ахмед… Нет, не будет этого! Все важны, все одинаково нужны… И не потому, что кто-то лучше обращается с оружием, а кто-то хуже… Потому что все люди… Люди, а не приносящие пользу машины. Я сам поеду, никто не должен отвечать за мои решения. Я предложил, мне и исполнять… Открыл глаза и только тут понял, что слишком углубился в себя и не обращаю внимания на голоса остальных. А они уже что-то решили, что я успел прослушать.
– Я сам поеду, – сказал я все спокойно, – Оставляю Артема-старшего главным. Как вернусь, так все и обсудим.
– Миш, ты конечно, вроде как наш командир, но мнения своего-то не пихай,
– успокоил меня неожиданно Егор.
– А что такое?
– Едет Игорь…
– Как? С какой стати?
– С такой, что я сам это решил, – сказал он мне, – С такой, что вы тут все зеленые, а меня в училище и не через такое таскали. Так что для данного дела вам лучше меня и не найти. Тем более, что вы ведь не только за одними компами поедете… Так что и нам тут перепадет кое-что…
Я согласно кивнул. Разделим на всех, по-честному.
– Ребят, идите, посмотрите, что там! – вбежал в комнату Сергей, в тот момент дежуривший на крыше.
– Что такое? – вскочил я, хватаясь за автомат.
– Такого я еще не видел! Просто посмотрите!
Естественно, мы все ломанули наверх. К великому моему разочарованию, я там ничего не увидел. Только пустое небо со слабо выделяющейся на общем темном фоне громады здания супермаркета. Уже было достаточно поздно и видимость была очень плохая. Ничего не разглядеть. Как он там только что нашел?
– Что? Где? Что за чушь?
– Сейчас должно повторится…
Как дураки, сидим и смотрим… Только вот нет ничего…
– Все, мне это надоело! – не выдержал я, – тут и так всякой фигни хватает, чтобы еще себе голову ожиданием забивать!
И тут…
В небо со стороны Круиза ударил тонкий… относительно тонкий… луч света и застыл. Потом прервался и снова появился… Снова прервался… Снова появился… Целая череда миганий…
У меня возникло такое ощущение, словно свою челюсть я забыл где-то внизу. Даже не сразу понял, что там такое происходило. Наверное. Так же себя ощущали индейцы на острове где-нибудь посреди Тихого океана, когда внезапно начиналось извержение вулкана у них под самым носом.
– Это что?
– А черт его знает! – воскликнул Сергей невероятно довольным тоном, словно он сам подавал эти сигналы, – только это вот уже в третий раз.
-Эээ… – протянул я, возвращая челюсть на место, – не нравится мне все это…
– Тебе вообще ничего не нравится, – отрезал Егор, – Ты вообще вечно всем недоволен!
– И возможно, поэтому мы до сих пор живы!
– Сейчас повторяться будет, – вставил Сергей в нащ спор.
– Почему? – идиотский вопрос, только вот я уже его задал…
– По качану! Но он уже три раза был, почему в четвертый не появится?
Подождали… В самом деле, вновь засверкал.
– Это сигнал! – сказал Артем-старший, – слишком уж точный, чтобы быть случайностью…
– Да это не просто сигнал, – добавил Макс, все еще что-то подсчитывающий, – это просьба о помощи… Смотри… Три длинных промежутка, потом три коротких… Потом опять три длинных… Ничего не напоминает?
– SOS! Вот что это напоминает! – въехал я, – Кто-то о помощи просит!
– Так там же моряков нет… – удивился Егор, – с чего бы такой сигнал подавать…
– Не тупи! Каждый знает, что значит такой сигнал! Не знаю уж, насколько надо быть идиотом, что не знать…
– Ну и отлично, – успокоился я, – утром, когда вернемся к военным, сообщим о сигналах. Они разберутся…
– А мы? – возмутился Сергей.
– Что мы?
– Мы разве не можем помочь?
– Опять двадцать пять… Не будем мы помогать! – окрысился я, – У нас и так забот хватает…
– Нельзя же людей вот так бросить! – возмутился гаишник, – Им нужна помощь!
– Я не армия спасения! И место у нас ограничено! И патронов мало!
– Миш, ты опять ищешь оправдания, – тихо возник Егор.
Я обернулся, но вместо него увидал Семена.
– Твою же мать! Хорошо, мы пойдем, посмотрим, что там… Но я еще ничего не обещаю!
Я был страшно зол… Хотя нет, скорее недоволен… Разум твердил одно и то же: у нас слишком мало средств, чтобы помочь всем в округе… Едва хватает сил, чтобы спасать самих себя… Но сердце… Я еще не настолько ожесточился, чтобы просто так пройти мимо… Каждый раз, отказывая кому-то в помощи, я переступал через самого себя… Возможно, именно это люди и называют совестью. Факты фактами, но ведь остается такой фактор, как человечность, который никак не получается затереть. Некое сосущее чувство, неизменно возникающее всякий раз, когда приходится делать что-то в ущерб остальным… Выжить… Но можно ли жить так? Пока я не мог найти для себя ответа. Было ли выживание важнее того, чтобы жить, оставаясь человеком.
Решение далось мне нелегко, но все же я с ним внутренне был согласен. Минимум, что мы были просто обязаны сделать, так просто разведать ситуацию. Оставлять без внимания световые сигналы,
