останавливающий сердце поцелуй вне зависимости от музыкального сопровождения.
— Мне, наверно, надо пойти узнать, не требуется ли Бергену помощь на кухне.
— Ничего ему не требуется, — сказал Мейсон. — Рози, относительно…
— Меня зовут Роз.
— Я помню твое имя.
— Тогда почему ты продолжаешь звать меня Рози?
Он передернул плечами.
— Не знаю. Так тебе больше подходит. Считай его прозвищем.
— У меня уже есть прозвище, — упрямо произнесла она.
— Кто же дал его тебе?
Она уставилась на него.
— Ты знаешь, кто дал мне мое имя.
— Мне известно, что именем Розалинда тебя наградило государство. Но кто прозвал тебя Роз?
Вопрос вызвал воспоминания, мучительные, как удаление зуба без наркоза. Она отвернулась, схватила тряпку и начала протирать ближайший стол.
Едва слышно до нее донесся шепот:
— Так кто заклеймил тебя именем Роз?
Она переместилась к другому столу, не ответив. В памяти снова мелькнули воспоминания… и горечь.
Исходное ее прозвище было Роза. Его она получила от первых приемных родителей.
«Мы будем семьей. Ты станешь нашей дорогой маленькой Розой», — обещали они каждый вечер, укладывая девочку спать. Но не все в том доме испытывали аналогичный энтузиазм относительно возможности постоянного проживания с ней под одной крышей. В шесть лет малышку «заклеймил» именем Роз жестокий мальчишка, затушивший об ее руку полпачки сигарет. Что было делать ее приемным родителям, как не отослать обратно в детдом чужую девочку, прожившую с ними три года? Главное — их биологический сын.
— Ерунда, — сказала Роз, положив тряпку в ведерко рядом со стойкой. — Пойду погляжу, не надо ли помочь Марни с чисткой раковин.
— Ладно… Рози.
После ее ухода Мейсон рухнул на стул и обозвал себя идиотом. Протри глаза, посоветовал трезвый рассудок. Не суйся, куда не следует. Ее проблемы тебя не касаются.
Это всего лишь влечение. Гормоны. Потому он и поцеловал ее. Никакого преступления не совершено. Вред не причинен.
Пока не дошло до повторения.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
На следующее утро Мейсон постучался в ее дверь, в руке — дымящаяся чашка с кофе, на лице — дурацкая улыбка.
— Мне показалось, что я слышал твои передвижения по комнате, когда вышел за лопатой для снега. Вот, принес тебе. — Он протянул ей чашку. — У тебя ведь еще нет кофеварки.
— Заходи, — пригласила она, надеясь, что надетый на ней тренировочный костюм, служивший ей, по правде говоря, пижамой, не слишком бросается в глаза.
— Тут холодновато. — Он кивнул на электрическую печку. — Нормально работает?
— Отлично. Мне нравится, когда чуть прохладно. Не хочешь ли… — Ее голос сорвался. Она провела рукой по волосам, впервые в жизни беспокоясь о своем внешнем виде. — Мне нечего предложить в благодарность за кофе.
Последовала пауза, наполненная, как они оба знали, отнюдь не размышлениями о содержимом ее кухонных полок.
— Там, откуда взялась эта чашка, еще много осталось, — чуть улыбнулся Мейсон. Неловкость спала, ей даже показалось, что температура в комнате подскочила на пару градусов. — Целый кофейник. Почему бы тебе не собраться быстренько и не зайти ко мне позавтракать. А попозже я отвезу тебя в город за продуктами.
Как бы ей ни хотелось провести с ним целый день, она ответила:
— Наверняка тебе есть чем заняться в выходной, кроме как возить меня по магазинам удешевленных товаров.
— Ты права. Сначала зайдем в церковь.
Он подмигнул и исчез, оставив ее в сомнениях.
Накануне, придя с работы, Роз приняла душ, так что теперь решила только умыться и почистить зубы. Из зеркала на нее глядело ее взлохмаченное отражение. Плюнуть хочется. На мгновенье припомнилось, какую прическу она носила раньше. Когда у нее имелось постоянное место жительства, волосы были одной длины, чуть ниже плеч. Сейчас общественные туалеты стали единственным доступным местом для проведения всяких гигиенических процедур, поэтому шевелюру пришлось существенно обкромсать, а с макияжем завязать вовсе.
Бросив последний взгляд на свое отражение, Роз влезла в джинсы и чистую майку, прихватила пальто и чашку с кофе и спустилась по ступенькам, столь предупредительно расчищенным Мейсоном от снега.
За последнюю ночь нападало еще дюйма два. Лыжники и водители снегоходов будут в восторге.
Роз на минутку остановилась полюбоваться белым ковром, укрывшим каменистый берег озера и кроны вечнозеленых деревьев под небом, пронзительная синева которого била по глазам.
— Красиво? — раздался голос незаметно подошедшего Мейсона.
Он заметил, как вздрогнула Роз от его негромких слов, и поморщился, поскольку не собирался никого пугать. Ему казалось, она видела, как он насыпал корм в птичью кормушку, где уже собралась шумливая стайка черноголовых синиц.
Роз разглядывала открывшийся пейзаж с детским изумлением и, отбросив свою обычную настороженность, стала настоящей красавицей.
— Пойдем в дом. — Мейсон зашагал вперед и распахнул дверь во внутреннее помещение маяка.
Оставив запорошенные снегом ботинки на коврике при входе и повесив пальто на крючок, он обернулся взять жакет у Роз. Слишком тонкий, не по погоде. Туфли, вернее тапочки, тоже не годятся. Они поношены, потерты на сгибах до дыр. Когда она нагнулась развязать грязные шнурки, он внезапно осознал, что у нее может и вовсе не быть подходящих ботинок. Тоненькие носки прохудились, в одном уже торчит большой палец. И все же Роз держалась с достоинством, хотя дырявые носки несомненно ее огорчали.
— Очень мило, — сказала она, проследовав за ним в крохотную кухню.
— Спасибо. Кухня тут размером с пятачок, комнаты неправильной формы и единственный туалет на всю квартиру, но такого вида нигде не встретишь.
Роз немедленно с ним согласилась. Ей постоянно приедалось жить в одном и том же окружении, тянуло сменить обстановку. Но зрелище, открывающееся из широкого окна, зачаровывало ее…
Она присела на один из высоких стульев с одной стороны стойки, разделяющей маленькую кухню надвое. Мейсон остался с другой стороны, зажег газовую плиту.
— Яйца подойдут? Я не особо умею готовить, но омлет сделать смогу.
— Омлет меня вполне устроит. Это окно всегда было такое огромное?
Мейсон налил ей еще одну чашку кофе, а заодно и себе тоже. Взбивая в миске яйца с молоком, ответил:
— Нет, оно представляло собой уменьшенную версию этого. Я кое-что подправил.
По правде сказать, слово «подправил» не совсем подходило. Мейсон выпотрошил старый маяк до основания, настелил дубовые полы, заменил систему освещения, прорезал окна большего размера.
— Значит, ты вырос в Гавани шансов?
