Дневник Брэма Стокера
Я сижу дома в ожидании Эбберлайна, ибо, судя по последним новостям из Вестминстера, он, несомненно, придет.
Первым делом, однако, отмечу, что мы с Кейном в прошлую субботу были там, в Уайтчепеле, но ничего не видели. Зов «Сто-кер, Стокер» не прозвучал, и мы были беспомощны. Полиции там оказалось не больше, чем обычно. Когда с места происшествия на Митра-сквер послышались резкие свистки констеблей, мы поспешили домой, действительно беспомощные, думая только о том, как бы ни Эбберлайн, ни кто другой не проследил, где мы были.
Мы вызвали Сперанцу в дом № 17 и, сидя в молчании в предрассветные часы, ждали новостей, а именно газет. Когда наконец они были получены, мы пожалели о том, что покинули Уайтчепел. Возможно, останься мы там, нам удалось бы спасти жизнь второй жертве, миссис Эддоуз.
Так или иначе, в эти последние дни нам не остается ничего другого, кроме как следить за прессой и ждать известий из Ярда или от самого Врага. Или от Эбберлайна, которому, как мы решили (о наивность и неведение!), предстоит разбираться с находкой из Вестминстера.[221]
Вчера днем, примерно в двадцать минут четвертого, Фредерик Уайлдборн, плотник, нанятый фирмой из Пимлико «Дж. Гровер и сыновья», подрядчиком строительства нового здания штаб-квартиры лондонской полиции на набережной Темзы, работая над укреплением фундамента, обнаружил в одном из подвалов аккуратно упакованный сверток. Когда его развернули, внутри обнаружили сильно разложившееся тело женщины, тщательно завернутое в кусок ткани, которую предположительно сочли черной юбкой.[222] Собственно говоря, там находился лишь торс, лишенный конечностей и обезглавленный, что представляло собой жуткое зрелище. Доктор Бонд, штатный хирург отделения, и несколько других медиков, посовещавшись, пришли к заключению, что останки принадлежат женщине, руки которой недавно были обнаружены в разных частях столицы. Доктор Невилл, осматривавший руку женщины, найденную несколько недель назад в Темзе, рядом с мостом Эбери, сказал, что в данном случае он не стал бы утверждать, будто ее отрезали со знанием дела. Данный факт позволяет предположить, что эта рука вместе с другой, которая была найдена около недели назад на территории приюта для слепых на Ламбег-роуд, относится к телу, обнаруженному вчера, поскольку ясно, что способ его расчленения не свидетельствует о наличии необходимых для этого навыков…
Дневник Брэма Стокера
(продолжение)
Как я и обещал Эбберлайну, когда мы встретились у дома Сперанцы, я послал ему сообщение: Генри не может с полной уверенностью утверждать, что он никогда, нигде не терял плаща, и таким образом…
Ага, стучат в дверь. Наверное, он.
Так и оказалось, это был он. Эбберлайн. Пришел, а теперь ушел.
По настоянию инспектора Кейн спустился вниз, и мы втроем уселись в гостиной. Благодаря богатому опыту общения с великими артистами, за игрой которых мне посчастливилось наблюдать часами, я ухитрялся не просто притворяться, изображая полнейшее неведение, но отвечал на вопросы Эбберлайна таким образом, чтобы не дать Кейну влезть с собственными ответами, поскольку действие опиумной настойки еще продолжалось и мой друг пребывал далеко не в лучшей форме.
Однако, поскольку мне приходилось напряженно следить и за каждым словом Эбберлайна, и за тем, чтобы в разговор не встрял Кейн, этот вариант сценической игры основательно вымотал меня.
Эбберлайн сообщил нам то, о чем мы и сами догадывались. Предмет одежды, в который было завернуто тело, найденное близ Уайтхолла, представлял собой не юбку, как сообщалось, но, судя по размерам и материи, обрывок плаща из «Лицеума», найденного ранее неподалеку разорванным и окровавленным. Обрывки подходили один к другому, как части головоломки. Я повторил заявление Генри и не без толики театральности изобразил удивление — пожал плечами и развел руками, словно говоря: «Смотрите, инспектор, мне нечего скрывать».
Увы, я не актер, и Эбберлайн, похоже, остался… неудовлетворенным. В его голосе даже появились суровые нотки.
Оказывается, он установил, что «вездесущего мистера Стокера» не было в «Лицеуме» на вечернем представлении в прошлую субботу.
— Весьма необычно, не правда ли?
— Согласен, инспектор, но жизнь порой вносит свои поправки в расписание работы. Мы с мистером Кейном…
— С мистером Кейном, вы сказали?
И Эбберлайн, повернувшись к нему, спросил:
— Сэр, в субботу вечером вы были вместе с мистером Стокером?
— Он был со мной, — заявил я, но инспектор не сводил глаз с моего друга, пока тот не подтвердил мои слова глубоким кивком.
— Похоже, мистер Кейн неважно себя чувствует, — заметил инспектор.
— Конечно, — промолвил я, понизив голос до заговорщического тона. — Творческий темперамент, сэр… Уверен, вы понимаете. А тут еще в прошлую субботу слегла и леди Уайльд. И разумеется, мы оба, я и мой друг, неотлучно дежурили у ее постели, что она рада будет подтвердить.
— Надо же, какая напасть на ваших друзей, мистер Стокер. Все заболели одновременно — беда, да и только… Да, наверно, в прошлую субботу леди Уайльд и впрямь всерьез захворала, поскольку я осведомлялся в «Лицеуме», где мне сказали, что ваше отсутствие на вечернем представлении событие
— Как я уже говорил, сэр, леди Уайльд была нездорова.
— Надеюсь, ее болезнь была непродолжительна и она полностью поправилась.
— Совершенно верно.
— Ну конечно.
На этом мы зашли в тупик, и тут я увидел, что руки Кейна, лежавшие на коленях, дрожат. Должно быть, это не укрылось и от Эбберлайна, ибо он обернулся к Кейну и с нажимом спросил:
— Сэр, чему мы обязаны вашему столь длительному пребыванию в Лондоне? В Налоговой инспекции Ее Величества мне сообщили, что вы часто надолго отлучаетесь из нашего чудесного города и…
— А вам известно, инспектор, — неожиданно и словно между делом перебил я его, — что, помимо всего прочего, я еще и писатель?
Эбберлайн кивнул, но продолжал пристально смотреть на Кейна.
— Я спрашиваю об этом только потому, сэр, что в настоящее время работаю над одним проектом и мой друг, присутствующий здесь мистер Кейн, мне помогает. В связи с этим его резиденция временно
