Конец
– А когда и почему салонное движение сошло на нет?
– Во второй половине 70-х. Оно не сошло на нет, его свернуло КГБ. Людей просто выпихивали из страны. Но душить начали раньше, начиная с отъезда Мамлеева в 1974 году…
– Но Титов со Строевой уехали двумя годами раньше.
– Они уехали сами, хотя им и намекали, что пора, мол. У них тогда было представление о Западе буквально как о крае молочных рек и кисельных берегов. Лена Строева погибла там, не выдержав испытания реальностью. Когда в их квартире шла очередная пьянка, она поднялась на чердак и повесилась. Титов сразу слег в дурдом, потом скитался, жил в парижских богадельнях. Люди не имели никакого опыта жизни и быта, кроме советского, но шли до конца за то, во что верили. Аида Сычева тоже уезжала целенаправленно. Ее муж еще здесь начал работать на всевозможные западные СМИ, и они себе базу готовили заранее.
– А что значил отъезд Мамлеева?
– А вот это было уже целенаправленное сворачивание. Там была инсценирована целая история, и никто не знает, какова была его ситуация на самом деле. Был инспирирован обыск, во время которого нашли мамлеевские рукописи. И все «друзья» стали его убеждать: тебя сейчас в дурку упекут или в тюрьму, подавай заявление на выезд, тебе не откажут. Ну, он испугался и подал.
– А кто еще уехал?
– Да буквально все. Та же Ника Щербакова, правда, уже в восьмидесятые, сейчас она проживает в Голливуде.
– Так это же было место «под колпаком»?
– Ну и что? Были одни гэбисты, которым выгодно было, что все у нее собираются, а потом пришли другие, которые решили это все прекратить. Нике намекнули, что надо бы собираться - либо за границу, либо в тюрьму…
Ситникова выгнали за границу, не дав вывезти с собой ничего, ни одного образа, ни одного холста. Он там сошел с ума и умер в нищете. Уезжал вообще без вещей: взял авоську, в нее положил редьку, картофелину, морковку и луковицу, и с ней пошел на таможню. Рубина Арутюнян уехала по той же самой причине и при тех же обстоятельствах. Перед отъездом КГБ подожгло ее дачу. Я не мог ехать с ней, это бы погубило не только карьеру моего отца, но и его самого. Но уже к 1978 году начался застой, настоящее безвременье и запустение, пойти было просто некуда.
– То есть в 80-х салонов как таковых уже не существовало?
– Нет, один я все-таки помню, салон Виктора Романова-Михайлова.
Виктор Романов-Михайлов (середина 80-х - начало 90-х)
– Это был единственный салон эпохи перестройки, самый последний, такой постскриптум салонного движения. Художник Виктор Сергеевич Романов-Михайлов жил на улице Рылеева, по иронии судьбы, всего в двух домах от особняка Нины Стивенс. У него там, скажем так, образовалась квартира. Он получил ее через целую цепочку браков и прописок. Там царил перестроечный и постперестроечный угар в чистом виде. В этой квартире, кроме него, постоянно обитал Анатолий Зверев и вся его алкогольная банда. Он здесь и работал, и спал, и пьяный валялся. Потом наступил упадок - роковые женщины соседствовали с бизнесменами, неотличимыми от бандитов, дипломаты пили водку с художниками. Тем не менее там шла жизнь. Люди, несмотря на уже совсем черное пьянство, там думали и спорили, в том числе и о новых временах. Это место прошло всю эволюцию эпохи перемен. В порядке «расселения» Романова-Михайлова выкинули из этой квартиры и дали ему жилье где-то на окраине, но он туда не поехал. Вместо этого поселился в строительном вагончике около Зачатьевского монастыря, и все завсегдатаи стали приезжать туда! Люди жгли во дворе костры и вели разговоры о путях искусства и судьбах Родины, новые богатые и старые бомжи-художники! Кстати, почти все «новые русские» из «романовского» салона погибли в разборках. Но и те и другие в его квартире, а потом и у его костра, чувствовали себя одной крови, одним обществом. Только представь себе! Такое сейчас и помыслить невозможно.
А все очень просто - никаких социальных страт не было, общество не было поделено на классы, а было одним большим бульоном. На улицу выходила то интеллигенция, то маргиналы, то все вместе. И люди еще могли спокойно друг с другом выпить, поговорить, не принимая во внимание социальное положение и уровень дохода собеседника-собутыльника.
Действительно конец
– Есть мнение, что салоны умерли со смертью советской власти - некому стало себя противопоставлять и не от кого отгораживаться.
– Э, нет. Нельзя все сводить к одной политике, да она здесь и ни при чем. Салоны были убиты клубами. Незачем стало сидеть по квартирам, когда можно всем вместе встретиться в клубе. Незачем искать чьи-то хоромы, когда есть хоромы общего пользования.
– И только?
– Не только. Есть еще один важный фактор. В салонах деньги не играли никакой роли, можно было жить вообще без денег. А в клубной культуре стало стыдно быть бедным.
Нимфомания
Духовно богатая дева и гламурзик: война на брачном рынке
Евгения Пищикова
I.
Ценность интеллигента на брачном рынке невысока. Интеллектуала и тем более интеллектуалки - исчезающе мала. Я, разумеется, имею в виду элитный брачный рынок - ведь есть же обнадеживающее понятие: сделать хорошую партию. Понятие есть, а надежды нету - за богатых выходят замуж специальные девушки, нимфы. Но чем плоха духовно богатая дева (ДБД) и уж, тем более, девица с богатым внутренним миром (БВМ)?
Нужно сказать, что всякая ДБД (в юности несколько угрюмая от застенчивости и гордыни, а к зрелости
