Аламез чувствовал, что времени у него не очень много, поэтому и спешил заняться любимым делом победителя – мародерством. Разговоры с попутчиками могли обождать, похвалы в адрес старого друга, умело спланировавшего и проведшего бой, могли прозвучать из его уст и потом, а вот второй удобный случай разжиться оружием и броней вряд ли представился бы, по крайней мере, в ближайшее время. Насколько моррон разбирался в воинском деле, а кое-какой толк он в этом знал, всего через несколько минут должен был начаться обстрел стоянки. Пока шеварийские солдаты находились ещё на берегу, корабельные катапульты молчали, но стоит лишь последней лодке с беглецами отчалить, как в воздухе вновь засвистят камни. Разозленный досадным поражением и внушительными потерями враг не успокоится, пока не отстреляет все боевые запасы, надеясь убить как можно больше гномов и уничтожить их хитрые механические ловушки, сокрытые под плитами.

Несмотря на множество убитых, выбор трофеев был невелик. В армиях всех королевств легкая пехота считается самым непрестижным родом войск, куда набирают кого попало и, соответственно, обучают и вооружают как попало, прекрасно понимая, что большинство воинов мобильных отрядов не вернутся живыми из первого же боя, а выжившие чему-то научатся сами и попутно разживутся добром убитых. Плохонькая кольчужка, наспех состряпанная из дешевой стали, согнутой крупными звеньями; или куртка из грубо обработанной кожи, сшитой большими неряшливыми стежками, – вот и всё, что должно защищать жизни первыми вступающих в бой мечников, лучников, мастеров пращи да застрельщиков. У каждого из этих двух видов армейской брони имеется одно общее достоинство – одежка легкая, и парочка специфических недостатков. Кольчуга мотается на плечах, отвисает в подмышках и ужасно холодит тело, даже несмотря на рубаху под ней. Кожаная же куртка с нашитыми на грудь кубиками стальных пластин не только сохраняет запах животного, из которого сделана, но и со временем добавляет к этому неприятному аромату амбре пота каждого бывшего владельца, как правило, подолгу не мывшегося в походах и изрядно потевшего в сече.

На пару секунд призадумавшись, с каким же из недостатков смириться и на какую из мук себя обречь, Дарк всё же сделал свой выбор, сняв с одного из наименее изуродованных мертвецов не попорченную топором куртку и быстро натянув её на плечи. Моррон руководствовался старым добрым мародерским правилом, что чем дольше продержишь такую вот «обновку» изнанкой наружу, тем вероятнее, что стошнит. Сапоги да штаны с трупов Дарк стаскивать не стал, поскольку собственные его вполне устраивали, хоть и выглядели убого. Подходящего целого шлема, как назло, поблизости не нашлось, а на долгие поиски, увы, не было времени. Частично обновившему свой походно-полевой гардероб Аламезу оставалось лишь подыскать сносный меч или топор, кое-как, но подогнанный не под гномью, а под человеческую руку, когда за его спиной раздался насмешливый басок флейтиста-бородача:

Как только стихнет скрежет стали, Слетается на поле дрянь. Одни поживу в плоти ищут, Другим златишко подавай. Обшарив мертвяка карманы И сняв с бедняги сапоги, Солдат любой хоть миг, да и счастлив, Гребет добычу, пока жив! Над полем воронье летает, Шагай пошире, мародёр! Век ратника тяжёл и краток, Грабеж не ставьте нам в укор!

– Рифма хромает, будто кобыла покалеченная, а прочел очень неплохо, как рифмоплет заправский, даж рожу мудрую изгримасил, – похвалил Дарк гнома, не отрываясь от подбора меча. – Почти так же талантливо, как шеварюгам под зады надавал. Только что ж постеснялся меня в планчик свой посвятить? Не всяки сюрпризы хороши…

– А-а-а! – задумчиво протянул гном, отрешенно устремив взор ввысь и грациозно запустив левую пятерню под бороду, чтобы почесать то ли короткую шею, то ли низ массивного подбородка. – Вишь, несправедливость какая! В Шеварии никогда не бывал, хоть и хотелось поглазеть, а, поди, она там… прям над нами.

– Угадал, прямехонько, – кивнул Аламез, наконец-то подобрав более-менее подходящий меч, но уже призадумавшийся, а не поменять ли его на почти новенький, начищенный до блеска топор, не зазубренный и даже не обагренный кровью. – Только ты зубы не заговаривай да от ответа не уходи, скотинка эдакая! Трудно предупредить, что ль, было?! Я извелся, то ладно, а вот попутчики мои вообще чуть со страха не оконфузились…

– Жаль, что конфуза не свершилась, ребята поржали б! – невозмутимо заявил гном, напрягая широкую шею и продолжая усиленно терзать её пятерней, отчего даже по округе слышался скрежет. – Слышь, ты б завязывал покойничков-то обдирать, веселуха вот-вот продолжится. Как только камни над башкой засвистят, не до наживы будет, тем паче, что оружие се ужо присмотрел да грудью щуплой боле не сверкаешь!

– О своих лучше позаботься! – ответил моррон, вставая в полный рост и кинув взор в сторону берега, где на плоты усаживались уже последние десятки солдат. – Дуй в дудку, пущай укрытие поглубже иль подальше ищут. Корабли ближе подойти могут, а тогда и стена каменная не спасет! Катапульты всё разнесут! Кстати, надеюсь, ты не думаешь, что враг дважды в одну и ту же…

– Конечно, нет, – хмыкнул гном, наконец-то укротив мучающий его зуд. – Вот ведь странность какая, боли не чувствуем, хоть топором плоть руби, хоть молотом череп круши, а коль взопреем, так под бородами, да и в иных волосатых местах, чешется…

– То есть везде, – пошутил моррон, но старый друг даже не улыбнулся.

– Механизмы наши ужо свое отработали, – произнес Альто, не скрывая сожаления. – Вишь, как плиты покорежены, во второй раз с места не сдвинутся, да и мощи ужо в них не сокрыто, а заводить некогда… Что ж до отряда, не беспокойся! Моих ребятков камни не зашибут, они ужо в укрытие засели. Ты б лучше своих олухов с крыши снял. Чо они там раскорячились-то, барахло разложили, только врагу целиться помогают!

К счастью и в то же время к сожалению, Румбиро был прав; прав в том, что не стоило Аламезу поучать его, как следует командовать целым отрядом, пока он сам не мог справиться с парочкой ретивых подопечных, занимающихся по глупости тем, что иначе, как «самоубийственное вредительство», назвать было нельзя. Впервые за очень-очень долгое время моррону стало стыдно.

Отряда махаканцев, еще недавно выстроившегося возле стены, уже на позиции не было. Дарк и представить себе не мог, что две с лишним сотни бойцов исчезнут столь незаметно; пропадут, растворятся, как туман поутру, не издав ни единого скрежета доспехами или иных громких звуков. Однако ломать голову над этой загадкой моррону вовсе не пришлось. Ответ подсказали арбалетчики, исправно исполнившие работу палачей и поспешившие присоединиться к ушедшим в укрытие товарищам. Дойдя до высокой стены, огораживающей караванную стоянку, махаканские воины мгновенно исчезли: то ли телепортировались в безопасное место, то ли прошли сквозь каменную твердь, как рука проходит сквозь податливую толщу воды.

Что же касается горе-напарничков моррона, то разведчики после боя повели себя крайне неосмотрительно. Мало того, что они не торопились спускаться с крыши, оставшейся после обстрела единственно возвышающимся над стоянкой объектом, а значит, и отличной точкой прицеливания, так еще и разворошили мешки, вывалив половину их содержимого на гладкие доски покрытия. Но верхом глупости Ринвы (Дарк всё же надеялся, что до такого шокирующего идиотизма додумался не его бывший солдат) стало то, что парочка, видимо, не найдя под рукой подходящих палок и не желая марать оружие, обмазывала осветительным раствором левые рукава своих одежд. Почему-то мнящим себя очень прозорливыми и умными людьми агентам герканской разведки в головы не пришло, что в кромешной

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату