сферах), нет даже и пейджеров, но видно, что в воздухе уже клубится идея телефона.
«Куплю рации».
«Продам электронный спутник делового человека - миниатюрный радиопередатчик с контролем на УКВ-приемнике и электронные отпугиватели комаров».
«Конверсируемое предприятие заключает договора на 1992-й год на изготовление портативных приемо-передающих радиостанций для личного пользования, диапазон частот 26970-27000 кГц, дальность устойчивой связи в прямой видимости 3 км, питание от аккумулятора».
«Возьму в аренду телефонный номер в районе ж/д станции Калитники».
«Воспользуюсь услугами мастера, способного увеличить радиус действия радиотелефона (900 МГц) до 2 км, или усилить мощность специальной выносной комнатной антенны к нему».
Понемногу проявляются главные предметы времени - сосредоточия всеобщего желания. Все ждут грядущих телефонов, все требуют от телевизоров наличие волшебной функции ПАЛ/СЕКАМ, все хотят новую автомашину «девятку» (ВАЗ-2109), цвет вишневый или мокрый асфальт. Все спрашивают видеотехнику «Санье» («пульт в целлофане»).
А в 95-м году в элегантном журнале мне заказали материал о молодых авантюристах, стремящихся половчее и побыстрее пройти свой «путь наверх», и оттого старающихся показаться значительнее и богаче, чем есть на самом деле.
Я познакомилась не то чтобы с новыми людьми (тип вполне известный и понятный, тип молодого Растиньяка), а с новыми вещами. Вернее, с новым способом их использовать. Впервые увидела вещи- понты, вещи «на вынос», для парада, иллюзорные вещи. Поддельные телефоны Vertu, ботинки, покрашенные лаком для ногтей «под крокодила», костюмы и платья, купленные в знаменитых в те годы стоковых комиссионках «Второе дыхание» и «Вторая жизнь», автомобили, которые молодые гаеры брали на день или на ночь в автомобильных ломбардах - по дружбе и под залог единственных дорогих часов, имеющихся в этой блестящей компании. То было нежное беззащитное брюшко богатенькой Москвы.
Новые ломбарды и новые комиссионки поразили меня. В 1995 году в частном ломбарде можно было заложить машину, офисную мебель, зажим для галстука, сам галстук, если он стоит более ста долларов, обстановку гостиной, вечерние платья жены, сотовый телефон. Эти заведения были грамотными и мобильными инструментами оглушительного разорения, стремительного жизненного краха. Всякая вещь, сданная в ломбард, как-то теряет лоск, выглядит сиротливо - так, по крайней мере, мне всегда казалось в старом, традиционном, советском ломбарде. Обручальные кольца, серебряные ложки… Вещи-сироты, вещи с прошлым. Не то в новом, частном - удивительно, но все эти тряпки, все эти декорации богатства гляделись победительно. Сиротой был разоренный скоробогач, это он казался человеком с печальным прошлым. А его имущество - игрушки, тряпье - не теряло бравого вида. Оно победило слабого хозяина, не далось в руки неудачнику. Наши старые, вечные, советские вещи, за которыми мы гонялись, за которыми охотились, которые завоевывали, платили нам нерушимой верностью. А теперь вещи завоевывают нас - с азиатским коварством. И требуют верности.
Двухтысячные
В последние пять-шесть лет появились новые имущественные привычки и новый набор атрибутов домашнего достоинства. Что теперь-то нужно иметь, чтобы тебя считали приличным, состоявшимся потребителем? Я, конечно, описываю самый средний уровень. Самый стандартный набор - в него не входят корабли и самолеты. Просто - несущий фон обладания.
Этот наш набор украшают новые фетиши - возвращенная мануфактура, встроенная кухня со встроенной техникой, «фотки» (как наглядное подтверждение частого и правильного отдыха), машина стоимостью в годовой доход. И обязательно - что-нибудь плоское.
При покупке домашней бытовой техники раньше использовали два определения - «большой» и «маленький». Телевизор должен быть большим, а телефон - маленьким. Последнее время вошло в моду третье измерение и тотчас отменило прежние два. Все должно быть плоским. Теперь, если в доме нет ничего плоского, приличные люди друзей в гости не зовут.
Телевизор хорошо бы, чтоб висел на стене в зале, а второй пусть будет встроен в холодильник. Так вот и примирим антагонистов. Самая модная покупка 2008 года - холодильник с жидкокристаллической телевизионной панелью на дверце. И вся эта красота тоже должна быть встроена - в кухню.
Ничего не стоит домашний уклад, если в квартире нет Великой Кухонной Стены. Первый раз в отечественной вещевой истории и холодильник, и телевизор, и младшие их сестры - стиральная и посудомоечная машины - стали одноразовыми предметами. Теперь их нельзя перевезти на другую квартиру, передать по наследству и даже сослать на дачу, где они могли бы на покое дожить свой век. Они перестали быть семейными сокровищами и стали частью декорации. Потому что Кухонная Стена строится как декорация - с грубым фанерным задником, молотками и пилами, вбиваемыми в хлипкую межкомнатную перегородку, и со сверкающим лукавым фасадом. Иной раз кухню украшают никелированным стрип-шестом, на который крепится неудобный высокий столик-стойка. Сверху прикручивают крошечные галогенные лампочки, которые ни к чему не нужны. Зато все сияет и искрится, как в журнале «Идеи для дома». Подмостки готовы. Осталось только купить стеклянный стол, а на полочке расставить фотки. Проходите, дорогие гости, осторожнее, стол не заденьте. Давайте-ка мы вам покажем наши последние фотографии из Египта. Потом? Ну, как скажете… Прошли те времена, когда можно было полакомить ближний круг парой- тройкой десятков отпускных фотографий. По нынешним временам сотню-другую снимков из отпуска отказываются добровольно смотреть даже лучшие подруги, любящие матери и забитые дети. Фотография начиналась как способ сгущения жизни, а стала использоваться для ее разжижения. Ужасное чудо цифрового фотоаппарата состоит в том, что запечатленных мгновений сделалось так много, что они стали менее ценными, чем не запечатленные. Недавно я была в гостях. Молодые энергичные хозяева (спорт, путешествия, морковный сок, двое прелестных ребятишек) с гордостью признались, что их фототека достигла размеров удивительных - пять часов непрерывного просмотра. И еще у них девятьсот часов домашнего видео. Я была раздавлена. Два месяца по шестнадцать часов в день нужно провести у телевизора, чтобы просмотреть эту жизненную свалку полностью. Проглядывает новая концепция старости - будет чем заняться долгими вечерами. Кто не мечтал вернуться в молодость? Пожалуйте, вот она - прекрасная, обычная, занудная, ежедневная. И ничего-то не приукрасишь, ничего не додумаешь, ничего не домечтаешь. «В юности, внучек, я была красавицей!» - «Что ты, бабушка, врешь - вот у тебя прыщ под носом и маникюр облупился»; «Когда мы были молодые и чушь прекрасную несли!» - «А чего в этой чуши прекрасного-то? Все как у всех - действительно, чушь».
Меня заинтересовало - отчего все бытовые прозвища фотоаппаратов связаны, так скажем, с водной стихией?
Лейка, мыльница…
Медленно текут воды времени, и кто там прыгает то с лейкой, то с мыльницей? Это наш фотолюбитель время останавливает, вооружившись подсобными предметами. И все больше, больше старается, оптом останавливает. Ну, время и отомстило, конечно. Уловленное, стоячее, отразило все, что смогло: героя и пустоту. Так-то оно так. Но все «фоткаются». Это важная часть принятого образа жизни. Я знаю даму, у которой на сайте «Одноклассники» размещено двести тридцать фотографий.
Каковы же итоги прошедших двадцати лет товарного изобилия? Наши вечные вещи стали одноразовыми. Они достают нас, а не мы их.
Главное высказывание, главный смысл большого советского вещевого набора дышал утешением. Квартира есть? Дача есть? Стенка, хрусталь, ковер имеются? Ну все, отдохни.
А высказывание сегодняшнего набора совсем-совсем другое. Трехкомнатная квартира? Машина какая? Уже пять лет машине-то. Кухня, Египет? И это все? Ты что, старик, какой отдых? Давай-ка на работу. Ты ведь верный покупатель, ты должен поклясться в верности своим прекрасным имущественным идеалам. Поклянись жить не хуже соседей. Поклянись завидовать, завидовать и завидовать; и до конца своей жизни не уставать удивляться, откуда только люди деньги берут! Поклянись пропадать поодиночке, и никогда не хватать друзей за руки - а вдруг в этот момент они приметят нужную им вещь? А руки-то заняты! А если ты дрогнешь и нарушишь эту клятву, пусть лопнут твои новые пластиковые окна.
